Очевидно, что США являются сверхдержавой не только в связи со своим военным могуществом – это лишь верхняя оконечность американского айсберга. Уникальное положение союза 50 штатов в современном мире покоится главным образом на крупнейшей экономике земного шара. Напомним, что развитие США и усиление их международной роли шли рука об руку и были вполне логичными – исторически Америка сначала вырвалась в промышленные лидеры ойкумены, а потом уж в политические и военные.

Ясно, что все это было достигнуто не из-за совпадения счастливых обстоятельств или, по крайней мере, не из-за него одного. Следовательно, существуют вполне доступные пониманию причины возвышения США и их долгосрочной политической стабильности. Напомним, что со времен последнего кризиса, угрожавшего существованию американского государства, прошло почти 150 лет. Для сравнения, у России – годы (а в ХХ в. таких кризисов было два), у почти всей Западной Европы, Японии и Китая – десятилетия. Поэтому изучение механизмов американской государственной организации необходимо. Даже если многие из них не могут быть напрямую приложены к российским условиям, в них все равно можно отыскать немало полезного. Стоит обратить внимание и на те сферы общественной жизни, в которых американцы испытывают проблемы. Ведь если к ним нет иммунитета у самой мощной державы мира, то от них отнюдь не застрахованы и остальные. Но прежде чем к этому изучению приступать, нужно ответить на еще один, на наш взгляд, самый главный вопрос – зачем россиянам (и, в частности, представителям российской элиты) эти знания? Будем ли мы использовать их себе на пользу – или другим на вред? Или как-нибудь по-другому? Вопрос этот не нов – он в российской традиции существует с XVII века.

И ответ на него давался неоднократно. Россия в течение многих лет закупала и перенимала западное «ноу-хау» для того, чтобы стать сильней, нарастить мускулы. Петр сделал Россию сверхдержавой через армию, флот и тяжелую индустрию (удержимся в рамках краткого определения – подробное изложение ситуации займет несколько подробных монографий). Петровскую парадигму пытались повторять не раз, но только один раз успешно – в коммунистический период. При этом количество жертв было явно больше, а долговечность достижений оказалась несравнимо меньше.

Трижды Россия пыталась заимствовать западные общественные институты, т.к. проницательным людям было понятно, что именно в них заключается способность Запада к неограниченному техническому и экономическому прогрессу. Это произошло при Александрах I и II, а также в настоящее время. Реформы Александра I оборвались победой над Наполеоном – российская элита решила, что победителям корсиканца нечему учиться от не сумевших защитить себя народов континента. Действительно, зачем – ведь «мы не признали наглой воли того, под кем дрожали вы».

Преобразования Александра II, наоборот, были вызваны тяжелым военным поражением России, в свою очередь, во многом ставшим последствием победы 1812-14 гг., прекратившей работы по благоустроению страны. До конца Великие реформы, к сожалению, доведены не были. Не будем перечислять известные причины этих событий – напомним лишь, что частичное восстановление российской военной мощи в 1870-80 гг. и заметные территориальные приобретения тех же времен привели к геополитическим иллюзиям начала ХХ в., страшнейшим поражениям на поле боя и гибели государства.

Поэтому стоит спросить – зачем России американский опыт? Чтобы как можно лучше и эффективнее применить свою возрождающуюся силу? Чтобы как можно более жестко и без оглядки на партнеров отстаивать свои национальные интересы во всех частях мира? Чтобы как можно разнообразнее и изощреннее противодействовать тем же США? Или Россия хочет быть в первую очередь быть счастливой, сильной и безопасной страной – занимать свое, не могущее быть никем востребованное место в мире, и не вредить ни себе, ни другим?

Россия может обучиться у Америки, как вести имперскую политику – как выкручивать руки соседним и дальним государствам, поддерживать в иных странах благорасположенных к США лидеров, и вешать гири, пропагандистские и экономические, на ноги недружелюбных иностранных президентов. Да и у самой нашей родины такого опыта не мало – поэтому обучение будет быстрое и эффективное. Но будет ли от этого польза – России, россиянам, всему миру, в конце концов, если новая Россия вдруг решит при всяком случае применять девиз внешнеполитических действий американской администрации при двух последних, таких разных президентах: «Будет или по-нашему, или никак»? Да, американцы отменно защищают свои национальные интересы. И когда они совпадали (а они не  раз совпадали) с интересами многих других стран, то государства эти с радостью шли в фарватере американского крейсера. Но в последние 15 лет такая политика привела к тому, что Америка начала терять друзей, в том числе старых. Тот ли этот способ действий, который нужен России – если честно, не имеющей ни кредита доверия, подобного недавнему американскому, ни сил для выкручивания чужих рук?

