Убийц Политковской по горячим следам не нашли, и пока с этим событием связаны только политические новости. Из них главной является выступление Путина, который наконец-то прокомментировал это происшествие. Коллеги Политковской – в первую очередь те, которые ярлык «демшиза» носят по праву – за прошедшее время уже успели обвинить Путина в том, что он молчит, поскольку то ли слишком презирает убитую журналистку, то ли ему просто наплевать. Люди, способные к трезвому анализу ситуации, спокойно ждали - привычка президента выдерживать паузу в пару дней общеизвестна.

Ничего неправильного Путин тоже не сказал, к вящему неудовольствию критиков. Убийство Политковской, по его словам – «омерзительное по своей жестокости преступление», и «кто бы его ни совершил и чем бы он ни руководствовался, это преступление не должно остаться безнаказанным». Признав, что «действительно, эта журналистка была острым критиком действующей власти в России», Путин добавил: «Это убийство нанесло России больший урон, чем публикации Политковской». Эту мысль он разъяснил: «Но я думаю, что журналисты должны это знать - что степень ее влияния на политическую жизнь в стране была крайне незначительной. Она была известна в журналистских и правозащитных кругах, но ее влияние на политическую жизнь в России было минимальным».

Соглашаться с начальством, конечно, неприлично – но если отвлечься от этих предубеждений, надо признать, что суть ситуации Путин передал верно. Дело в том, что Политковская, как деликатно указал президент, в России не была популярным автором. Не вдаваясь в обсуждение ее профессиональных качеств и уровня материалов, надо признать, что к числу главных властителей дум она не относилась. Так или иначе, за пределами «Новой газеты» и «Эха Москвы» у Политковской особой аудитории не было.

В то же время на Западе Политковская несмненно была авторитетом. Ее публикации и интервью в изданиях класса Washington Post и Le Figaro во многом формировали образ России в западном сознании, тем более, что официальная Москва этому ничего не противопоставляла и не противопоставляет (не считать же здесь канал Russia Today). Для Европы и США убили не просто писавшую о Чечне журналистку, а одну из знаковых персон современной России – причем жестко конфликтовавшую с нынешней российской властью. Достроить до конца этот силлогизм никому труда не составляет.

Малая значимость Политковской в России и куда большая на Западе выдвигает на первый план версию пиар-убийства на экспорт. Можно проследить даже конкретную цель, которую здесь могли преследовать. На Западе есть большой разрыв между имиджем России в глазах политических лидеров (G8 Путину симпатизирует) и в восприятии общественности (она нас не жалует), и убийство Политковской как раз способно этот разрыв выравнять, причем не так, как нам бы хотелось. Публикации самой Политковской, конечно, тоже давали негативный имиджевый эффект, но с нынешним скандалом это сравнивать невозможно – сейчас резонанс куда более продуктивный и, прежде всего, за границей.

Речь, конечно, идет только об одном из объяснений – точнее, о вероятных для него мотивах. Ни в коем случае нельзя забывать и о кавказской версии, точнее, о двух кавказских версиях – равно кадыровской, и антикадыровской: для них есть не менее веские (и даже более очевидные) основания. В отсутствие хоть каких-то улик и доказательств все варианты можно считать равноценными. Однако вне зависимости от того, кто на самом деле нанял киллера в бейсболке, Путин прав в оценке последствий: волна от этого убийства бьет прежде всего по Кремлю. Борис Абрамыч сотоварищи, может, и не приложили руку к гибели Политковской, но объективно ее смерть оказалась для их дела более выгодна, чем все, что она написала при жизни.