Когда дела в экономике идут успешно, у политических вождей появляется соблазн эти успехи еще и немножко раздуть. Наши вожди этой невинной слабости лишены начисто. Когда президент Путин, открывая свою пресс-конференцию, рассказывал о хозяйственных достижениях, он эти достижения не только не раздувал, но, я бы сказал, почти преуменьшил.

Сказал, например, что темпы роста ВВП все-таки чуточку ниже тех, которые нужны для удвоения за десять лет. Но это ведь как считать. Если по так называемому реальному объему ВВП, то да. А если, например, просто в долларах по текущему обменному курсу, то рост получится совершенно другой: от примерно 200 миллиардов в последефолтном 1999-м до триллиона долларов в 2006-м, то есть в пять раз за восемь лет. Таковы плоды реального экономического роста, помноженного на еще более реальное укрепление рубля к мировым валютам.

Президент напомнил, что за прошлый год реальный доход среднестатистического россиянина вырос на 10%, а средняя реальная зарплата и того больше – на 13,3%. Но он не упомянул, что в предыдущие годы и то, и то прирастало примерно с такой же скоростью.

Россияне начали больше и лучше есть. И не просто больше и лучше, а гораздо лучше и гораздо больше: всего за три года, с 2003-го по 2006-й, покупки продовольственных товаров выросли почти в полтора раза, а непродовольственных – процентов на 60 (здесь и дальше – данные Росстата).

Из торговых центров в квартиры граждан потоком идут импортные компьютеры, импортные стиральные машины, импортные посудомойки и импортные плазменные телевизоры. В прошлом году россияне впервые в истории купили два миллиона легковых автомобилей, из которых миллион – иномарок.

Единственная серьезная позиция, по которой высший советский уровень еще не превзойден – это сдача жилья. Путин напомнил, что 50 миллионов квадратных метров, возведенных в 2006-м – это лишь 82% от уровня 1990-го года. Но названная им же цифра прошлогоднего прироста жилищного строительства (15,7%) дает надежду, что в этом или в следующем году падут последние из непобитых еще советских рекордов благоденствия.

Все это очень наглядно объясняет, отчего рядовые граждане доверяют власти. Причина не в магнетизирующем воздействии телепрограммы «Время» и даже не в закрытии телепрограммы «Свобода слова с Савиком Шустером».

С конца 1970-х и до конца 1990-х жизненный уровень большинства сограждан непрерывно снижался. Выросло целое поколение, которое не помнило ничего, кроме упадка. И вот, после дефолта 1998-го года, начался подъем. Сначала его по старой инерции не замечали. Потом заметили и оценили.

Не пропаганда роста, а подлинный бурный рост – и не абстрактный рост экономики, а рост потребления, настроил умы россиян на соответствующий лад. И притом рост не просто бурный, а рекордный. Это восьмилетие принесло, видимо, самый большой из всех скачков жизненного уровня за последние сто лет.

Подъем народного благосостояния между Первой русской революцией и Первой мировой войной был слишком коротким. Нэповский ренессанс был однобоким, сильно преувеличенным и тоже кратким. Рост реальных доходов во времена «неонэпа» середины 30-х годов смотрелся внушительно только на фоне предшествующих дикостей Первой пятилетки.

Нынешнее наше восьмилетнее процветание можно, пожалуй, сопоставить только с одной эпохой - с годами самого стремительного советского расцвета, от конца 40-х и до начала 60-х. Лишь тогда произошел сравнимый с нынешним переворот в качестве жизни. На старте  была полуголодная, полунищая, обескровленная внешними и внутренними войнами страна, пережившая аналог дефолта, денежную реформу 1947 года; а на финише той эпохи – держава, рвущаяся в современность, полная оптимизма и обогнавшая по жизненным стандартам многие европейские государства.

«Партия торжественно провозглашает: нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!» - сегодня выглядит очень даже смешно, а тогда – не очень, потому что за этими обещаниями стояла целая эпоха стремительного и, казалось бы, нескончаемого подъема.

Вернемся в сегодняшний день. Капитализм, в отличие от социализма, – это самоподдерживающаяся система и вроде бы не должен сам собой тормозить. Но это теоретически.