Россия может обучиться у Америки способности ставить и решать сложные общественные задачи – причем в ходе открытого демократического обсуждения, выбирая между многими, иногда полярно расходящимися точками зрения. Можно также  попробовать определить, благодаря каким факторам и институтам Америка периода 1880-1980-х гг. имела удивительную способность к перманентной эволюции (не революции!), как она в течение долгого времени продолжала поддерживать нацеленность общества на решение, а не подавление внутренних конфликтов, почему так точно определяла болевые точки развития страны и применяла необходимые лекарства – на всех уровнях, от государственного до уличного. Большинство этих факторов действуют по-прежнему – поэтому мы не согласны с теми аналитиками, что предвещают скорый закат США. Впрочем, механическое подобострастное заимствование столь же бесплодно, как тупое отвержение чужого опыта – многие из американских лекарств на российской почве неприменимы и, более того, некоторые из них уже не работают в самой Америке.

Основное внимание прилежные ученики, мечтающие о том, чтобы когда-нибудь сравняться с учителем, должны обратить на внутреннюю структуру США, на их общественные и политические институты, позволяющие очень неплохо управлять громадной страной, более чем в два раза превосходящей Россию по населению, и при этом дающие возможность участвовать в этом управлении рядовым гражданам (при условии желания последних). И здесь два фактора приходят на ум в первую очередь – диверсификация и конкуренция. А затем – механизм определения доминирующей или наиболее разумной (что, увы, не всегда одно и то же) точки зрения по тому или иному вопросу социального устройства, принятие соответствующего решения и проведение его в жизнь при условии обязательного противодействия противной стороны (которую при этом никак нельзя задушить с помощью ОМОНа или генпрокуратуры).

Другие наблюдатели могут высказать иные рекомендации – но главное не это. Вопрос остается – в самом наилучшем случае, если Россия, в который уж раз, начнет догонять западный мир, что ей делать с новоприобретенным опытом, в какую сторону ей плыть под новыми парусами?

Реализм и соперничество – не синоним антагонизма. Сильная Россия неизбежно станет конкурентом США – так же, как Япония или Германия. Но должна ли Россия обязательно быть недругом США, старающимся уязвить дядю Сэма по любому мелкому поводу? Можно ли позволять себе государственную или даже человеческую обиду на обремененных рядом психологических и карьерных проблем американских политиков и публицистов, которые никогда не смогут увидеть партнера в России? И удивляться тому, что они еще долго будут находить аудиторию у себя на родине? Как же иначе – ведь Россия на протяжении большей части ХХ в. была недружественна по отношению к США, в военном смысле осталась непобежденной, а в цивилизационном – не приняла американскую модель общественного поведения?

Неприятно читать часто пристрастные статьи англоязычной прессы? Конечно. Сталкиваться с тем, что, по недавнему признанию российского министра иностранных дел, вести работу с американскими партнерами исключительно тяжело, и не существуй между Бушем и Путиным доверительных отношений, то состояние связей между США и Россией  было бы вообще аховым? Еще как. Но заострение такой ситуации находится не в российских национальных интересах – поэтому так несимпатичны антиамериканские филиппики, несущиеся из ряда российских рупоров. Кстати, данное положение не соответствует и американским интересам – но к такому мнению американцы могут придти только сами, и на это у них уйдет не один год. Впрочем, Россия может посодействовать тому, чтобы этот процесс пошел. Задача эта сложна, но выполнима.

Многие ошибки на американском фронте российской политики следуют из-за того, что очень непросто с пользой для дела взаимодействовать с институтами, отсутствующими (или почти отсутствующими) у себя дома. Не раз доводилось писать, что в Америке действительно существуют разделение властей и свобода прессы. В Америке действительно есть общественное мнение, хотя, как и во всякой любой стране, им можно в определенных рамках манипулировать.

