7 мая Совбез ООН возобновил закрытые консультации по проблеме Косово. Похоже, что события вокруг края развиваются по самому рискованному сценарию. По сценарию, который множит противоречия, вместо того, чтобы последовательно устранять их. Сторонники раздела Сербии утверждают, что каждый конфликт уникален, и принципы разрешения одного из них нельзя применять в отношении других. В то же время, те же деятели утверждают, что все конфликты на постсоветском пространстве следует решать на принципах сохранения территориальной целостности государств с условием предоставления мятежным провинциям разумной автономии.

В ходе недавней поездки группы наблюдателей в Косово албанские женщины плакали, показывали плачущих детей, несколько однообразно заявляли, что жить в одном государстве с сербами не могут, и требовали независимости. Сербские женщины, в сущности, с ними соглашались, заявляя, что в случае провозглашения независимости края им придется уехать. Но при этом спрашивали, почему Косово может отделиться от Сербии, а сербские районы не могут отделиться от края и остаться в Сербии. Впрочем, то же самое они спрашивали и 15 лет назад при отделении Хорватии и Боснии. Ответа нет.

Будем реалистами, Сербия стремится в объединенную Европу и это стремление рано или поздно осуществит. Может быть, в отличие от общего порядка для восточных новичков сначала вступит в Евросоюз, а только затем в НАТО (раны слишком свежи).

России Евросоюз и НАТО не нужны. Российского чиновника или генерала прошибает холодный пот при мысли о стандартах этих организаций и о том, как далеко простирается их контроль над финансовой практикой суверенных демократий. Евросоюзу и НАТО не нужна Россия. Европейцев прошибает холодный пот при мысли о том, что русские будут иметь право вето по вопросам конституции и севрюжины с хреном: хватит с Европы поляков, а русские, по выражению Бисмарка, вообще прирожденные саботажники. Мысль же о голландском контингенте на границе с Северной Кореей чревата обмороком: выбраться бы из Афганистана. Кажется, российская бюрократия осознала, что задача открыть Европу для себя, но закрыть Россию для Европы легкого решения не имеет. Для достижения идеального баланса следует проявлять жесткость, нахальство, не повредит и немного блефа. Вывод о том, что задача в принципе неразрешима, еще впереди.

Ни Косово, ни Сербия вообще не представляют для России никакой самостоятельной ценности. Они лишь могут послужить спусковым крючком для цепи событий, которые позволят России создать удобные условия для блестящей (или не очень) изоляции. Задача российской дипломатии состоит лишь в том, чтобы воодушевить сербов на отказ от возможных подачек (вроде начала процедур вступления в ЕС) и на борьбу за сохранение хотя бы части Косово. Если Россия готова поддерживать Сербию до конца, то это можно будет назвать братской помощью. В ином случае – провокацией.

Похоже, что подыграть России готовы и США. В собственных целях, разумеется. Заместитель госсекретаря США Николас Бернс заявил, что «Соединенные Штаты планируют совместно с другими странами внести на рассмотрение ООН резолюцию, разрешающую временному правительству Косово провозгласить независимость. Мы считаем, что после принятия этой резолюции <...> косовские лидеры провозгласят свою независимость. А затем Соединенные Штаты и другие страны признают эту независимость. В ближайшие недели и месяцы мы должны действовать быстро, чтобы довести дело до конца и помочь привести Косово к независимости». Понятно, что без одобрения Совбеза (а значит и России) ООН не может признать независимость Косово. Поэтому речь и идет о резолюции ООН, которая позволит кому-то сделать что-то, что, может быть, будет одобрено ООН, а может быть, и нет. Но позволит США признать вот это, сделанное. Такие действия тоже называются провокацией.

Не менее интересно требование действовать быстро в течение «ближайших недель и месяцев». Очевидно, США осознали, что пятилетние ухаживания не дают результата и ни один сербский политик добровольно от края не откажется. И заявляют, что готовы действовать в нарушение резолюции СБ ООН № 1244 от июня 1999 года, согласно которой Косово, несмотря на ввод миротворческого контингента, признавалось составной частью Югославии. Это уже похоже на ультиматум. И на блеф.

