Инцидент в Кане не заставил Израиль остановить войну. Интенсивность боевых действий планируется только наращивать: двухдневный мораторий на обстрелы ливанской территории был формально нарушен почти сразу, а на второй день бомбежки уже возобновились в полном масштабе. Наземное наступление начато на новом участке фронта, у деревни Хула. В Израиле мобилизуют все новых резервистов. Грузовики, идущие из Сирии в Ливан, будут уничтожать, пусть даже это сорвет доставки сельскохозяйственной продукции. Потери «Хезболлах» за последние дни в ЦАХАЛ оценивают в 20 человек, боевики хвастаются своими успехами – они подбили израильский танк.

Шарона, как известно, называли «бульдозером», и его наследник Ольмерт, судя по всему, пытается доказать, что он ни в чем бульдозеру не уступает. К сожалению, то, что пока выходит, больше похоже на бессмысленное эпигонство. Шарон точно знал, к чему ведет его решительность, нынешнее же израильское руководство, кажется, надеется, что удары с воздуха по всему, что возвышается над уровнем моря, сами по себе решат любую проблему.

Силовые операции, однако – только техническая сторона войны, помимо них, у нее должен быть и смысл. Изначально здесь у Израиля все было так же четко и очевидно: с позиций западного общественного мнения он выступал как носитель цивилизации, грудью встающий на защиту ее принципов от варваров. Главным из этих принципов является право на жизнь частного лица, и именно ради этой – действительно благородной – цели формально и была начата операция в Ливане: «Хезболлах» похитила трех израильских солдат. На несоразмерность урона и возмездия можно было закрыть глаза, если помнить, что любая человеческая жизнь – по крайней мере, жизнь невинного – бесценна.

Однако смысл операции стал медленно уплывать, когда вместо «Хезболлах» Израиль со всей силы обрушился на Ливан – беспомощный и беззащитный. Предъявлять претензии к правительству в Бейруте было бессмысленно – хилая ливанская армия просто не имела возможности ничего поделать с боевиками. Бомбежки аэропортов и жилых кварталов в такой ситуации выглядели просто абсурдными, тем более, что официальный Ливан оставался едва ли не самым миролюбивым из арабских государств, особенно среди соседей Израиля. Теперь число тех, кто готов положить жизнь на борьбу с сионизмом, здесь выросло на порядок. Инцидент в Кане и особенно реакция на него, в свою очередь, окончательно ставят жирный, заметный даже с воздуха крест на попытках Израиля объяснить, что же он делает. Убийство тридцати детей никак не может быть борьбой за принципы цивилизации.

Фактически, сейчас Израиль поставил себя на одну доску с «Хезболлах» - тем тоже наплевать, на чьи головы падают снаряды. Такой идеологический просчет будет иметь серьезные политические последствия. Оправдать уничтожение детей на Западе не смогут, а скорее всего – и не захотят, особенно в странах с мощным арабским лобби: Жак Ширак не позволит себе игнорировать такую большую часть своих избирателей, и от него Ольмерту должно достаться в первую очередь. Впрочем, остальные европейские лидеры, надо полагать, сильно не отстанут, поскольку дело все-таки принципиальное. Официальные заявления от ЕС ожидаются в самое ближайшее время, и, скорее всего, Израилю предложат спешно завязывать со всеми бомбежками и танковыми атаками.

В Тель-Авиве как будто упускают из виду еще одно важное соображение: вся эта история выгодна прежде всего их главному врагу – Ирану. Причем выгодна настолько, что версия насчет спланированной провокации от оси Тегеран-«Хезболлах» кажется очень убедительной. В самом деле, начавшаяся война полностью отвлекла внимание от иранской ядерной программы – Совбез ООН, правда, принял-таки грозно звучащую резолюцию, однако по-хорошему, центрифуги в Бушере сейчас никого не волнуют. Если учесть, что к уничтожению «Хезболлах» евреи не подобрались и близко, а потери боевики возместят за счет ожесточенной бомбежками молодежи, действия Израиля совсем теряют смысл даже с чисто практической точки зрения. Так подыгрывать своим врагам нельзя.

Промахи Израиля, разумеется, никак не оправдывают «Хезболлах». Тем не менее, военная кампания выглядит все более сомнительной – что, кажется, начинают осознавать и израильтяне: власти страны наконец-то дозрели до того, чтобы попробовать договориться с похитителями своих солдат. Пока речь идет только о том, чтобы обменять их на пленных боевиков, а это вряд ли понравится «Хезболлах», изначально требовавшей отпустить десять тысяч палестинских заключенных. Тем не менее, это уже движение в другую сторону. Хорошо это или плохо, - сказать трудно, но повторение Каннского инцидента в новой южноливанской деревушке приведет Израиль к такой изоляции, к которой сегодня он вряд ли готов.