«Хотели упиться народною кровью. Хотели услышать рыдания вдовьи. Ночами мечтали: заводы - на снос! Посевы - огню! Поезда – под откос! Они ликовали, неся нам оковы…» Это Джамбул, поэт наших 30-х.

«Причитания бывшего советника» выдержаны в той же стилистике. Думаю, это сознательно выбранный художественный ход.

«Юркий тритон», «жулик», «адвокат сырьевых баронов», «мельничный жернов за его учение». Кто же этот изверг?

Это вам не кто-нибудь. Это человек, который в 1999-м участвовал в разработке первой путинской экономической программы. Который вслед за этим был приглашен работать в Кремль и шесть без малого лет в качестве президентского советника служил поставщиком экономических идей, причем часть этих идей была реализована.

Отделить Илларионова от путинского режима не так-то просто. Сложнее, чем думает сам Илларионов. Но именно эту задачу – «отделить» - как раз и призван решить памфлет Дмитрия Ольшанского. Задача, повторяю, нелегкая, и авторский эстетический инструментарий этой нелегкости вполне адекватен.

Вот одно из лучших мест. «Нефтяная вышка, еще одна вышка с охранниками, колючая проволока, за ней какие-то туземцы – манси, якуты, русские, бывшие академики и учителя. Кто их разбирать будет – стреляй, если подойдут близко…»

Перед вами изображение России, переделанной по илларионовским лекалам. Так и представляешь себе академика РАЕН Р.А.Кадырова, окруженного робкой толпой собратьев-академиков, которых жестокие илларионовские охранники то ли не подпускают к нефтепромыслам, то ли, наоборот, от них не отпускают.

Отдавая должное зловещей красоте этой картины, хочется все-таки вернуться к реальности. Потому что идеи Илларионова - это не идеи частного лица. Илларионов не был газетным публицистом. Может, он им теперь станет, но до этого несколько лет он был одним из сравнительно немногих людей, которых регулярно выслушивал глава государства. И иногда прислушивался. Его рецепты, как к ним ни относись, имели общественное значение и по одному этому заслуживают серьезного разбора.

Кто это все-таки – человек не от мира сего, «религиозный фанатик из секты так называемых либертарианцев», или, наоборот, расчетливый корыстолюбец, «столп лоббизма определенных сырьевых корпораций» (в смысле – ЮКОСа)? Бездумный ура-патриот ВТО, МВФ и прочих наднациональных структур или, напротив, азартный борец против продвигаемого международными организациями Киотского протокола, цинично ссылающийся на то, что «дурацкая природа и неэффективный воздух вредят бизнесу»?

В отличие от памфлетного персонажа, реальный советник президента В.В.Путина экономист А.Н.Илларионов выступал как носитель достаточно внятных и не особо противоречащих одна другой идей.

Он не был, как ошибочно полагает Дмитрий Ольшанский тяжким наследием старого «рыночно-реформистского» режима, по инерции унаследованного путинской администрацией. После разрыва сначала с Черномырдиным, а потом с Чубайсом, Илларионов сделался анфан-терриблем и для вождей «черномырдинского застоя», и для младореформаторов. В Кремль его позвал Путин, и, думаю, знал, зачем зовет.

Илларионов настаивал на удержании низкого курса рубля (а дешевый рубль, облегчающий экспорт и затрудняющий импорт – крайне эффективная и наименее коррупциогенная разновидность протекционизма, так что зря Дмитрий Ольшанский приписывает своему персонажу намерение «ликвидировать протекционизм по отношению к отечественному производителю»).

Чтобы рубль оставался дешевым, а национальная экономика конкурентоспособной, он действительно предлагал не пускать поток нефтедолларов на внутренний рынок – с опережением выплачивая внешние долги и откладывая нефтяные сверхприбыли в Стабфонд. Обе идеи были реализованы.

Спору нет, президентский советник очень хвалил уровень менеджмента в старом ЮКОСе (но этот уровень, кажется, и сегодня не все считают низким?). Однако с трудом верится, что он был не просто хвалителем, но и столпом юкосовского лобби. Человек, уличенный или хоть подозреваемый в данной разновидности «столпизма», лишился бы кремлевской прописки гораздо раньше.

Илларионов уж точно не был апологетом Всемирного банка, МВФ и даже, пожалуй, ВТО. Публично обвиняя их в даче неправильных советов, он не раз выходил за флажки. Был он, помимо прочего, и противником одного из главных требований ВТО – повышения внутренних цен на газ и прочую продукцию естественных монополий. Низкие цены он считал одним из моторов экономического роста, а на темпы роста он молился, как молились на них большевики первых пятилеток.

