Вчера в России неожиданно обнаружился новый юбилей. Столетие со дня рождения дорогого Леонида Ильича Брежнева вызвало у публики и СМИ куда более живой и неподдельный интерес, чем любой из официальных сабантуев, будь то День независимости или праздник взятия Китай-города (то бишь День согласия и примирения). И ладно бы просто интерес: по опросу «Комсомолки», 61% россиян считает годы застоя «благополучным временем для страны». Причем такими взглядами отличается не только старшее поколение – в симпатиях к брежневскому СССР признается не меньшая доля молодежи.

Вообще, конечно, любой здравомыслящий человек понимает, что хороших или плохих эпох не бывает. История – слишком масштабная штука для таких примитивных оценок. Но с другой стороны, общество неизбежно генерирует для себя исторические мифы – для многих это единственный способ осмыслить свое прошлое. Брежневской эпохе тоже полагается свой миф – и в России 2006 года она превратилась в Золотой век, наш Эдем, нашу Аркадию.

На это есть свои объективные резоны. Основной, конечно, в том, что для россиян, чьи нервы измотаны переменами 90-х, главным фетишем сейчас стала стабильность – а уж когда Россия была более стабильной, чем при Брежневе? Можно назвать, конечно, времена Николай Палыча, но это уже предания старины глубокой. А 70-е годы многие помнят из собственного опыта – мало того, солидная часть респондентов последнего соцопроса при Брежневе была молодой или даже юной, а в юности, как известно, трава зеленее и электрички быстрее мчатся. В результате в мозгу сам собой проступает знак равенства между «стабильностью» и «застоем». Хотя это не совсем одно и то же.

Именно при Брежневе были заложены проблемы, которые Россия расхлебывает с 80-х и по сей день. Последняя пятилетка, в которую в стране был реальный экономический рост, закончилась в 1970-м, после этого было только медленное загнивание монстра, известного как социалистическая система производства. На сырьевую иглу при Леонид Ильиче мы подсели тоже со всего размаха, и чувствовали себя вполне довольными – в Пентагоне в это самое время изобретали Интернет. По сути, властная элита той эпохи сделала самую большую ошибку, которую только могла – решила, что стране не нужно развиваться, все и так хорошо. В результате суета, которую затеял потом Горбачев во спасение СССР, была уже гальванизацией трупа.

Но говорить нужно даже не об этом. Любой опыт следует примерять на себя. Поклонники застоя просто не хотят ни вспомнить, ни представить унылую беспросветную тоску брежневского времени, не говоря уж о полках тогдашних магазинов.

С голоду, конечно, никто не умирал, но витрины, украшенные килькой в томате и морской капустой (и более иногда ничем), современного россиянина повергли бы в истерику – а ведь это была повседневная реальность. Колбаса-по-два-двадцать, квинтэссенция ностальгических воспоминаний, порой доставалась счастливчикам с боя и имела честный вкус туалетной бумаги. Поход в ресторан, рутинная вещь для современных клерков, был торжественным событием, которое человек средних доходов мог позволить себе только по большим праздникам. О поездке на отдых лучше и не заикаться – какой там Париж, какая даже Анталия: койка в курятнике у крымской или сухумской бабки за 2.50 в день, и на всех жильцов во дворе один скворешник, к которому по утрам выстраивается тягостная очередь.

Кстати, среднее соотношение цен «тогда и сейчас» - приблизительно один к ста: т.е. 100 нынешних рублей примерно соответствуют одному тогдашнему. Это окончательно добивает идиллию: по Москве средняя зарплата в 2006 году дошла до $1000 – т.е. 26 тысяч рублей. В каком-нибудь 1975 году зарплата в 260 руб. доставалась совсем немногим и была как минимум вдвое выше средней. По остальной России нынче заработки, конечно, ниже, чем в Москве, но уже 12 тысяч (классические 120 рублей) и сейчас являются абсолютно привычными деньгами для работающего человека. Причем именно работающего, а не пинающего балду в конторе или на заводе – традиция ничего не делать и хотеть за это денег укрепилась в СССР тоже при Брежневе. Кстати, главный национальный напиток, без которого русский человек не мыслит никакой Аркадии, при Брежневе был гораздо дороже – 5.30-6.20 (4.70 возникли при Андропове) за бутылку должны бы сейчас равняться 530-620 рублям - страшная фантасмагория для нашего современника.

Но не водкой единой. Человеку еще свойственно помечтать. При Брежневе это занятие стало полностью бессодержательным. По крайней мере, в социальном плане мечтать было не о чем и незачем. В современной России самый мелкий клерк с зарплатой в $800 сидит и думает о своем миллиарде, который он зашибет, двигаясь по карьерной лестнице. Смешно, конечно, но чем черт не шутит: возможны любые и самые быстрые взлеты. При Брежневе котировалась выслуга лет – личная инициатива была, мягко говоря, не востребована. Это, в общем, и не удивительно: застой и амбиции не терпят друг друга. Про всякие свободы даже говорить неловко: любители сравнивать кровавый путинский режим с 1937 годом, без устали и совершенно беспрепятственно пишущие об этом на всех интернет-форумах, при относительно вегетарианском Брежневе сидели бы в одном сумасшедшем доме вместе с участниками Русского марша, Марша несогласных и пр. гражданственных шествий. 

Из сказанного, впрочем, не следует, что нужно срочно искать Золотой век в другом времени: его вообще искать не нужно. Но для охваченного ностальгией общества это куда проще, чем задуматься, например, о том, как поднять пенсии с позорных 2 тысяч рублей (брежневские 20) до 7-8, а лучше двенадцати тысяч - тех самых 120 рублей, которые были "потолком" при Брежневе.