Россия, судя по всему, готова зайти в конфронтации с Западом даже дальше, нежели «ответное» признание независимости Приднестровья или Абхазии. Поэтому было бы странно, если бы она испугалась этого шага. План Ахтисаари для Косово, который должен был, по задумке автора, дать независимость краю, но помешать России использовать его в отношении непризнанных республик, оказался не бог весть каким хитрым. Сделанное еще в прошлом году заявление представителя МИД Михаила Камынина оставляет России 3-4 не менее экзотичных, чем «самоуправление Косово под международным контролем», варианта действий: «Мы с уважением относимся к принципу территориальной целостности. Но пока эта целостность применительно к Грузии – скорее, возможное состояние, чем наличная политико-правовая реальность, и создать ее можно только в результате сложных переговоров, при которых исходная южноосетинская позиция, как мы понимаем, базируется на не менее признаваемом в международном сообществе принципе — праве на самоопределение». Например, «потенциальной целостности» можно противопоставить «потенциальную независимость», окончательное признание которой будет зависеть от выполнения, скажем, Абхазией гуманитарных требований, расписанных буквально по косовским резолюциям. (Кстати, в Абхазию вернулось 70-80 тысяч грузин, а в Косово, по данным администрации, только 4-5 тысяч сербов.)

Возможный уход от международного права в отношении Косово признает и генсек ОБСЕ Марк Бришамбо: «Если Косово в одностороннем порядке провозгласит себя независимым государством, то оно может быть признано целым рядом государств. Это комплексный процесс», вопрос в «ответных мерах, которые могут предпринять русские» и которые будут обсуждаться на саммите G8 в Германии. Лейтмотив заявления еврочиновника, надо думать, такой: ничего страшного пока не происходит. Однако заявления сторон, стран, непосредственно вовлеченных в конфликт, становятся все более жесткими. И это в преддверии президентских выборов в России и США, после выборов во Франции и с учетом скорой смены кабинета в Британии, когда многим важно показать себя сильными политиками. Делать это за счет других народов и чужих земель наименее опасно.

События могут развиваться следующим образом.

1.         США и Евросоюз пытаются продавить хоть какую-то юридическую базу для признания независимости Косово. Россия, не делая резких заявлений (страхуясь от возможной капитуляции сербов) «тупо» следует позиции: «любое решение, но на единых принципах для всех» – до тех пор, пока признается территориальная целостность Сербии и в случае того, если США и Евросоюз ее проигнорируют.

2.         Напряженность в крае возрастает. В течение нескольких лет косовары заявляли, что только независимость Косово гарантирует сербам безопасность, отказ же ее предоставления ввергнет край в насилие. Отсюда напрашивается сценарий: по краю прокатывается волна сербских погромов, дабы прекратить их, косовское правительство принимает «вынужденное» решение – одностороннее провозглашение независимости.

3.         США, Албания, некоторые страны Евросоюза признают независимость Косово. Нарушение резолюции № 1244 и основанного на ней Кумановского военно-технического соглашения о вводе миротворцев в Косово, а главным образом, поток сербских беженцев вынуждают Сербию, не вступая в открытое столкновение с миротворцами, оказать эффективную помощь сербским силам самообороны в крае, отражающим атаки албанцев.

4.         Воспользовавшись возникшим международно-правовым вакуумом, Россия признает, вернее, начинает рассчитанную на несколько месяцев «процедуру признания» Абхазии и других республик (много торжественных подъемов флагов и шлагбаумов, мало конкретных документов). Дестабилизация Грузии и Молдавии. Возможна попытка провозглашения независимости Сербской республики в Боснии и эпатажные церемонии провозглашения независимости корсиканскими, баскскими и пр. сепаратистскими группировками. Поддержку позиции России выражают режимы типа венесуэльского.

