Итак, Окруашвили отрекся от своих показаний, заявив, что выдвигал против президента Саакашвили ложные обвинения ради неких «политических дивидендов». Место главного виновника произошедшего занял богатейший человек в Грузии Патаркацишвили, обвиненный официальными лицами в подготовке госпереворота. И за всем этим, естественно, оказалась Россия.

Вся эта история, разыгранная в сверхвысоком темпе (всего за пару недель), на первый взгляд, выглядит как победа Саакашвили. Действительно, получив «удар в спину» от одного из своих ближайших соратников в момент своего отсутствия в стране, Саакашвили без истерик и громких слов быстро и эффективно «закрыл вопрос». При этом обращает на себя особое внимание, что грузинские власти не предприняли никаких действий, дабы помешать массовому просмотру фильма с альтернативной версией смерти бывшего премьера Жвания, хотя было абсолютно ясно, что эта акция – после откровений Окруашвили – станет центром притяжения для оппозиции и той «затравкой», вокруг которой вполне может начаться формирование широкого оппозиционного фронта в преддверии 2008 года, года президентских выборов.

Вместе с тем, если всмотреться в ситуацию повнимательнее, то на ум приходят не столь оптимистичные выводы.

Во-первых, сам факт совершенно беспрецедентного выступления Окруашвили с крайне тяжелыми обвинениями в адрес президента не может не говорить о явной нестабильности грузинской политической элиты. Окруашвили не мальчик; он прекрасно понимал, на что шел, и действовал не в безвоздушном пространстве. Он не мог не рассчитывать на поддержку значительной части населения и, что более важно, влиятельной части элит. В действительности он ее и получил. Следовательно, в Грузии есть достаточно мощные силы, готовые противостоять Саакашвили и его режиму.

В связи с этим примечательна та активная роль, которую играл в массовых мероприятиях в поддержку антисаакашвилиевского демарша Окруашвили бывший госминистр по урегулированию конфликтов Хаиндрава. Это – тоже весьма серьезный человек, по-видимому, не склонный к участию в «пустых» мероприятиях.

В принципе, неоднородность Грузии и ее элит – вещь не новая, и о ней приходилось не раз говорить. Однако конвертация неоднородности в конфликтность, которая, в свою очередь, выплеснулась наружу в виде откровенной атаки на режим, – это уже новое качество ситуации.

Представляется, что это является свидетельством неудачи Саакашвили в реализации основных возможных стратегий: этно-региональной консолидации режима и постепенной интеграции в него влиятельной части региональных элит (в том числе, и представителей сепаратистских регионов).

Во-вторых, акт «отречения» Окруашвили, доказывает крайнюю уязвимость даже таких «мощных» действующих лиц грузинской политики. Казалось бы, их слабость играет на руку режиму, являясь лучшей гарантией его прочности, пусть и относительной.

Но на деле не трудно предположить себе, насколько более уязвимы, слабы, а значит, и неэффективны все остальные деятели режима (да и оппозиции). Если улыбающийся, уверенный в себе экс-министр обороны, не побоявшийся выйти со вселенским скандалом на ТВ, был сломан и усмирен за пару суток; если богатейший человек в республике подвергается публичному оплевыванию и становится жертвой абсолютно фантастических обвинений (ибо подозревать друга Березовского Патаркацишвили, объявленного в России в розыск, в том, что он работает в интересах Москвы, могут только фантасты), - то чего можно ожидать от оставшихся? Какой силы воли, инициативности, веры в себя и в своих соратников? А ведь без достаточного количества людей, обладающих такими качествами, невозможно решать задачи, поставленные перед Грузией ее президентом (как минимум, восстановление территориальной целостности).

Это обстоятельство сильно усугубляет трудности при реализации политического курса Саакашвили (каким бы он – курс – ни был).

Кстати, вся история продемонстрировала и уязвимость самого Саакашвили: ведь он был откровенно предан своим соратником, а кроме того, обвинения в его адрес так и останутся несмываемым пятном на его репутации. Теперь уже ясно, что никакими методами грузинскую общественность нельзя будет разубедить в том, что Жвания погиб не так, что Саакашвили – мультимиллиардер, что Окруашвили пытали и т.п.

В-третьих, можно утверждать, что события последних недель нанесли грузинскому обществу трудноизлечимую травму. Как бы там ни было, но пиетет в отношении Саакашвили, доверие к нему, надежды, на него возлагавшиеся, были, по-видимому, искренними. Он представал как совершенно новый человек, казалось бы, давший возможность Грузии порвать и с советским, и с начальным постсоветским периодами.

