Лет семь назад Борис Грызлов запустил в оборот словосочетание «Проблема-2003», имея в виду, что именно на этот год выпадут немалые трудности, сопряженные с непосильными выплатами по иностранным долгам. Тот год отшумел, и в число трудностей, которыми он был отмечен, трудности долговые как раз и не вошли. А уж на сегодня государственные долги упали до самой что ни на есть смешной цифры и заняли, как говорят, почетное место в перечне проблем, решенных у нас всерьез и надолго.

Однако в действительности картина не так проста. Недавно Алексей Кудрин, тогда еще не вице-премьер, а рядовой министр финансов, вдруг заявил, что иностранные долги у нас непомерно выросли, и, пожалуй, нам еще отольются. И хотя буквально на следующий день Алексей Леонидович разъяснил, что его не так поняли, – осадок остался. Тем более что некоторые его опасения отчасти подтвердились за последние месяцы и даже недели.

Так что самое время выразить Борису Вячеславовичу Грызлову искреннюю благодарность, пусть и запоздалую, за привлечение общественного внимания к таинственной связи между внешними долгами и прочими нашими проблемами – как сегодняшними, так и теми, которые только еще собираются возникнуть.

На первый взгляд, долговых проблем у нашего государства и в самом деле не осталось. Раньше-то были. В конце прошлого века государственный долг России достиг круглым счетом полутораста миллиардов долларов (треть этих долгов осталась от эпохи советского застоя, треть – от перестройки и треть – от беспокойных 90-х).

К началу 2000-го года соотношение финансовых возможностей и долговых обязательств действительно впечатляло. Золотовалютных резервов было всего 12 млрд. долл., а государственных долгов – 133 млрд. (используемые здесь цифры – официальная статистика Центрального банка России).

Сверх того, имелись еще и другие внешние долги, в первую очередь, 29 млрд. долл., позаимствованных за рубежом нашими банками и «нефинансовыми организациями» (то есть, корпорациями и фирмами), но за эти деньги, взятые в долг на свой страх и риск, государство формальной ответственности не несло.

Дальнейшие приключения наших золотовалютных резервов и наших внешних долгов – гораздо более захватывающая история, чем можно вообразить.

К началу предсказанного Грызловым проблемного 2003 года расклад был такой. Золотовалютные резервы учетверились (до 48 млрд. долл.). Долги органов госуправления уменьшились на треть (до 97 млрд. долл.). Зато долги корпораций и банков подскочили на две трети (до 48 млрд. долл.). Обстановка оставалась серьезной, но сделалась куда менее мрачной.

Позади были несколько лет, вспоминающиеся сейчас в финансовых ведомствах как героическая эпоха - годы суровой экономии, строгого обращения с лоббистами и постепенного, но неуклонного роста экономической устойчивости.

Но на этом романтика и закончилась. Настал 2003-й год, когда цены на нефть и газ принялись быстро расти. За ним – 2004-й, когда они росли еще быстрее. Потом – 2005-й и 2006-й, когда они перли вверх совсем уже сумасшедшими темпами. Доходы, некогда ручейками кропотливо сводимые в казну, хлынули теперь водопадом.

И вот что сделалось с золотовалютными резервами. К началу 2004-го они увеличились почти на 30 миллиардов (до 77 млрд. долл.). За следующий год прибавилось еще почти полсотни миллиардов (до 125 млрд. долл. на начало 2005-го). Еще один год – и еще почти 60 миллиардов (до 182 млрд. долл. на начало 2006-го).

Кажется, дальше уже некуда ускоряться, но оказалось, что есть куда. За 2006-й год резервы приросли на добрых 120 миллиардов и пересекли психологически важный трехсотмиллиардный рубеж (304 млрд. долл. на начало 2007-го). Позади остался Тайвань, старожил первой мировой тройки накопителей денег, а впереди – только Китай и Япония, которых, впрочем, все равно не догнать, т.к. слишком уж далеко оторвались.