Удивительно, что российские парламентарии игнорируют Конгресс, настроенный сейчас по отношению к России весьма недоброжелательно – не пытаются выслушать претензии американских законодателей, от выдуманных до обоснованных, не пробуют что-либо объяснить той мощнейшей политической силе, с которой при определенных обстоятельствах не может справиться и американский президент. Вообще, игнорирование проблемы, желание ее задавить, закопать – импульс советский (хотя, конечно, еще более давний). И он полностью противоречит западному (и уж точно – американскому) императиву поведения. С проблемой нужно, как говорят янки, столкнуться лицом к лицу (to confront the problem – не случайно, кажется, что точного аналога слову «confront» в русском нет). Только после этого ее можно будет решить. Вот та черта, которую будущей России стоило бы воспринять в первую очередь.

Уровень понимания американских общественных реалий рядом высших российских чиновников высветила относительно недавняя история со скандальным интервью Басаева, показанным телевидением ABC. Каких только протестов не заслало российское посольство – и за какими только подписями! Но в итоге – передача прошла, после чего сразу исчез последний налет симпатий, которые некоторая часть американской интеллектуальной элиты испытывала к северокавказским террористам. Оправдывать Басаева и ему подобных стало нельзя – не по-американски. Тех, кто убивает детей и этим хвастает, в Америке поддерживать невозможно – ни на одном уровне. Лучшей иллюстрации огня по самим себе придумать нельзя – российское правительство изо всех  сил мешало американскому телевидению оказать России помощь (отдельный вопрос – вольную или невольную). И к тому же еще раз выступило, с точки зрения западного человека, как душитель свободной прессы. Причины этого ясны – тяжело работать с независимой прессой, особенно, когда на родине тебя никто не тренирует.

Америку нужно изучать – желательно на месте. И делать это вдумчиво, без наскоков (автору знакомы персонажи, сочинявшие отчеты об организации науки в США по результатам короткой командировки, как и граждане, составившие себе мнение об американской системе здравоохранения после одного визита во врачебный офис на западном берегу Атлантики – Митрофанушки бессмертны). Нет – надо присылать молодых, студентов и аспирантов, и надолго, на два-три года минимум. Пусть учатся, пусть заводят друзей, строят мосты, создают связи. Пусть приезжают талантливые – те, кто будет лидерами России через 20-25 лет – и в такие университеты, где будут учиться и те, кто будет через четверть века руководить самими США.

Когда-нибудь к власти в наших странах придут новые поколения – и они должны быть знакомы друг с другом, понимать друг друга. Ныне же, даже при самых разумных декларациях сверху, ежедневную политику вершат бюрократы и аналитики, выросшие в условиях конфронтации – и преодолеть себя они, по-видимому, уже никогда не смогут.

Элиты США и России должны знать друг друга не хуже, чем нынешняя американская элита знает элиту европейскую, азиатскую и латиноамериканскую. Только тогда сможет окончательно развеяться тень недоверия и непонимания между нашими странами, которая, к сожалению, оказалась много прочнее, чем многие думали всего полтора десятилетия назад.

Безусловно, зная изнутри, как функционирует государственная и общественная машина США, и используя это знание, будущая Россия сможет лучше всего уважать себя заставить, не становясь в позу робкого и послушного ученика и не пытаясь самоутвердиться с помощью укусов из-за угла (пусть запутавшаяся в куче мировых проблем сверхдержава знает, что мы и ужалить можем).

Кстати, наличие большого количества человеческих связей между Россией и США, установление которых кажется крайне желательным, должно в будущем привести и к тому, что американская интеллектуальная элита, знающая Россию не понаслышке, а имеющая с ней личные и профессиональные отношения, не будет к ней враждебна на инстинктивном, до-опытном уровне. В отличие от сегодняшней ситуации – не раз доводилось сталкиваться с тем, что средний американец, интересующийся международной политикой, оценивает нынешнюю российскую администрацию много адекватнее ангажированных публицистов и деятелей общественной сферы. Может быть, стоит помочь и среднему россиянину чуть лучше понять США. Соответствующих специалистов в России достаточно, и у них есть доступ к основным СМИ – осталось им только воспользоваться.

Скажем еще, что и для всего мира будет выгодно, когда российско-американские отношения станут взаимоуважительными, воистину партнерскими и потеряют явный конфронтационный характер в своей политической составляющей. Конечно, экономическая и уж наверняка спортивная конкуренция никуда не денутся. Обыграть янки в какую-нибудь игру с мячиком или в борьбе за выгодный контракт нравится всем нациям без исключения. Только это подростковое, хотя и не совсем бесполезное желание не должно переходить в повсеместный антиамериканизм (глупый, как любое «анти»), в американофобию, которая ничем не лучше русофобии. Россия не контролирует чужие болезни – но лечить свои собственные она должна хотя бы пробовать.