Но все надежды рухнули. Отныне Саакашвили вряд ли сможет рассчитывать на искреннюю поддержку соотечественников. (Кстати, косвенным подтверждением разочарования грузинского общества стало активное обсуждение проекта создания в Грузии конституционной монархии.) Теперь ему придется искать опору не у обманутого общества, не у слабых и деморализованных соратников, а где-то еще. И выбор не слишком велик: армия, МВД и – зарубежные покровители.

Армия, безусловно, многим – да практически всем – обязана Саакашвили. Вооружение, обучение, денежное довольствие, социальный статус, активное участие в международных операциях в качестве союзника США, наконец, перспективы членства в НАТО – все это, конечно же, может обеспечить президенту лояльность военных. В связи с этим можно было бы упомянуть, что Окруашвили был министром обороны… Но он был не первым (Саакашвили за время своего правления менял руководство вооруженными силами раз пять) и не стал последним. Тем более что глава Минобороны в Грузии – лицо гражданское, а главнокомандующим является президент. Кроме того, вполне обоснованно можно полагать, что грузинский генералитет напрочь оторван от межрегиональных противоречий и сформирован, воспитан, обучен в традициях «аполитичности», что в грузинских реалиях означает верность исключительно высшему политическому руководству. И именно от этого руководства – от самого Саакашвили – военные получили исключительный статус главных гарантов безопасности государства перед лицом внешних угроз (с севера) и сепаратизма. Одним словом, армия, безусловно, будет поддерживать режим.

То же наверняка можно сказать и о структурах МВД. Глава этого ведомства Мерабишвили стал после демарша Окруашвили чуть ли не единственным серьезным и давним соратником грузинского президента. Наверняка специфика его работы, а также характер задач, которые ему приходилось и приходится решать – взять, например, выбивание «налоговых недоимок» из крупных бизнесменов, которых сажали в тюрьму до уплаты требуемых сумм; да и быстрое «закрытие» вопроса с Окруашвили, – обусловили его весьма глубокую общность как с интересами режима, так и со своими подчиненными. Иными словами, ему «выйти из игры» на порядок сложнее, нежели тому же Окруашвили, и от него «удара в спину» президенту опасаться не приходится (пока?).

Но вот в том, что касается поддержки из-за рубежа (США, НАТО, Запад вообще), то тут, опять-таки, возникают сомнения, основанием для которых служит все та же история с Окруашвили. Ведь после своей отставки он удалился в Америку, и никак нельзя себе представить, чтобы ответственные работники в Вашингтоне не знали о его «разоблачительных» намерениях. Более того, без санкции (в любой форме) из-за океана Окруашвили никогда не предпринял бы своего отчаянного шага. Таким образом, его демарш вполне законно рассматривать как некое «строгое предупреждение» в адрес Саакашвили.

Что послужило поводом для этого, сказать трудно. Не исключено, что «западные покровители» одернули Саакашвили, который начал слишком далеко заходить в своих провокациях против Абхазии, Южной Осетии, а значит, и России. Российско-грузинская война явно не входит в интересы Запада (по крайней мере, в настоящее время). И, хотя для Саакашвили эскалация напряженности остается чуть ли не единственным средством поддержания собственного политического лидерства, Запад не намерен мириться с его выходками. В конце концов, сейчас полно проблем поважнее Грузии…

Какие выводы можно из всего этого сделать?

Во-первых, вполне вероятно, что Саакашвили постепенно снизит провокационную активность на абхазском и осетинском направлениях. Не сразу (ему все-таки нужно сохранить лицо), но к зиме страсти несколько улягутся.

Во-вторых, Запад предпримет ряд достаточно символических, но широко освещаемых действий с тем, чтобы поддержать режим в Тбилиси. Речь может идти о программах экономической помощи, а также о проведении политических мероприятий (конференции, визиты и т.п.).

В-третьих, Саакашвили предпримет еще одну (возможно, последнюю) попытку реинтеграции общества (перестановки в правительстве, переговоры, круглые столы с оппозицией, формирование для этого новых площадок) и параллельной консолидации режима (хотя резервов для этого практически не осталось).

В-четвертых, в складывающихся условиях возрастет потенциальное значение таких этно-региональных сил, как крупнейшие национальные меньшинства – азербайджанцы и армяне. До сих пор они явно не участвуют  в политических играх (и не стремятся к этому). Но логика развития ситуации рано или поздно заставит активных игроков обратиться к этим резервам, попытаться привлечь их на свою сторону. Что из этого получится, сказать непросто, но достаточно ясно одно – если дело дойдет до этого, Грузия снова рискует оказаться на грани гражданской войны.