До конца весны этого года казалось, что золотовалютное чудо продолжается. Первых пяти месяцев 2007-го хватило, чтобы преодолеть психологически важный рубеж четырехсот миллиардов долларов.

Но после этого впервые за пять лет восходящая кривая изменила движение свое. Следующие четыре месяца прибавили лишь два с чем-то десятка миллиардов. С учетом недавних падений доллара относительно прочих валют, можно предположить, что по реальному счету на конец сентября (425 млрд. долл.) в госрезервах  имеется примерно столько же денег, сколько было в конце мая.

Может быть, нефть подешевела? Нет, хотя прежний уверенный подъем сменился зигзагами. За прошедшую часть 2007 года средняя ее цена примерно такая же, как и год назад, а в последние недели она даже подскочила. Главная причина того, что приток нефтедолларов в резервы замедлился, состоит в том, что усилился их отток на внутренние наши потребности – на нужды ведомств, корпораций, а также, безусловно, и рядовых людей.

Это новейшее явление выражает себя в невероятных темпах роста импорта. За январь-сентябрь этого года российский экспорт вырос на 11,1% против такого же отрезка 2006-го года, а импорт – на 37,3%. Платежный баланс все равно сведен с плюсом  (57,1 млрд. долл.). Но это куда меньше, чем год назад (79,7 млрд. долл.).

При таких темпах баланс выйдет на ноль году этак в 2009-2010-м, даже если нефть не станет дешеветь, вопреки прогнозам международных организаций. Не претендуя изобретать велосипед, назовем эту ситуацию «проблемой-2009».

Пожалуй, избавить от нее может только большая война на Ближнем Востоке. Но если она и будет, то принесет свои собственные проблемы, быть может, более чувствительные. Поэтому оставим ее здесь за кадром, заложим в наш прогноз мирный (или хоть полумирный) вариант тамошних событий и попробуем оценить масштаб забот, приносимых нулевым платежным балансом.

Сам по себе такой баланс – ничуть не трагедия. Хотя устойчивость экономики при нем пониже, чем при положительном балансе, а деловое доверие и внутри, и снаружи страны – поменьше.

Но главная из возможных бед не в этом, а в том, что те же умонастроения, которые превращают сегодня положительный баланс в нулевой, в этом условном 2009-м году с не меньшей силой станут толкать к превращению нулевого баланса в отрицательный. То есть, к залезанию в долги.

А на самом деле, уже толкают, и делают это с успехом. Чтобы проследить размеры этого успеха, вернемся к нашей долговой проблеме. Той самой, которая признана решенной.

Она и решена. На отдельно взятом участке. На середину этого года долги органов госуправления равнялись 41 миллиарду долларов. Это в два с половиной раза меньше, чем в начале 2003-го, а по отношению к сегодняшнему нашему ВВП – просто считанные проценты. Редкая страна похвалится таким смешным госдолгом.

Зато долги банков и корпораций вышли на уровень солидности. За те же четыре с половиной года они выросли всемеро (до 342 млрд. долл.). И всего (с учетом второстепенных статей) внешний долг России достиг к середине этого года (более поздней статистики еще нет) 385 миллиардов долларов. То есть, велик как никогда.

Правда, внимательный читатель заметит, что эта сумма, хоть и ненамного, но меньше золотовалютных резервов. Это важно. Потому что на тот будущий гипотетический случай, если корпорации и банки не смогут платить свои долги, они уже сегодня требуют от властей (а власти в ответ твердо обещают) рассчитаться за них из золотовалютных резервов государства. И вот, даже при самом плохом повороте событий, этих резервов хватит. Пусть и в обрез.

Казалось бы, и это неплохо. Редкая страна имеет такие госрезервы, чтобы хватило рассчитаться по всем внешним долгам всех своих фирм. Правда, и редкая страна согласится это сделать с такой легкостью, как наша.

