На выходных в Москве погиб главный специалист Внешторгбанка Александр Фунин. 43-летний банкир был найден в туалете собственной квартиры в Юго-Западном округе Москвы. У банкира была прострелена голова, рядом валялся травматический пистолет «Хорхе». Следствие пока говорит о несчастном случае – менеджер ВТБ мог держать в руках пистолет, которым гордился и хвастался перед друзьями, а оружие могло выстрелить случайно. В этот вечер семья Фуниных отмечала день рождения дочери, и банкир мог быть пьян.

При этом близкие Фунина утверждают, что проблем у него не было. Сообщается, правда, что за несколько часов до смерти он разговаривал по телефону с коллегой, но содержание разговора пока неизвестно. О каких-то затруднениях на работе, таким образом, пока информации нет. Стоит отметить, что это уже вторая смерть высокопоставленного сотрудника ВТБ за последний месяц: 6 декабря топ-менеджер Олег Жуковский был найден на дне собственного бассейна связанным по рукам и ногам. Жуковский оставил предсмертную записку, и следствие пока пытается доказать, что речь действительно идет о самоубийстве, однако пока нельзя исключать версию убийства.

Два менеджера одного и того же банка за месяц сводят счеты с жизнью, причем оба таким образом, что это вполне могло быть убийство. В других банках подобного рода странных смертей при этом не происходит в принципе. В целом ситуация похожа на завязку детектива, причем интрига, реальная или вымышленная, закручена очень хитро, учитывая, что погибшие – не топ-функционеры, а сам ВТБ – не сомнительная контора, а российский банк №2, крепко связанный с государством. В типичные схемы отечественного бизнеса, криминала или политики это не укладывается, и пока остается только гадать – вендетта ли это, новая волна деловых разборок, общее брожение элит в предвыборный год, какая-то совсем закрытая подковерная борьба или что-то вовсе неожиданное. При этом скрытых смыслов может и не быть, так как версию о совпадении исключать по-прежнему нельзя. Однако если это так, то остается только посочувствовать следствию, которое вряд ли убедит в этом общественность: слишком уж закрытую жизнь ведет наша элита, и поэтому слишком уж сильна у публики тяга к конспирологии.