Шведская академия опять всех удивила, показав свою непредсказуемость. В шорт-листе кандидатов на Нобелевскую премию по литературе на этот год звучали имена американского романиста Филиппа Рота, его же соотечественника Дона ДеЛилло, итальянского писателя Клаудио Магриса, израильского Амоса Оза, мексиканского Карлоса Фуэнтеса, перуанского Марио Варгаса Льосы. Упоминался даже Харуки Мураками и… Боб Дилан – он не только автор слов песен, но автор стихов и мемуаров, оказывается. Букмекеры и здесь не упускали возможности заработать, активно принимая ставки, по которым на первое место вышел Рот. Но как это всегда бывает в Стокгольме, все произошло совсем не так, как мечталось букмекерам, а вместе с ними – и ведущим критикам из престижных изданий, которым так хотелось показать свою осведомленность.

Победила Дорис Лессинг, активно переводившаяся у нас еще в пятидесятые годы! Что ж, жить надо долго не только в России. В связи с лауреаткой нельзя не задуматься о разных скоростях течения жизни. Когда родился Иосиф Бродский, Лессинг уже исполнился двадцать один год. С момента смерти поэта по день присуждения Лессинг той же премии, что и ему, прошло одиннадцать лет.

Сегодня Дорис Лессинг – живой осколок давно минувшей эпохи, дитя еще викторианской Англии, когда гордые британцы были рассеяны по всему свету, а над владениями Великобритании никогда не заходило солнце. Как и у Киплинга, ее детство прошло в жарких колониях. Она родилась в 1919 году в Иране, но ей было шесть лет, когда ее родители (отец – инвалид войны, мать – медсестра) переехали в Южную Родезию, мечтая разбогатеть и стать преуспевающими фермерами, выращивающими кукурузу. Как это почти всегда бывает, из прекрасных мечтаний ничего не вышло. Семью ожидала тяжелая работа на неплодородной земле в борьбе за существование.

Материальные тяготы бытия усугублялись для впечатлительной девочки страданиями духовными. Ее мать воспитывала дочь по типичным викторианским канонам – ханжеским и чрезмерно строгим. Несколько лет она училась в закрытой католической школе для девочек (не будучи католичкой), где монахини пугали ее адскими муками за малейшие прегрешения. В четырнадцать лет обучение Дорис закончилось, и с тех пор она самостоятельно зарабатывала себе на жизнь, уйдя из дома. Более всего ее угнетала предначертанность ее будущей жизни – брак, дети, конец разумной и свободной жизни, крах возможностей для самореализации. Так тогда жили все вокруг. Как считает сама писательница, именно этот идиотизм повседневности приводил к психозам и истерикам у женщин ее поколения.

Она и сама в двадцать лет выскочила замуж, родила двоих детей. Но в ужасе от того, что попала в ловушку, где погибнут все ее способности, ушла из семьи и связалась с Клубом левой книги, кружком марксистов, среди которых она почувствовала себя как дома. Там же она нашла себе второго мужа – немца Готфрида Лессинга, коммуниста, под влиянием которого стала членом британской компартии. Так Дорис Лессинг не миновала главная болезнь XX века, которой переболели очень многие на Западе. Псевдорелигия марксизма привлекала своей простотой измученные и исстрадавшиеся души. Интеллектуалы воспринимали коммунистическое кредо на ура, бездумно отвергая традиции, казавшиеся им «репрессивными». Их драма заключалась в том, что их гнев был несоразмерным, личную трагедию они возносили до уровня вселенской и с этих высот не видели разницы между сталинским СССР и черчиллевской Британией.

Критики так и называют первый период творчества Лессинг «коммунистическим». Но прежде ей пришлось в 1949 году уехать из Африки, разведясь с мужем. В Англии ее ждала не только трудная жизнь, но и писательские успехи. Уже первый роман «Трава поет» - о любви белой женщины и чернокожего африканца, сделал ее знаменитой. Большинство первых рассказов и повестей Лессинг рассказывали о жизни в африканских колониях, и этот колорит вкупе с жестко социальной критикой обеспечивал успех. Тогда же ее охотно издавали в СССР.

После XX съезда Лессинг, как и большинство интеллектуалов, отошла от коммунизма, и наступил ее «феминистический» период. Книга «Золотая записная книжка» стала классикой феминистической литературы нашего времени. Борьба с классовым угнетением сменилась борьбой с угнетением половым. Возможно, это были лучшие ее годы, так как она писала о том, что было глубоко личностным и наболевшим.

С конца 60-х, по общему мнению, качество книг Лессинг падает. Она пишет огромные саги в жанре научной фантастики, сочиняет повести про животных для детей, пробует себя буквально во всех жанрах, вплоть до оперных либретто. В это же время она начинает всерьез интересоваться суфизмом под влиянием Идрис Шаха – модного в Великобритании проповедника. В этом Лессинг опять-таки не оригинальна – в те же годы Роже Гароди обратился от марксизма к исламу, как и знаменитый террорист Карлос Шакал. Любопытно заметить, что один из романов Лессинг позднего периода посвящен проблеме революционного террора – «Хороший террорист».

Долгая жизнь Дорис Лессинг вместила в себя несколько писательских жизней, не случайно в начале 80-х она опубликовала два романа под псевдонимом Джейн Сомерс. Мощная творческая натура требовала постоянного самовыражения, и этого начала в ней отрицать нельзя. Присуждение ей Нобелевской премии куда менее спорно, чем награждение истерички Эльфриды Елинек или балаганного комедианта Дарио Фо, которых премировали не за литературные достоинства, а за «гражданскую позицию». Любопытно заметить, что контакт белого человека с Черным континентом дал замечательные всходы в лице трех нобелевских лауреатов последнего времени – Надин Гордимер, Джона Кутзее и Дорис Лессинг. Также примечательно, что Южная Родезия, став независимой Зимбабве, избавившись от «гнета» белых, стремительно деградировала от самой богатой колонии Африки до самой нищей страны юга континента.

Воистину Африка полна загадок, как во времена Корнея Чуковского.