В наступившем сезоне метеопрогнозы, судя по всему, будут оправдываться редко, а полито- и культурологические - почти сплошь. Просчитав эту ситуацию, издательство «Амфора» обрадовало потребителя новой беллетристической линией «История будущего». Раскруточный пул серии - два романа; действие первого происходит в Петербурге и окрестностях в 2010-11 годах, действие второго заканчивается в Киеве весной 2016-го. Центральный персонаж петербургского текста носит смешную украинскую фамилию Абарбарчук, протагонист же киевского - серьезную русскую, Бунин. Фамилии авторов, в свою очередь, состоят из почти идентичных наборов букв. На этом, однако ж, родственные переклички между утопиями и заканчиваются. Трудно найти в текущем литпроцессе произведения более перпендикулярные друг другу, чем «Американская дырка» Павла Крусанова и «Последняя любовь президента» Андрея Куркова.
Тут надо пояснить, кто такой Андрей Курков. Вы не поверите, но это самый популярный в мире русскоязычный писатель, без туфты. Его книги переведены на 22 языка, их совокупный тираж - 4 млн экземпляров; «Пикник на льду» не так давно числился в топ-десятке британских книгопродаж (а ведь известно, что английская читающая публика на дух не переносит импорта). При появлении Куркова на европейской ярмарке или просто в магазине за автографом выстраивается километровая очередь. Прописан Андрей не за тридевять земель, а у нас под боком - в центре Киева, кроме романов производит киносценарии (по одному из них снят хороший фильм Криштофовича «Приятель покойника»).
Почему Куркова мало издают в России - тайна тайн; во всяком случае, «Последняя любовь президента», вопреки дубоватому названию, штука вполне товарная. Крепко сколоченное (крохотные главки, попеременно выхваченные из разных хронологических периодов) повествование ведется от лица пятого по счету президента независимой Украины Сергея Павловича Бунина, сибарита и жуира, любителя пейзажей Шишкина, марочных коньяков и красивых женщин. Перед нами, не побоимся столь банального оборота, проходит вся биография героя - симпатичного, но незадачливого дядечки, который много страдал и наслаждался, дважды пережил трагическую гибель своих новорожденных детей, десятикратно бывал втянут в грязные аппаратные интриги, нешуточно тяготился властью, но все преодолел, сдюжил, посрамил врагов и в финале удостоился триумфального переизбрания, помноженного на семейное счастье.
Курков сочинял свой 600-страничный опус до Майдана, а выпустил в свет после, однако даже этот факт шва не портит. При желании можно отыскать в сюжетных коллизиях слабые признаки авторского пророческого дара (по наущению зловредного олигарха, ставленника Москвы, Бунину пересаживают чужое сердце с вживленным микрочипом-убийцей, после чего кожа президента густо покрывается веснушками), а можно и не отыскивать. История, рассказанная Курковым, индифферентна к конъюнктурным деталям - притча об идеальном правителе, «среднем человеке в самом высоком смысле этого понятия» (Томас Манн), упакованная в блескучую обертку коротких внятных фраз и ловких фабульных вывертов. «Любовь» захлопываешь с чувством истомы, почти физиологического умиления; так пенсионерка выключает телевизор, отсмотрев 150-ю, заключительную серию обожаемой мыльной оперы.
Кто такой Павел Крусанов, российской аудитории пояснять излишне. Перелистнув последнюю страницу «Дырки», ощущаешь симптомы мозговой контузии: эта, как и предыдущие крупные работы питерского прозаика («Укус ангела», «Бом-бом»), - вязкий публицистический миракль, щедро нашпигованный платоническими диалогами и экотическими лексемами. Сорокалетний небокоптитель Мальчик Евграф (да-да, по паспорту - Мальчик) случайно знакомится с бизнесменом из Пскова Абарбарчуком, в коем, несмотря на развесистые усы и бородку-эспаньолку, мгновенно опознает кумира своей юности Сергея Курехина. Случайное сходство? Да нет, вроде бы Абарбарчук («чтобы избавиться от излишней рефлексии по поводу его истинной личности, впредь я буду называть его просто Капитан») - это и впрямь Курехин: на самом деле он не умер в 1996-м от саркомы сердца, а как-то хитро инсценировал собственную смерть, обзавелся подложными документами и через год открыл фирму, специализирующуюся на розыгрышах, невинных и не очень.
Сперва рамки его деятельности были скромненькие (ну, приварить к косяку металлическую дверь какого-нибудь брателлы по заказу коллег-брателл), однако мало-помалу технологии оттачивались, вмешательства в повседневность обретали планетарный масштаб. Например, теракт 11 сентября был спровоцирован именно Капитаном («А кто заказчик?» - «Один питерский оптовик. Он с американскими дольщиками куриные окорочка не поделил»). Абарбарчук, конечно, не усаживал камикадзе в «боинги» напрямую; его тактика состоит в том, чтобы распространить нужный слушок в нужной социальной прослойке, взломать официальный сайт и подменить часть контента, перехватить и сфальсифицировать частное электронное письмо. Таким образом, функция Капитана - скрыто-пропагандистская, он лишь внедряет в ноосферу порочную интеллектуальную схему, придав ей видимость авторитетной информации, а там схема начинает саморазвиваться, будто компьютерный вирус, и причиняет урон, поначалу психический, а затем и матерьяльный.
