Dies Irae (День гнева)

Народ Украины, рассудивший, что коли глас народа – глас Божий, то и гнев народа – гнев Божий, разгневался. Оппозиция действующему режиму организовала в дни годовщины гибели Георгия Гонгадзе масштабнейшую демонстрацию под лозунгом «Восстань, Украина!». Украину призвали восстать против Леонида Кучмы и его соратников, удерживающих власть в стране. Из разных городов и хуторов Западной и Восточной Украины шли и ехали в Киев люди, а лидеры оппозиции распространяли информацию, что власти предпринимают все возможное, чтобы как можно меньше оказалось в центре Киева демонстрантов. Ходоков хватала полиция, им угрожали страшными карами, но волна народного возмущения была столь сильна и сокрушительна, что прорвала все препоны, и Украина восстала, и гнев народа, гнев Божий вырвался из тенет.

Увидев это, но не понимая, что перед ними – гнев Божий, подразделения украинских внутренних дел смели при помощи дубинок и прочих подручных средств палаточный городок оппозиции, и заключили пятьдесят с лишним оппозиционеров в темницу. Все смешалось, и в полном несоответствии с логикой в Киеве установился хаос, который, как известно, бывает до всего, а не после.

Pater noster (Отче наш)

Тем временем главный объект оппозиционных проклятий, сам  президент, отец нации, отправился в Зальцбург на Европейский экономический форум. Европейские экономисты и политики застыли с немым вопросом на лицах, когда Кучма поднялся на трибуну. И они услышали: «Все мы учимся демократии и возможности засвидетельствовать несогласие людей с той или другой политикой в стране. То, что прошла мирная демонстрация - это плюс для нас всех. Если люди выходят на улицу и жалуются на беды - понятно. Однако это происходит на фоне экономического улучшения, увеличения зарплат и пенсий". Они услышали оправдание. Не перед украинским народом, а почему-то перед европейской общественностью. Похоже, президент Кучма полагал, что сытым европейцам будет понятно его недоумение: когда жить с каждым днем становится лучше, жить становится веселее, непонятно, отчего же надо строить палаточные городки и, презрев сберкассы, где накапливаются пенсии, сидеть в этих городках, время от времени выкрикивая: «Гэть Кучму!». Добро бы европейская общественность недоуменно пожала плечами, однако она полагает, что оппозиция на Украине вовсе не рассматривает свои действия как учебу или игру в зарницу, а настроена вполне решительно. Сам же отец украинской нации, за последние годы испытавший не одно проявление гнева оппозиции, не хуже других должен бы понимать, что учения давно завершились.

Confutatis (Крушение)

На завершение учений указывает и заявление Виктора Ющенко, бывшего премьер-министра, любимца украинского народа (особенно антироссийски настроенной его части) и вообще – молодого перспективного политика. Ющенко как лидер самого большого парламентского объединения «Наша Украина» объявил, что готов призвать народ к массовым акциям неповиновения, протестам и требованиям досрочных выборов президента и парламента. Это не угроза со стороны Ющенко. Это предупреждение. Угрозу отставки и революции Кучма еще может от себя отвести, если немедленно освободит пленных пикетчиков, созовет экстренное заседание Рады для беспристрастной оценки ситуации и снимет всякую и всяческую цензуру со всяких и всяческих средств массовой информации. Такие требования предъявляет бывший премьер все еще нынешнему президенту.

Lacrimosa (Плачущая)

Президент Кучма рано или поздно должен был расстаться с властью и уступить ее Ющенко. Все дело в том, что Ющенко, по мере своего политического роста, хотел получить все больше и больше власти, и наконец возжелал ее всю. Кучма же, пусть даже и внутренне готовый отдать всю власть Ющенко, только бы от него отстали с мальчиком кровавым Гонгадзе в глазах, сделать это чем дальше, тем менее в состоянии: за много лет президентства вокруг Кучмы образовалось такое количество семейно-олигархических кланов, что и власти-то для Ющенко никакой не остается, если кланы эти не обижать. А обижать их не то что бы не хочется – обижать их ни в коем случае нельзя: окажешься немедленно на месте Юлии Тимошенко в худшие времена ее карьеры, увенчанные аббревиатурой СИЗО.

Agnus Dei (Агнец Божий)

Зальцбург – маленький австрийский городок, где начал свою короткую гениальную жизнь великий композитор Вольфганг Амадеус Моцарт. Вспыхнувшая при дворе местного архиепископа графа Колоредо, слава Моцарта молниеносно расширилась, захватила всю Европу, а после – весь мир. Необыкновенно широкие горизонты открылись перед маленьким длинноносым мальчиком, сочинившим свой первый концерт в шесть лет. На это не могли спокойно смотреть разнообразные завистники, и дело кончилось тем, что, по легенде, пожилой композитор Антонио Сальери отравил молодого еще, 36-летнего гения банальнейшим образом – да  так торопился это сделать, что даже Requiem остался недописанным.   

Но политика – не музыка. Похоже, это  молодой Ющенко завидует умудренному опытом достопочтенному Кучме. Похоже, это молодой Ющенко куда более талантлив в политике, чем досиживающий свой "Реквием" глава государства.  Но тут-то и начинается настоящее, не возрастное, а сущностное расхождение с легендой о гении и злодействе. И хвост виляет собакой. Легенда о Моцарте и Сальери сама, не спрашивая о том действующих лиц, управляет действиями Ющенко, который вовсе не хочет, похоже, подсыпать в бокал гения смертельный яд. Ющенко отчаянно старается избежать тождества жизни и литературы. Его заявления осторожны и направлены на максимальное ослабление позиций Кучмы, но никак не на уничтожение президента. Кучма нужен Ющенко как плацдарм для собственного президентства. Престарелый президент, зажатый со всех сторон оппозицией, передает власть победившему ученику от побежденного учителя, а яда никакого и не было. Ющенко старается избежать мучений Сальери, людской молвы, которая будет преследовать его всю жизнь, а щелкоперы проклятые вставят его в комедию. Но персонажи требуют от Ющенко подписать петицию под требованием об отставке Кучмы. И он это делает - с крайней неохотой: "Нет! Не могу противиться я доле / Судьбы моей. / Я избран, чтоб его остановить" .