Поэтому дело даже не в абсолютных размерах внешних долгов (хотя они уже вполне внушительны), а в отношении к ним фирм-должников. Они охвачены иллюзорными представлениями, что нефтедолларов в стране немерено, и на любые их начинания денег – будь то своих или заемных – хватит, сколько ни трать.

Естественно, что изобретаются все новые и новые суперпроекты, об отдаче от которых никто и не думает. Ведь деньги можно занять за границей, а если доходов не хватит рассчитаться по долгам, то государство у нас богатое, само заплатит за все.

Естественно и то, что в страну валом валит импорт, приобретаемый опять-таки в долг в надежде на сверхприбыли от продаж на внутреннем рынке.

И естественно, что этому импорту нужен платежеспособный покупатель, вследствие чего раздуваются заработки рядовых людей – раздуваются фактически тоже в долг, потому что не подкреплены ростом производительности труда.

И чтобы комплект мыльных пузырей был полным, естественно, наконец, что на финансовый рынок России начинает совершать рейды иностранный спекулятивный капитал российского происхождения в надежде на удачные игры с валютой и кредитами. А при первых опасениях потерять барыши, эти «инвесторы», как их у нас уважительно называют, шарахаются обратно, раскачивая нашу финансовую лодку.

Именно это и случилось в конце лета и начале осени по случаю небольшой паники за морями – на американском ипотечном рынке. Паника и точно была небольшая, но при всем при этом, объем чистого вывоза из России капитала частного сектора в третьем квартале этого года достиг 9,4 млрд. долл. – рекордная величина за все 27 кварталов с начала этого века.

По меркам нашей сегодняшней финансовой мощи, такие потери – почти мелочь. Не шторм. Так, легкое волнение. Но важно не событие. Важна реакция на него.

Можно и нужно было дать событиям естественный ход и позволить рублевому курсу слегка ослабнуть. Рубль и так переукреплен. Но выяснилось, что у нас вполне сложилась коалиция должников, категорически не заинтересованная в ослаблении рубля (это увеличило бы рублевые расходы на возврат их валютных долгов).

В ослаблении рубля заинтересована теряющая конкурентоспособность российская национальная экономика, но ее выгоды веса не имеют.

Диаметрально им противоположны естественные устремления торговли импортными товарами, вокруг которой сложился мощнейший альянс интересов. Для нее идеальна такая ситуация, когда рубль укрепляется относительно валют при одновременном росте инфляции на внутреннем рынке. Благодаря этому, ее рублевые доходы от продаж растут, а ее валютные долги дешевеют.

Чью сторону приняли финансовые власти? Легко догадаться. Они взяли валюту из резервов и отстояли рублевый курс. Правда, с инфляцией борются вовсю. Но только традиционным шаманским способом – с помощью заклинаний, что она, мол, снижается от месяца к месяцу. Хотя на самом деле ускоряется, и это видно простым глазом. 

Такой была первая репетиция. А если на мировых рынках начнет штормить по-настоящему, реакция будет такой же? Интересно, на сколько хватит валютных резервов.

В отличие от 1998-го года, у нас нет сейчас объективных материальных причин для чего-либо, похожего на дефолт. Запас прочности у государственных финансов все еще очень велик.

Материальных причин нет, зато есть нематериальные – в виде «дефолтного поведения», напоминающего действия коалиции скоробогачей-импортеров, некомпетентных банковских магнатов и финансовых спекулянтов, которая в 1997-98-м заблокировала своевременное и планомерное ослабление рубля и превратила вполне управляемый поначалу кризис в финансовую катастрофу.

Сегодня денег в стране еще полно. Но у бочки, которая казалась бездонной, начинает просматриваться дно. Года через два или, допустим, через три, выбор будет простой: либо успеть освоить нормальные правила игры и научиться жить по средствам, либо по второму кругу пройти через приключения эпохи дефолта. Такова уж «проблема-2009».