В момент встречи с Мальчиком Капитан готовится к свежему глобальному фокусу - на сей раз, кажется, не заказному, а бескорыстному, рожденному в интимных глубинах личности трюкача. Цель: обескровить Союз Американских Штатов, погрязший в либеральной политкорректности и тем предающий самое природу человеческую. Средство: убедить жадных америкашек в том, что оливиновый пояс, описанный в «Гиперболоиде инженера Гарина», действительно существует, причем на Кольском полуострове уже добываются с четырнадцатикилометровой глубины тонны чистого золота. Ренегаты штатники мигом всполошатся и пробурят собственную скважину, а оттуда выскочат все демоны Ада и сотрут гадов в порошок.
Евграф, естественно, с восторгом присоединяется к проекту. Естественно - потому что Мальчик зациклен на Курехине 90-х, CD с «Воробьиной ораторией» действует на него, как героин. В итоге все складывается во внешнем соответствии с замыслом, Америка разъедена финансовыми и национальными смутами, посрамлена. Правда, эзотерические демоны на поверхность так и не повылазили, причины катастрофы куда прозаичнее: известие о неисчерпаемых золотых запасах, пополняющих казну РФ, способствовало унижению доллара, укреплению рубля, притоку инвестиций в российскую экономику. Вдобавок рыночная цена золота, которого скоро повсюду будет как грязи, упала в разы, и кто-то под шумок скупает его на черный день в исполинских количествах. Среди этих «кого-то» - вероятно, и Абарбарчук; вероятно, заказчик розыгрыша, очередной куровод-оптовик, все-таки существовал. Все перечисленное волен подозревать читатель - но не благоговеющий перед своим идолищем Евграф; Евграф до конца остается глух и слеп. Пребывает одержим.
Мальчик не замечает самого главного: Капитан, каким он явлен в крусановском романе, - не Курехин, Капитан не может быть настоящим Курехиным. Во-первых, потому, что начисто лишен обаяния создателя «Поп-механики»; он человек глубоко антипатичный, беспринципный, скользкий, если вообще - человек. А во-вторых, потому, что за десять (или пятнадцать, или сколько там) лет изменилось основное содержание времени; стратегии, раньше принадлежавшие маргинальным областям прелестного стеба, нонконформистской арт-провокации, хулиганской художественной пурги, теперь преобладают в авторитарных сферах жизни как технологии негуманоидного садизма; по сути, из них-то и состоит вся действительность, подверженная ценностным котировкам. Не далее как в субботу вечером НТВ без обиняков продемонстрировало, что нынче называется (да и является) реальной политикой. Чистейший абарбарчук.
В «Последней любви» есть стилистически нестандартные главки: как если б медведей на полотне Шишкина дорисовывал не Савицкий, а Сальвадор Дали. Они посвящены России. Ее президент - по-прежнему Путин, в соответствии с конституцией пропустивший один четырехлетний срок. Московские встречи на высшем уровне происходят зимой в огромной проруби. В.И.Ленина причисляют к лику святых: «Раскололи левую оппозицию... Хотите иметь святого вождя, идите в христианские партии, входящие в пропрезидентское большинство, не хотите - идите на хер!» Под Керченским проливом зачем-то копают секретный тоннель, хотя договаривались о строительстве моста. Сугубо капитанский почерк, фирменный лемминкяйненовский продукт. Бунина, доверяющего собственным пяти чувствам и элементарным эмоциям, от подобных вещей, когда они проклевываются на подведомственной ему территории, коробит, как от запаха серы; в этом смысле он политик антироссийский. То бишь - вообще не политик. Ирреалист.
И в «Дырке» есть не похожая на другие глава - предпоследняя. Пространная и как бы необязательная интерлюдия. Евграф устраивает себе недельный отпуск, прихватывает свою прежнюю любовницу Капу, и они отправляются в автомобильное путешествие по Северо-Западной России. Манера изложения делается телеграфной, прозрачной. Без метафор и претензий живописуются ландшафты, придорожные ресторанчики, бытовые сценки провинции, животный секс ночью в палатке. Прямолинейная обывательская joi de vivre. Эта глава, что бы сам Крусанов на сей счет ни думал, - лучшая. Заканчивается она печально. На дороге перед Мальчиковой «сузуки» возникает озверелый вихляющийся грузовик. «Мудила водитель либо не видел нас, либо куражился, сволочь. Давя на гудок, я посмотрел в боковое зеркало грузовика и открыл рот - черт! - за рулем сидел карикатурный крючконосый дядя Сэм в звездно-полосатом цилиндре... Не может быть. Я поморгал и снова посмотрел - покачивая головой, как будто что-то напевая в эспаньолку, в грузовике крутил баранку Капитан. Бред какой-то... Мотнув головой, я взглянул еще раз - в зеркале, шевеля усами и жамкая пустоту серпами-жвалами, таращил фасеточные зенки невиданный карабус». Карабус - это такая жужелица. Мокрица.
Через секунду «сузуки» врезается в столб. Девушка Капитолина погибает на месте. В дальнейшем ее смерть трактуется Капитаном как искупительная жертва Евграфа, пропуск обратно - из реальности в «реальность», измысленную трикстером-оборотнем, восставшим из загробья жуком.
Эх, очухался бы ты, Мальчик; перекрестился бы. Оливиновый пояс - химера, антинаучная дребедень. Коньяк и женщины существуют, их можно щупать и смаковать. Мальчик!.. Он ушел прочь, и, не в силах пустоту превозмочь, мы смотрим в точку, где он только что был. Да был ли?.. Был и есть. Ведь коли власть лоббирует себя в обществе - общество должно лоббировать себя во власти.
|