Есть ли дефект у нынешнего процветания? В сущности, всего один. Зато принципиальный. Рост нашего жизненного уровня далеко и устойчиво обгоняет рост нашей экономики и рост нашей производительности труда. А то и вообще обходится без того и другого.

Пройдемся еще разок по цифрам, сравнивая для наглядности некоторые общероссийские цифры с петербургскими. Петербург дальше других регионов продвинулся в развитии нашей сегодняшней экономической модели и поэтому на каких-то направлениях указывает будущее.

Итак, рост реальных российских зарплат из года в год измеряется двузначной цифрой, а в Петербурге этот индикатор еще и на пару процентов выше среднего. А вот рост производства в обрабатывающей промышленности, во-первых цифра однозначная, во-вторых, снижающаяся год от года. В 2006 году индекс роста российской обрабатывающей промышленности оставил 4,4% (в Петербурге – спад на 7,5%).

Может быть, уменьшилось число работающих? Нет. Занятость на крупных и средних предприятиях выросла с ноября 2005 до ноября 2006 года на 0,8% (в Петербурге – на 3,3%).

Что же делают эти прибавившиеся в числе работники? Пополняют ряды «менеджеров по продажам» (бывших продавцов). Там действительно есть, чем заняться. Оборот розничной торговли вырос за год по России на 13% (по Петербургу – на 16%).

Торговля, а не промышленность стала локомотивом роста нашего ВВП. Люди все больше зарабатывают и, следовательно, все больше покупают. Но покупают не то, что сделано дома, а то, что привезено по импорту. Российская промышленность проигрывает соревнование уже не на внешних рынках, а на своем собственном. Причин несколько, но главная на сегодня – укрепление рубля, которое подрубило конкурентоспособность всей нашей экономики, кроме нефтегазового экспорта.

Поток нефтедолларов укрепляет рубль и тем самым подавляет производство собственных товаров, но одновременно «исправляет» этот недостаток, позволяя ввозить в огромных количествах товары извне и насыщать тем самым растущий платежеспособный спрос народа. Понятно, что двигаться по этому кругу нельзя до бесконечности.

«Потолок процветания» определяется размером нефтедоходов. А эти доходы не могут и не будут расти беспредельно. В последние месяцы они даже уменьшались. Эпоха двузначного роста жизненного уровня скоро закончится. Вопрос только, резко или плавно.

Есть, правда, один сектор, где домашнее производство не замедляется, а ускоряется. Это строительство.  Хотя и здесь есть интересные странности.

Например. Всего по стране сдача жилых квадратных метров выросла за 2006 год почти на 16%. А вот там, где цены на жилье росли быстрее всего, в Петербурге и в Москве – только на 4,5% и на 3,4% соответственно. По законам капитализма, там, где больше спрос, там должно быть больше и предложение, а получилось наоборот. Добавлю, что не знаю, как внутри Садового кольца, а внутри административных границ Петербурга мест для застройки вполне достаточно. Следовательно, строительным ростом движут какие-то особые законы. Не капиталистические.

Какие? Статистика откроет нам глаза. В 2005-м году было сдано 43,6 миллионов кв. м жилья, а в 2006-м – 50,2 млн. кв. м. Теперь посмотрим по месяцам. В январе позапрошлого, 2005-го, сдали 2,1 млн. кв. м.  В декабре того же года – почти в семь раз больше: 14,0 млн. кв. м. А теперь посмотрим, что изменилось за год. В январе 2006-го сдали даже меньше, чем годом раньше – 1,8 млн. кв. м. Зато в декабре – уже девятикратный рост: 16,1 млн кв. м.

Почти треть годовой сдачи жилья пришлась на последний месяц года. Узнаете доброе советское правило? Для справки: в Петербурге за декабрь 2006-го сдали 1,14 млн. кв м, то есть уже и не треть, а почти половину из официальных общегодовых 2,38 млн. кв. м.

Так сдают или рапортуют о сдаче? Это ведомо только Всевышнему, но один факт очевиден: желание рапортовать год от года растет быстрее, чем желание строить.

Модель беспрецедентного процветания, построенная на нефтедоходах, импорте и административном нажиме дала уже почти все, что могла дать. Что дальше? Не обязательно очередной упадок. Но если не он, то уж обязательно возвращение к банальному принципу: реальный доход – по реальному труду. Для всех людей по отдельности, и для страны в целом.