GlobalRus.ru
Раздел: Реплики
Имя документа: Водка, пиво и ружье: о поправлении нравов
Автор: Дмитрий Ольшанский
Дата: 16.01.2006
Адрес страницы: http://www.globalrus.ru/column/780108/
Водка, пиво и ружье: о поправлении нравов

Отныне водки по ночам в Москве почти не сыщешь

«В этой глуши делать было нечего, только пьянствовать. «Три рубля я тебе, Констинтин Борисович, дам, - говорил я ему, - но где ты водку возьмешь? До ближайшего города тридцать километров. На улице мороз и метель». А он мне отвечал замечательной русской пословицей: «Не волнуйся, Иосиф Александрович, свинья грязь найдет».

Бродский

Странно даже думать об этом, но факт: в России появилось целое поколение, которое уже не ведает радости хождения в классический, старинного образца «коммерческий ларек». Палатки, торгующие всякой мелкой снедью, остались, само собой, но разве можно сравнить их с тем, что такое был ларек на заре русского капитализма? Никогда. В египетской тьме вольной Москвы Гавриила Попова (подумать только – никаких «Седьмых континтов»! никакой рекламы «Билайна» размером во весь дом, вот счастье-то было!) блуждающими огоньками мерцали тогдашние ларьки, маяки похмелья. Закупить в них можно было абсолютно все, что только пожелает страждущий – папироски и СКВ (в Петербурге еще сохранилась эта чарующая аббревиатура), липкое шоколадное печенье и оружие массового уничтожения,  золото-бриллианты и, конечно же, любое общеупотребительное спиртное. Спирт «Рояль», специфическое бренди «Слынчевбряг», портвейны «Агдам», «Сахра» и «Тарибана», ликер «Амаретто», напиток «Оригинальный» (он был катастрофически забористым), ну и перво-наперво водка, водка вкусная и разная. 1992 год, «Пшеничная», завод «Кристалл», 350 целковых, а если ноги не дойдут до ларька, можно приобрести желанное прямо у «рыночной» бабушки, стоящей на выходе из метро. Бабушек периодически гоняла милиция, но какие, скажите мне, были в Москве 1992-го милиционеры? Ими и руководил-то в ту эпоху радикальный «демократ» Мурашев, до того смешным было то хрупко-либеральное время - а значит и спиртуоз, в соответствии с духом русской свободы, продавался везде, всегда, любой. Пока начальство ушло – «можно».         

Ныне все по-другому: и вот уже столичное правительство, доканчивая изничтожение былой алко-дозволенности, запретило с Нового года торговать водкой в ночи. Запрет действует с 11 вечера и до 8 утра, не распространяясь только на ресторации и, разумеется, на те заведения, что смогут получить особое круглосуточное разрешение, «согласовав» вопрос с префектурой округа – примечание циническое, ясно что означающее. Новейший указ – отнюдь не первый опыт в области пуританизма, до этого предпринимались уже многие схожие действия: воспрещение торговать крепеньким в малых павильонах, не доросших до магазинного статуса, запрет водочной рекламы на ТВ, ликвидация спиртных продаж в дни праздников, футбольных матчей, etc., война, объявленная Государственной Думой уличному распитию пива… иными словами, легальная выпивка год за годом сдает позиции, пусть и не сократившись покамест до масштабов «цивилизованного-западного» (советского тож) разрешенного уголка. Конечно, выйдя на улицу и осторожно заглянув в лицо народу-богоносцу, мы не увидим никаких признаков отрезвления, да и с чего бы? - привычки многих столетий не меняются вследствие торопливых начальственных указаний. Тем не менее, московские антиводочные новости значат для нас вот что: если 1990-е годы сделали добывание спиртного процессом механическим, не требующим специальных забот, то ближайшее будущее может заставить обывателя, склонного пригубить, напрячься. Выйдя из дому за бутылкой, уже не получишь жидкостей на ближашем углу, но отправишься по сложносочиненному маршруту - направо, потом налево, потом перешагнуть через тех, кто уже отоварился, далее через дорогу, петляя между остервенело несущимися брабусами, а там уже и долгожданный спаситель-супермаркет, «согласовавший вопрос с префектурой». Это все, конечно, совсем не то, что за водкой в такси тремя десятилетиями ранее, но тоже по-своему непросто и печально, сравнительно с канувшим царствием либерального ларька.               

