GlobalRus.ru
Раздел: Суждения
Имя документа: Царь Дадон
Автор: Максим Соколов
Дата: 07.11.2006
Адрес страницы: http://www.globalrus.ru/opinions/783289/
Царь Дадон

Америка и суверенные демократии

Когда при описании поступков отважного М.Н. Саакашвили использовался образ маленького шкета и стоящего за углом большого громилы, многие были недовольны не только грубостью образа, но и отмечали его надуманность. Грубость - возможно, что касается надуманности, то имеется целый корпус высказываний Саакашвили о том, что у него теперь появились хорошие друзья, которые покажут кому надо, где раки зимуют. Причем ругань по поводу "государства гуннов", т.е. России, и прямые действия против гуннской державы устойчиво коррелировали с рассказами про хороших друзей, чье наличие, сколь можно понять, добавляло бодрости. В этом президент был един со своим народом - недавние опросы общественного мнения Грузии показали, что 75% граждан в случае внешних конфликтов рассчитывают на защиту США. Вероятно, имеет место представление об Америке как об идеальном патроне, неукоснительно покровительствующем своим клиентам.

При этом явно не учитывалось, что у патрона хватает других проблем, причем и само представление о безраздельном могуществе патрона на глазах устаревает. Покуда в сентябре с.г. М.Н. Саакашвили исполнялся окончательной бодрости, в Нью-Йорке заседала Генассамблея ООН, отложившаяся в памяти беспрестанными проклятиями в адрес США и лично Д. Буша, венцом каковых проклятий было выступление Гуго Чавеса, сообщившего, что дьявол, под которым разумелся Егор Егорович, был вчера в зале заседаний, и он, Гуго, доселе слышит ужасный серный запах. Разумеется, сюжет с дьяволом можно объяснить тем, что именно для таких концертов - "Собака лает, ветер носит, // У Буша Гуго в морду просит" - ГА ООН и существует. И больше ни для чего. Но даже если так, настырность Гуго представляет из себя изрядный симптом того, что с задним двором у США дело обстоит как-то странно.

Всегда можно сделать из нужды добродетель, объяснив, что понятие "заднего двора", где особенно не погавкаешь, более не имеет места и для США, свято чтущих любой суверенитет, хотя бы он и был весьма противным, отныне все дворы передние и парадные. Но тогда делается не очень ясным, что Америка забыла в краях, отстоящих от нее значительно далее, чем Венесуэла, и как обстоит дело с почитанием хоть того же иракского суверенитета.

Скорее всего, тут не столько добродетель, сколько известная сказка про то, как "Жил-был славный царь Дадон, // Смолоду был грозен он // И соседям то и дело // Наносил обиды смело". С течением же времени соседи сами начали наносить ему обиды, и "Со злости инда плакал царь Дадон, инда забывал и сон". Нам, помнящим на собственном примере, каково оно бывает оказаться в роли царя Дадона, увидеть очевидную аналогию гораздо легче.

В любом случае на фоне гугиного (и далеко не только гугиного) гавкания, а также при виде того, как мутят воду персидский президент Ахмадинеджад и любимый руководитель Ким Чен Ир, невозможно представить себе, чтобы какой-нибудь американский начальник был сегодня в состоянии произнести то, что легко и естественно говорилось знатным американским дипломатом Т. Грэхемом в апреле 2001 г.: "США - ведущая держава мира; она излучает оптимизм и уверенность, глядя в будущее; она в восторге от того, что будет необходима для развития мировых процессов, и она верит в свою призванность вести за собой мир". А всего-то пять лет прошло. Тогда провозглашалось, что "США - более не консервативная держава", т.е. выходило, что революционная. Сегодня все более обнаруживается, что и в консерватизме что-то есть. В том смысле, чтобы, по крайности, удержать status quo - а то слишком колеблется.

Удивляться тут нечему. Расширение мощи и влияния и сопутствующее тому излучение оптимизма не может быть бесконечным. Например, после Тильзита у наполеоновских сановников стала понижаться сила излучения - "Даже самое поверхностное знание истории и даже искусственно заглушаемый голос инстинкта говорили им, что подобные мировые монархии крайне недолговечны и являются не только в высшей степени редким, но и в высшей степени хрупким созданием игры исторических сил". С началом же испанской кампании 1808 г. хотя еще и очень слабый, но все-таки оптимизм начал излучаться совсем в другом месте - "Его императорское величество быстро приведет к разуму дикую испанскую чернь", - почтительно писали в европейских газетах. "Кажется, разбойник, наконец, сам наткнулся на нож", - шептали меж собой потихоньку многие читатели этих газет".

Осознание того, что отныне у властелина мира на одной руке повис страшный груз, сковывающий его движения (в нашем же случае сковывающие грузы все добавляются то там, то сям), не может не менять правила игры. Оптимистическое "Я всех давишь" Т. Грэхема (который всего лишь в нарочито изящной форме выразил мнения куда более высокопоставленнных особ) сегодня звучит пустой похвальбой. Всех уже не получается, надо маневрировать.

Все это усугубляется проблемой, с которой в какой-то момент сталкивались все великии империи. Кроме невозможности быть всегда сильнее всех везде, империи сталкиваются с географической несообразностью своих усилий. Они завязают на очень дальних границах ойкумены (Ирак) или даже пытаются там наступать (Иран, Северная Корея), тогда как на значительно более близких и важных подступах давно уже не все в порядке - тот же задний двор, где у Гуго Чавеса множатся последователи, Япония, подумывающая о бомбе, непонятно куда идущая Европа и еще менее понятно куда идущая Россия. Мы проходили нечто подобное и в 1980-81 гг., когда с афганской гирей на ногах СССР очень мало что мог поделать против мятежной Польши, и в 1989-90 гг., когда Горбачев был всецело поглощен Прибалтикой, хотя впору было думать о том, как удержать хотя бы Украину. Хотя думать легко, а эффективно спрямлять линию фронта, сосредотачиваясь на ключевых и ближайших подступах, на практике довольно трудно. Империи, как правило, так и гибнут с разбросанными силами.

