В преддверии встречи G8 в мировых СМИ наблюдается явный перегрев: непрерывным потоком идут интервью с российским президентом и иными высокопоставленными сотрудниками российской администрации, перемежаемые репликами западных политиков и разномастных правозащитников, зарисовками из жизни простых россиян и непременными сюжетами из повседневной жизни Эрмитажа и Мариинского театра. И только наиболее серьезные наблюдатели говорят о том, что, вне сомнений, может стать самым важным событием ближайших выходных и чего мы, по крайней мере, в открытую, не видели уже давно: о грядущих договоренностях между Россией и США.

Речь в данном случае не только о неминуемом соглашении о вступлении России в ВТО. Конечно, США могут тянуть с этим еще долго и выдвигать все новые претензии. Понятно и намерение Буша не выглядеть мягкотелым в глазах консервативной части американского политического истеблишмента, а также лоббистов от музыкальной и киноиндустрии, упирающей на недостаточную борьбу России с «пиратством». Тем не менее, очень тяжело делать вид, что экономическое законодательство России (и тем более, отечественные политические реалии) настолько хуже множества полудиктаторских, воровских и страшно коррумпированных стран, успешно членствующих в главной торговой организации мира. Не явится американское согласие и чем-то из ряда вон выходящим – на вступление России давно согласился Европейский Союз и самые верные американские союзники: Япония и Австралия. Поэтому вряд ли у данного соглашения будут трудности с ратификацией в Конгрессе. Хотя кое-какой шум, конечно, поднимется – как же без этого?

Возможная договоренность о сотрудничестве в ядерной сфере – событие совсем другого порядка. Точнее, сделки никакой не будет – в лучшем случае, будет объявлено о начале переговоров по данной проблеме, но и это станет шагом чрезвычайно серьезным. Напомним, в чем суть дела. Во-первых, Россия давно хочет участвовать в тендерах на хранение использованного ядерного топлива из других стран. Мало сомнений, что большинство их она выиграет. Деньги здесь большие, за Бушерскую АЭС в Иране будет получено много меньше – проблема лишь в том, что само топливо почти во все «третьи» страны поставляют США и поэтому имеют вето на его дальнейшую судьбу.

Понятно, что российская власть не афиширует желание сделать Россию основным местом хранения ядерных отходов и даже (на уровне бюрократов среднего ранга) отрицает такую возможность – можно представить, какую реакцию это вызовет в обществе. Предпочитают говорить о другом: обусловленном еще в 1992 г. потолке, ограничивающем возможности России поставлять ядерное топливо на американский рынок (экспортируемое в Америку топливо может поступать только с демонтированных российских реакторов). Не секрет, что разработки в этой области США приостановили еще во времена аварии на Тримайл-айленд (1979 г.) и окончательно заморозили после Чернобыля. Ныне в Америке начали строить два завода по производству обогащенного урана (сейчас около половины топлива на американских АЭС – российского производства). Поэтому ряд законодателей (избранных от тех самых штатов, которые должны получить от этих заводов немалую экономическую выгоду) уже выступили с заявлением о том, что не одобряют шаги администрации США в этом направлении.

Президент России, в недавнем потоке вопросов к которому вопрос о хранении отходов даже не вставал, тоже напомнил о желании России иметь полную свободу в выходе на американский ядерный рынок – без каких-либо ограничений. А Техснабэкспорт (основной российский экспортер ядерных материалов) подал недавно петицию в Международный Торговый  Суд г. Нью-Йорка, требуя снизить 115,8%-ную пошлину (пусть российские либералы посмотрят на эту цифру внимательно) на импорт его продукции в США. Суд вряд ли вынесет решение до 2008, пишут информированные источники. Правильно, наверно, пишут – видать, знают что-то, неведомое нам, простым смертным. Вот обо всем этом теперь, судя по ряду сообщений, начнут говорить гг. Путин и Буш. А мы будем внимательно слушать.

Проблемы с экспортом российского топлива в США преодолеть относительно легко – нужно лишь политическое решение администрации Буша. Она его, правда, легко не даст, но её можно понять. Необходимо будет предъявить Конгрессу и общественному мнению США некие доказательства того, что такое решение принято в интересах США (так вообще часто бывает при демократическом правлении). И догадайтесь, какие это могут быть доказательства? С трех раз…

С хранением отходов американского производства будет сложнее. От известия об обсуждении этого вопроса до финального договора – тысяча верст и все лесом. Будут вопить экологи (об их опасениях, в том числе оправданных, стоит говорить отдельно), возмущаться конгрессмены и нанятые российскими недоброжелателями пиарщики. И, будем реалистичны, никакого договора в ближайшее время заключено не будет – его просто не удастся продать Конгрессу – если российский взгляд на иранский вопрос не претерпит определенных изменений. И, выскажем здесь невероятно смелую гипотезу: обсуждения этих проблем не было бы, не подвинься совсем недавно российская позиция по иранскому вопросу на одну йоту ближе к американской. Или даже, еще точнее: к общей западной позиции. Все честно: вы нам, а мы вам. Постепенно, потихоньку, с взаимными обещаниями и взаимными же обязательствами. Доверяй, но проверяй, как говаривал один американский президент одному генсеку КПСС. Только и так и может быть, только так и должно быть.

Америка ничего никому не подарит. Но с ней можно – и нужно – договариваться. Это касается и Запада в целом. Ему не надо противодействовать, с ним бессмысленно и контрпродуктивно, как теперь модно говорить (слово-то, кстати – английское) враждовать – с ним надо работать. С ним надо учиться работать, сотрудничать, спорить, договариваться. Ждать мгновенных односторонних уступок не стоит – делать их самим тоже бессмысленно. Но шаг за шагом двигаться к взаимовыгодным договоренностям надо обязательно. Если это приведет к тому, что Россия в итоге станет-таки частью Запада, как она потихоньку на наших глазах становится членом G8 – медленно-медленно, постепенно-постепенно, на своих условиях, уникальных и общих одновременно – то такому процессу нельзя будет не порадоваться. И первый шаг в этом направлении так же важен, как и последний.