Катастрофа российского Ту-154 около Донецка через несколько дней после взрыва на Черкизовском рынке слишком хорошо рифмовалась с августом 2004 года, когда за странным и, если можно так выразиться, незначительным терактом (тогда это был взрыв автобусной остановки на Каширском шоссе) последовали две авиакатастрофы, позднее также оказавшиеся результатами терактов, а за ними – и Беслан. Всеобщая вера в роковой для России август в последние годы стала чем-то вроде национальной идеи; сейчас, наверное, нет смысла выяснять, что первично – сами трагедии или их ожидание, хотя можно и предположить, что при прочих равных – гроза, невнятный диспетчер, - над летчиками не могло не довлеть усвоенное за эти годы ожидание августовской беды. Будь на дворе сентябрь, может, и могло все пойти по-другому, а так – что делать, август, в августе положено самолетам падать, подводным лодкам – тонуть, террористам – взрывать что-нибудь.

Игры в магию чисел, игры с календарем сами по себе бессмысленны – при желании зловещую закономерность можно найти в чем угодно, так устроено человеческое сознание: если совпадения нет, никто на то, что его нет, не обращает внимания, а если уж оно есть,  простор для фантазии возникает сам собой. Вот только почему люди настолько охотнее верят полумистическим рассуждениям о роковом августе и не верят практически ничему из того, что произносится официальными лицами с телеэкрана?

Типичный пример. Журналистка информагентства пишет в своем блоге: «Версия теракта отпадает. Самолет попал в грозовой фронт. Коллеги подсказывают очевидное: КАКАЯ гроза на высоте 9 000 метров?!!!!!» (потом, правда, выяснится, что грозы бывают и на девяти километрах, и выше, но это уже детали). Комментаторы соглашаются: «Даже не зная, врут они или нет, с ужасом подозреваю вранье сразу, автоматически, на уровне инстинкта».

Подозревать вранье всегда и во всем – «сразу, на уровне инстинкта» - это, конечно, ужасно и чревато всевозможными психическими заболеваниями. Но чем злорадствовать над потенциальными сумасшедшими, стоит задуматься о том, благодаря чему и кому такие «инстинкты» распространились в обществе настолько, что даже если эксперты и чиновники и говорят чистейшую правду про грозовой фронт, то им практически никто не верит, предпочитая любую неофициальную версию – от теракта до мистической предопределенности августа. Задуматься о том, благодаря чему и кому любая умышленно или по дурости вброшенная, скажем, в интернет дезинформация автоматически воспринимается как более достоверная, чем то, что говорится по телевизору.

Очевидно, что нынешним неверием ни во что наше телевидение расплачивается за все, чем было оно славно после окончательного воцарения в информационном эфире триумвирата из господ Эрнста, Добродеева и примкнувшего к ним Кулистикова – и за «посевную в Чеченской республике», и за слащавый тон повествований о «Единой России» или о приключениях Рамзана Кадырова, и за бодрые рапорты об очередной изловленной банде скинхедов, и за весенние разоблачения злокозненного Рогозина (помните, как в программе «Время» «скинхед Андрей» записывался в «Родину»?), и за трехлетней давности его же надувание. Телевидение расплачивается за все, что в той или иной мере можно называть телевизионной ложью, и это, пожалуй, было бы личной проблемой отдельно взятых сотрудников и руководителей федеральных телеканалов, если бы вместе с ними за их ложь и полуправду сегодня не расплачивались все мы – российское общество.

Как-то так вышло, что монополией на критику нынешнего российского телевидения обладают персонажи типа Евгения Киселева и воспитанные пиар-отделом гусинского НТВ ветераны телекритики наподобие Ирины Петровской. Между тем нынешний агитпроп вместо информации – это гораздо более серьезная проблема, чем безработица телезвезд прошлого. Агитпроп в сознании людей остается агитпропом, даже когда речь действительно идет об информации и ни о чем более - привычки появляются быстро, а избавляться от них приходится годами. Если не решить эту проблему (способы известны - общественный контроль над телевидением, отсутствие цензуры и «темников» и так далее), общество так и не будет верить людям из телевизора, предпочитая им слухи из интернета и теории о «роковом августе».