Тут желательно избегать неразумных крайностей, до которых наши люди так охочи. Или "Кто подобен зверю сему и кто может сравниться с ним", или уж сразу "Трындец Америке!". Действительность богаче такой узкой двучленной схемы. Собственно, и царь Дадон после того, как обзавелся высокотехнологичной системой раннего оповещения "Голден Кок", некоторое время жил вполне благополучно и, скорее всего, по старой памяти продолжал порой наносить соседям обиды. Тем более это относится к современным властелинам. Особенность сегодняшней ситуации всего лишь в том, что обозначился перелом - "уже не на ярмарку, а с ярмарки", а сам отъезд с ярмарки может быть вполне длительным. Перелом в том, что отныне властелин уже не в состоянии игнорировать других державцев и, планируя свои действия, вынужден высчитывать приоритеты, торговаться и вспоминать забытое "do ut des". Что, собственно, и называется многополярностью.

Но многополярность, структурно похожая на "европейский концерт" XIX в., представляя собой динамический процесс торгов и переторжек между державами, достаточно плохо согласуется с постсоветскими иллюзиями об идеальном патроне - столь распространенными в Тбилиси, Киеве и других местах. Если бы отбрасывание коммунизма / России было высшим приоритетом внешнего игрока, другие же игры его бы вовсе не занимали, покровительство клиентам в самом деле было бы и священным долгом, и рациональной моделью поведения. Когда на этом фронте решается все, кто же станет сдавать своих тамошних союзников? Когда же фронтов не просто много, но они еще и постоянно множатся и никак не понять, какой важнее, отношения патрона с клиентом приобретают характер, сильно зависящий от обстоятельств. Что показали октябрьские переговоры в ООН. Несмотря на установочную статью М.Н. Саакашвили в "Уолл-стрит джорнэл", в которой он разъяснил, что Грузия есть слабое звено в цепи демократических государств и сдача ее означает разрыв цепи и эффект домино, К. Райс в своих торгах с С.В. Лавровым не придала большого значения данной теории, и был произведен меркантильный размен. Любимый руководитель М.Н. Саакашвили на любимого руководителя Ким Чен Ира. Лицемерие буржуазной дипломатии во всей его силе.

Следует, однако, различать долгосрочную тенденцию и ближнесрочное планирование. В длительном плане возможности царя Дадона будут неизбежно ослабевать, и если у него не возникнет внезапного желания разом смести все фигуры с шахматной доски - а против такого желания все равно нет приема, кроме заупокойной молитвы, - России будет все легче отстаивать свои интересы в своей естественной сфере влияния. Слишком много у партнера других забот, чтобы завязать тут. Время работает на Россию, но это обстоятельство, само по себе приятное, не может служить поводом для полного успокоения, поскольку тот, против кого время работает, не обязательно должен сидеть сложа руки, но может попытаться остановить неверно идущее время. Причем это может быть не только (и даже не столько) патрон, сколько клиент. Патрону есть чего терять в своих многообразных комбинациях, чтобы вдруг идти напролом. Клиенту, по большому счету, терять нечего, а в результате им же инициированного обострения приобрести он может многое - прежнюю завязанность патрона на клиента. Расчет может базироваться на том, что в случае войны патрон будет вынужден как-то ввязываться в склоку - хотя бы для того, чтобы не потерять лица, - а единожды крупно ввязавшись, вылезти будет уже трудно. См. апрель 1978 г., когда устроители афганской революции поставили Политбюро ЦК КПСС перед фактом, и СССР, хоть вождям этого не сильно и хотелось, шаг за шагом пошел увязать в афганской трясине, а равно и октябрь 1962 г., когда Кастро был чрезвычайно недоволен оппортунизмом Хрущева и Микояна и был готов на все, чтобы сорвать сговор СССР и США за спиной Кубы. Другое дело, что ему не дали - уж слишком сильно могилой пахло, но если бы не пахло? Или не так сильно? Маленький, но гордый клиент в иных случаях на многое способен.

Мораль достаточно проста. Поскольку время работает и против клиента, и против патрона, необходимо всеми силами сохранять status quo, не давая переломить ситуацию. Как в долгосрочном плане, так и в сугубо краткосрочном - близится зима, когда победные походы в горах устраивать несподручно. А весной еще надо посмотреть, что там будет и кто там в лавке останется. Задача облегчается тем, что держать status quo всегда легче. Поджигателем войны называют того, кто с боями вступает на неприятельскую территорию, что к России никак не относится, ибо идти победным маршем на Тифлис никто не только в трезвом, но даже и в пьяном виде не собирался. Сохранять же существующие линии разделения, предотвращая кровь и резню - назвать и это поджигательством довольно трудно. Главное тут не горячиться самим и не дать Саакашвили в последний момент сыграть ва-банк. Эпоха активных игр на постсоветском пространстве объективно завершается, и нужно бережно и тактично дать ей завершиться без каких-либо ненужных флуктуаций.

Ежедневный аналитический журнал GlobalRus.ru ©2024.
При перепечатке и цитировании ссылка обязательна.