На первой неделе января Россию раскритиковали на высшем уровне сразу дважды. Первый раз второй раз 5 января  Кондолиза Райс, госсекретарь США, отвечая на вопрос журналиста по поводу того, как статус председателя G8 соотносится с конфликтом по украинскому газу, сдержанно упрекнула Россию в безответственном поведении на мировых рынках и сказала, что Россия должна "играть по правилам" международной экономики. Через пару дней вышло интервью, которое новый канцлер Германии Ангела Меркель дала "Шпигелю". Про Россию там было сказано, что это не дружба, а стратегическое партнерство, и было присовокуплено несколько критических слов про новый закон о некоммерческих организациях. У Германии меньше общих ценностей с Россией, чем с США, сказала Меркель. Так или примерно так отразили эту историю в средствах массовой информации. Реакция российской стороны была негативной: российский коллега Райс Лавров позвонил Райс и, как сообщил пресс-релиз МИД, назвал ее слова "откровенно политизированными и предвзятыми". На слова Меркель официальной реакции не было – по протокольным причинам комментировать слова одного лидера может только другой лидер того же статуса.

Между тем, если почитать контекст сообщений, можно заметить, что высказывания были критическими, но не резкими. Сразу за фразой про "правила" Райс оговорилась: "Украина и Россия должны в конечном счете прийти к какой-то рыночной цене на газ. В конце концов, все хотят сломать структуры старого СССР, которые были неэффективны и расточительны. Но когда это делается так, как делалось, тут были очевидны политические мотивы, и, конечно, это создает проблемы". Дальше Райс мягко объяснила, что член "большой восьмерки" – ответственное звание, и поэтому он так поступать не должен (в переводе с дипломатического: Россия не Украина какая-то, что мелкоте можно, то державам нельзя). Меркель тоже подсластила пилюлю – "мы заинтересованы, чтоб Россия развивалась в разумном направлении"… "нашу концепцию демократии нельзя переносить в виде схемы" и прочие дипломатизмы.

Что же из сего следует во-первых, во-вторых, и в-третьих?

Во-первых, из сего следует, что вряд ли российская пресса промолчала об этих деталях специально. Большая часть изданий, как у нас ведется, списывали цитату друг у друга. Поиск по ссылкам показывает три-четыре уровня ссылок – А ссылается на Б, Б на С, кто видел первоисточник и видел ли, непонятно. Но если его кто-то и видел, то контекст пропустили скорее не целенаправленно, а просто потому что он не заинтересовал. Самые обидные слова показались самыми интересными. Говорят, на обиженных воду возят, и похоже, что в этот раз в России охотно подхватили обиду. С той стороны, конечно, вельможные дамы тоже отдавали себе отчет, что говорят обидные для России вещи, но во всяком случае, попытались быть взвешенными. Напрасный труд: расшаркивания не то что были приняты, но и не были услышаны.

Во-вторых, из сего следует, что трудно говорить, где в России живет обида. Что происходит наверху, мы знаем едва. Говорят, Путин – мистер Обидчивость. Но в этом случае он отражает ту обидчивость, что в обществе и СМИ расцвела пышным цветом задолго до него. Сколько обиженных кис пошли кидать яйца в посольство США за Сербию, увидев в том оскорбление своей былой мощи – а было это задолго до назначения Путина премьером. Того, кто все время готов обидеться, не обидеть невозможно. Вероятно, и поглаживания по шерстке будут восприняты с подозрением.

И в третьих, из сего следует, что не стоит ожидать от Райс и Меркель, что они будут всегда любезны или хотя бы непредвзяты. Русистке Райс и так часто пеняют на ее иррациональную симпатию к России, тянущуюся еще из департамента политических наук Стэнфорда. От Меркель тем более не стоит ожидать мягкости в отношении политики России. Дело даже не в газе – Германия может превосходно снабжаться и из Северного и Норвежского моря, там запасов хватит. Она упомянула демократию в России не в первый раз, и еще упомянет. Во-первых, она не левоватый Шредер, а слегка, но правая. Симпатия к Америке, где сейчас у власти весьма символически правый, но все же правый Буш, у ней перетянут симпатию к выраженно левому государственнику Путину при всем ее несогласии с США по внешнеполитическим вопросам (интервью в целом было посвящено ее критическим высказываниям о тюрьме в Гуантанамо). Во-вторых, она родом из Восточной Германии, в СССР была еще в детстве – по этой причине ей не свойственно то очарование Лениным и Троцким, через которое прошли западные лидеры поколения 1968, из которого родом и Шредер. И наконец в-третьих, Шредер, с которым Путин дружил куда ближе, чем это положено лидерам государств, был ее главным политическим соперником. Когда внешняя политика строится преимущественно на личной дружбе, то после того как друг уходит, следует ожидать от его победителя особо косого взгляда. Если кто-нибудь вытолкает завтра с итальянского олимпа другого друга Путина, Берлускони, тоже следует думать, что итальянско-российские отношения на высшем уровне резко остынут.

Так что стоит привыкать, что партнеры гладят Россию против шерсти. И пусть гладят. Не все ли равно? Для этого есть хороший рецепт от пушкинского героя: "Он вас побранил, а вы его выругайте; он вас в рыло, а вы его в ухо, в другое, в третье – и разойдитесь; а мы вас уж помирим".