В России продолжается скандал вокруг интервью, которое бизнесмен Олег Шварцман дал газете «Коммерсант». Financial Times (перевод на ИноПрессе) сообщила, что первый зам пресс-секретаря президента Дмитрий Песков назвал это интервью «очевидной неправдой». А сам Шварцман, промолчав четыре дня, в эфире «Эха Москвы» заявил, что его высказывания подверглись «литературной правке», исказившей их содержание. «Любой материал можно подать в совершенно разных контекстах, - пояснил он. - А иногда эти контексты можно перемежать друг с другом, менять содержание, суть, смысловое насыщение, выдергивать имена, фамилии, суть передаваемой информации». В «Коммерсанте» в ответ на это пообещали подать на Шварцмана в суд и выложили в Сеть фото текста интервью, на которых стоит подпись Шварцмана. Так что у газеты есть все основания судиться. Даже пожелание «выпей йаду», которое Шварцман адресовал своему интервьюеру Максиму Кваше, «Коммерсант» грозит квалифицировать как попытку доведения до самоубийства.

Напомним, что в знаменитом интервью, опубликованном 30 ноября, Шварцман рассказывает о связях своей компании с силовиками и о «бархатной реприватизации» в России. Последнее интервьюер называет «чем-то вроде мандата на рейдерство с использованием силового фактора», хотя на это Шварцман возражает: «Это не рейдерство. Мы не забираем предприятия, мы минимизируем рыночную стоимость разными инструментами. Как правило, это добровольно-принудительные инструменты. Есть рыночная стоимость, есть механика блокировки ее роста, конечно же, всякими административными вещами».

Также Шварцман прямо говорит о своих связях с администрацией президента и подчиненности «силовому блоку, который возглавляет лично Игорь Иванович Сечин». Всего ФПГ «Финансгрупп» Шварцмана, по его собственным оценкам, контролирует около $3,2 млрд, хотя впрочем, задачей своей компании ее глава называет прежде всего социальную поддержку для лиц, имеющих отношение к силовым министерствам. Организация, с которой начиналась подобная деятельность, как пояснил Шварцман, в 2004 году прямо создавалась для того, чтобы «Ходорковских всяких наклонять, нагибать, мучить, выводить на социальную активность...», хотя с тех пор методы пришлось смягчить. Надо признать, что эффект от выступления Шварцмана вышел не меньший, чем от недавней распри в «чекистском сообществе».

Сколько правды было в интервью, сказать нельзя, но в каком-то смысле это и не так важно - саморазоблачения всегда правдоподобны. Сечин и остальные помянутые здесь персонажи могут быть чисты, как стекло, а Шварцман может, наоборот, оказаться новым Хлестаковым, но публика ему поверит, поскольку все подозревают, что в целом российская экономика работает именно так. Рейдерство, вмешательство власти, добровольно-принудительная концентрация бизнеса в нужных («социально ответственных») руках – все это слишком хорошо знакомо, и поэтому реакция одна: проболтался!

При этом завороженная разоблачениями общественность куда меньше внимания уделяет вопросу, а почему же Шварцман оказался настолько разговорчив. Между тем, стихийность таких утечек гораздо менее вероятна, чем что бы то ни было другое.

Арест замглавы Минфина многие наблюдатели приписывают силовикам, будто бы недовольным возвышением Кудрина (Сторчака обвинили в махинациях с госдолгом Алжира перед Россией, а когда за него вступился его шеф, добавилось еще одно обвинение, уже по госдолгу советских времен перед Кувейтом). Затем в газете «Коммерсант» появляется интервью, выставляющее в невыгодном свете Игоря Сечина – человека, которого принято считать лидером силовиков в Кремле. И после этого Генпрокуратура (т.е. силовики) объявляет, что отказывается от части обвинений в адрес арестованного финансиста и закрывает второе дело из-за его необоснованности. В этом раскладе интервью Шварцмана выглядит как ассиметричный ответ Минфина, причем достаточно результативный. Впрочем, Следственный комитет уже готов опротестовать решение Генпрокуратуры закрыть дело. Все это, разумеется, только гипотеза, и возможно публикация «Коммерсанта» никак не связана с делом Сторчака. Русская политика таинственна и по-прежнему похожа на схватку бульдогов под ковром - с той лишь поправкой, что ковер нынче иногда приподнимается. А раз так, то на разговорчивого Шварцмана будет спрос.