Это очень плохо и несправедливо, когда лично вам, да еще и при крайней метафизической нужде, не продают в три часа ночи утешительной водки. На ум сразу приходит масса возмущенных контраргументов. Первый - тот, что начальство в России издает любые запреты с одной только целью: дабы как следует нажиться при их нарушении. Именно поэтому в постановлении мэрии с отменным простодушием мздоимцев заранее сообщили про «согласование» - не торопитесь, мол, сворачивать дела, а топайте к нам, в радушную префектуру, с денежкой, стыдливо укрытой в конверт. Нет сомнения и в том, что преследование пивопивцев на улицах приведет лишь к увеличению числа наличности в милицейском кармане. Кроме того, алкоголизм никакими «мерами» не победишь: все одно сильно желающие свое достанут, уговорят и упадут. Да и вообще – неудобно это, когда на пустом месте создается проблема, добро бы хоть ночной общепит был в массе своей привлекателен, но почти нет и этого. Если же говорить о «моральной» стороне дела, то чем, как не абсурдом, является частичное водкоборчество при полном отсутствии у нас «положительной» части той же программы – буржуазного всевластия триады «церковь, психоаналитик, стрижка газона» в США, воскуривания марихуаны (Голландия и проч.), государственного культа физкультуры и спорта (СССР). Что станет делать в нынешней России простоватый имярек, предположительно лишенный доступа к косорыловке? «Скачивать на мобильный телефон приятные мелодии певицы Жасмин»? Нет уж, пусть лучше пьет запоем.

И все-таки ползучие запреты и запретики, ограждающие население от самого доступного алкоголя, полезны. Понять, на что они нужны, получится, если мы вспомним тот контингент, что выстраивался за разноградусным зельем еще в начале девяностых годов, и сравним его с нынешним. Я вам не скажу за всю Россию, но кто попивал в Москве в пору расцвета всех и всяческих свобод, я припоминаю легко. И вот что важно: в те дни силен был еще прежний, позднесоветский запьянцовский элемент. Степенные усатые работяги - в пивных, на неизжитых еще гнусными «дон-строями» романтических пустырях заброшенного центра,  в этих милых, заплеванных скверах. Бывшие богемные клошары, давно деградировавшие – их штаб-квартирой была площадка у памятника Гоголю. Строго разделенные стилистически «неформалы» (помните дивное словечко из репертуара журнала «Сельская молодежь» года этак 1989-го?), хиппи-панки-неостиляги-металлисты – укрывавшиеся в подземных переходах и подъездах (домофоны ведь были редкостью). Иными словами, наставшую свободу встретил и загулял при ее приближении старый, еще во многом безопасный уличный мир. А в мире том и водка, и пиво были скорее напоминанием о Веничке Ерофееве и оставивших его ангелах, нежели признаком чего-то социально опасного и неродного.

Теперь не то. Красочный погром на Манежной 2002-го, нашествие скинхэдов на царицынский рынок, «Правый марш», да и просто крайне невразумительные и ничего хорошего не обещающие лица нынешней уличной молодежи, всякий день гуртующейся на Пушкинской площади, говорят нам о том, что «контркультура» нынче пошла совсем другая. На смену бездельникам и тунеядцам, исправно получающим наряд на винно-водочный, пришли если и не прямые разгромилы, то уж точно темные и суровые люмпен-криминалы, словно бы сошедшие с агитационного советского телеэкрана – передача «Международная панорама», сюжет «Трущобы Бауэри», жанр «Изнанка капитализма». Таким гражданам не то что пива с водкой – кефиру опасно выдавать. Если за счет общей малоконфликтности былого русско-советского общества нам даже в тяжелейшие 1990, 1991, 1992, 1993 годы удалось избежать полномасштабных всенародных побоищ, переходящих в прямую гражданскую войну - то теперь, даже на фоне кажущегося «успокоения», в воздухе все больше пахнет предчувствием крови. А потому держать людей подальше от алкоголя, хотя бы отчасти, хотя бы по ночам – уже пусть и убогая и смешная, но все-таки «мера предупреждения».

Кстати, в пылу подражания всевозможным иностранным законам, в России так и не появилось чаемое многими право свободного доступа к оружию. Теперь о таком «упущении» приходится думать с явным облегчением. Отправился, скажем, на днях спятивший г-н Копцев в синагогу на Большой Бронной, помахал там ножичком – а что было бы, когда бы у его отца в шкафу в лучших американских традициях хранилось что-нибудь огнестрельное? Да и те же профессиональные борцы за права русского человека – сейчас, устрой они поход с целью отмстить неразумным кавказцам, в их распоряжении будут в основном кулаки, от силы «монтировки» - а ежели было бы «гражданское оружие», какой была бы «межнациональная рознь» тогда? Сообщения с Кавказа начала девяностых нам это вполне правдиво передают. Нечего и говорить о сочетании в руках рассерженного обывателя обретенной бутылки с разрешенным ружжом – в случае таких проявлений либерализма мы получили бы в России совсем уж скверный вестерн. Так что пес с ней, с русской свободой, искали бы и дальше алчные префектуры запретов для нового «согласования» - ну а стволы пусть будут у государства, пиво – в кабаке, а водка – в дальнем супермаркете за лесом и кудыкиной горой. Общественная гармония все равно недостижима, но так, по крайней мере, сможем по улицам ходить.          


Ежедневный аналитический журнал GlobalRus.ru ©2024.
При перепечатке и цитировании ссылка обязательна.