5.         НАТО, не имея единства в рядах организации и поддержки общественного мнения (насилие творят албанцы, беженцы – сербы), не может воздействовать на Сербию с помощью военных или экономических рычагов. Признается фактический раздел края. Выдвигается (возможно, третьей стороной) предложение «закрыть конфликты» на постсоветском пространстве и в других регионах по косовской модели с учетом проблемы беженцев (последнее актуально для Абхазии и Карабаха). В принципе, возможен и обратный вариант: Грузия соглашается на раздел Абхазии (главное, чтобы предложение, пусть даже рассчитанное на отказ, только прозвучало на официальном уровне) и это становится моделью для Косово. В любом случае, «на единых принципах для всех».

Судя по зондирующим высказываниям («Сербия готова к разным вариантам <...> если сербы и албанцы признают факт невозможности совместного проживания», «США видят Косово единым и демократическим, но степень децетрализации пока не определена» и т.п.), стороны прекрасно понимают, в каком направлении развивается конфликт. Единственное, чего они не знают, это того, как далеко готова зайти противная сторона.

Как и в случае с Сербией, ни один вменяемый грузинский политический деятель не согласится с независимостью всей Абхазии и Южной Осетии. Но повторим, непризнанные республики имеют для России объективно не большую ценность, чем Косово и Сербия. И вовсе не обязательно, что «процедура признания» Абхазии и Южной Осетии будет доведена до конца. Пока еще кажутся слишком смелыми утверждения о том, что признание этих республик дожмет Лукашенко, взорвет Крым, расколет худо-бедно сложившуюся украинскую нацию (хотя совпадение языковой границы с партийно-блоковой крайне опасно) или само по себе вынудит элиту Казахстана пойти на федерализацию страны и безусловное господство российского вектора внешней политики ради сохранения северных областей. Но стабильность этих стран в еще большей степени окажется в руках России. России же нужно немногое:

1.         Отказ соседей от неразумных планов экспорта энергоресурсов в обход России. Неразумных, в первую очередь, потому, что пока они нанесли ущерб только этим странам, а с однозначным отказом Казахстана и Туркмении от присоединения к проектам, окажутся за гранью рентабельности. И в Астане, и в Ашхабаде будут с интересом ждать реакции России на события в Косово.

2.         Отказ соседей от планов вступления в НАТО. Кто не союзник, тот – вероятный противник. Любая стратегическая доктрина, не учитывающая этого принципа, гибельна. Давайте убеждать нашу элиту в преимуществах членства России в НАТО, давайте принудим ее к этому, давайте договоримся с голландцами о зоне их ответственности не дальше Урала. Но до тех пор сочувствие планам Саакашвили – предательство.

Существуют ли объективные признаки, возможна ли разработка и применение критерия, позволяющего назвать определенный конфликт «национально-освободительным» или «сепаратистским» движением? Применить к нему принцип признания права наций на самоопределение или, наоборот, принцип территориальной целостности государств?

Эти два принципа выглядят как взаимоисключающие. Но очевидно, что ни первый, ни второй не обладают полнотой, которая позволила бы считать их самодостаточными. Иначе говоря, и самоопределение наций, и нерушимость границ – это принципы второго порядка. Принцип первого порядка, которому должны служить эти и все остальные принципы – это приоритет фундаментальных прав человека и гражданина. Права на жизнь, свободу, личную неприкосновенность, этническую самоидентификацию, пользование родным языком, свободу совести и вероисповедания, мысли и слова, политической деятельности, права на сопротивление произволу и насилию, десятков других общепризнанных прав человека и гражданина.

Остается самая малость – в каждом конкретном случае определять, какой из принципов второго порядка в большей мере отвечает соблюдению главного. Но кто будет определять? Кто этот светоч либеральных и демократических ценностей? США? НАТО? ОБСЕ? ООН? И знаете ли вы хоть один конфликт, где истреблявшееся меньшинство, освободив свой край, не принялось бы истреблять остатки большинства? Нет. А значит, и говорить здесь пока не о чем.