Он выступил, по меньшей мере, как соавтор технократической идеи удвоения ВВП за десять лет. И безусловно был противником форсирования как инвестиций, так и социальных выдач, полагая, что рост свободы отечественного бизнеса важнее роста иностранных инвестиций, а рост ВВП важнее роста доходов граждан.

Как почти любые последовательно сформулированные идеи, идеи Илларионова находили больше критиков, чем сторонников. А его конфликтный стиль еще и умножал ряды недругов. Но, судя по количеству рецептов, так или иначе пущенных в дело, и притом людьми, лично Илларионовым отнюдь не очарованными, что-то в них (в рецептах) было.

Это с одной стороны. А с другой, крайне сомнительно, чтобы такой курс в стране с мощной социалистической и патерналистской традицией мог бы проводить советующийся с народом и реально зависящий от выборов режим. Либертарианские рецепты и демократия редко где монтируются – в чем, в чем, а в этом Дмитрий Ольшанский прав.

Впрочем, Илларионов был (и, видимо, остается) восторженным поклонником Пиночета. Не знаю уж, как это чувство уживалось в нем с традиционной для нашего интеллигента неприязнью ко всякой власти, и особенно власти авторитарной, но как-то уживалось. По крайней мере, до тех пор, пока он верил, что в нашем режиме есть нечто пиночетовское.

А вот когда Илларионов заподозрил, что в режиме нарастает нечто чавесовское, то мирить два противоположных начала, бушевавших в его душе, стало просто невозможно. Почва ушла из-под ног. А он ушел из власти. И вдобавок ушел оттуда не пиночетовцем-авторитаристом, а интеллигентом-демократом.

Занимающий почетное место в памфлете Ольшанского панегирик Чавесу, в недостаточном подражании которому автор строго упрекает Путина, этот панегирик тем интересен, что выражает некий позитивный идеал автора, тот недосягаемый образец, до которого нам расти и расти.

Идеал идеалом, но средний венесуэлец под мудрой пятой Чавеса живет беднее, чем средний житель большинства других стран Латинской Америки. А уж сравнивать Венесуэлу с Чили, так это просто разные эпохи.

Впрочем, есть у Чавеса и особые достижения. Вот, говорят, кофе пропал из продажи. Для Южной Америки сильно. Хотя далеко еще не дотягивает до анекдота про дефицит песка в пустыне Сахара после построения там социализма.

Однако вернемся домой. В коммерсантовской статье «Другая страна» освободившийся от уз официальной лояльности Илларионов аттестует российскую власть как своекорыстную замкнутую корпорацию, отделившую себя от народа. А народу предлагает в ответ отделиться от такой власти – «начать кампанию гражданского неучастия в делах корпоративистского государства». Вот такой совет.

В действительности дела, может быть, обстоят печальнее, чем думает Илларионов. У нас не корпоративистское государство. У нас корпоративистское общество – сверху донизу. А государство просто ведет себя как все – раньше крепилось, работало, так сказать, единственным европейцем, а теперь вот перестает – слишком сказочными оказались соблазны нефтяного бума. На прочих же этажах изменилось немногое.

Прошу извинить за длинную цитату из собственной статьи почти трехлетней давности, но ничего принципиально нового на этот счет с тех пор не придумалось.

«…Не в сфере официальной политики, не в сфере отношений с государственной властью, а внутри корпорации или клана, к которым принадлежит средний продвинутый россиянин, решаются либо не решаются его ключевые проблемы. У корпорации может быть «своя» налоговая политика…, «своя» политика доходов, о которой она не отчитывается перед властями, «свой» неписаный трудовой кодекс, «свои» правила предоставления медицинских услуг, «свой» порядок обеспечения жильем и земельными участками, и даже «своя» пенсионная система. А политика официальная, государственная, для продвинутого человека – это не более, чем сфера, где жонглируют идеологическими мифами всех цветов…»

Главный политический рецепт Андрея Илларионова на самом-то деле уже осуществлен: более или менее успешный и нормально зарабатывающий человек, если он пребывает не в высшей «государственной корпорации», а в какой-нибудь другой, - он давным-давно отделился от государства. Разве он лечится в государственной поликлинике? Разве рассчитывает на государственную пенсию? Разве посылает детей учиться в казенную школу? Разве отдыхает на курортах Крыма? (Простите – Северного Кавказа?)

Отделился, а полного счастья нет. Страна не вполне «свободна, открыта и толерантна». И корпоративна. Правда, корпораций не одна, а много.

Впрочем, Илларионов-экономист – человек состоявшийся, а Илларионов-политик – человек начинающий. Не берусь предсказывать его политическое будущее. Что же до будущего профессионального, то не исключу, что настанут времена, когда вредные советы «религиозного фанатика из секты так называемых либертарианцев» опять окажутся ко двору.