В Подмосковье заполыхал отчаянный имущественный скандал. В четверг представители Федеральной службы по надзору в сфере природопользования (Росприроднадзор) с помощью судебных приставов предприняли очередную попытку снести тринадцать коттеджей дачного поселка Екатерининские Валы, который расположен в природоохранной зоне Истринского водохранилища. Вместе с приставами и сотрудниками Природнадзора  в поселок прибыли бойцы ОМОНа, милиция и рабочие на бульдозерах. Владельцы коттеджей пытались не пустить приставов на территорию, закрыв ворота, но шустрые приставы срезали замки. Возникали яростные стычки между милиционерами и местными жителями - те старались не пустить судебных приставов в свои дома. Последние силой выводили оттуда изгоняемых обитателей. Некоторые дома даже начали оперативно сносить. Женщины поливали приставов водой из окон, милиция избивала жителей сносимого поселка. Итогом подобного сопротивления стала «отложенная капитуляция». «Абсолютное большинство владельцев этих коттеджей сейчас подали заявление о том, что они добровольно вывезут вещи и демонтируют строения», - заявил пресс-секретарь Главного управления Федеральной службы судебных приставов по Московской области Анатолий Гара. На это им будет дано от одного до трех месяцев. По достижении «соглашения» машины судебных приставов покинули поселок, равно как и отряды милиции с пожарными, что дежурили неподалеку.

Комментируя случившееся, замглавы Росприроднадзора Олег Митволь заявил, что опальные коттеджи снесут обязательно. «Сегодняшний инцидент свидетельствует о том, что все граждане России обязаны выполнять судебные решения. В ближайшее время реализация судебных решений по сносу незаконных построек в Подмосковье будет продолжена», – сообщил он. «Будем сносить, но сроков не могу назвать. Рано или поздно все объекты, находящиеся в природоохраняемых зонах, будут снесены», – категорично сказал Митволь.

Конфликт вокруг Екатерининских Bалов длится уже давно. Решение о сносе домов, которые, по мнению Минприроды, незаконно возвели в природоохранной зоне, солнечногорский суд принимал неоднократно. В первый раз в сентябре 2003 года, а в последний – 11 марта 2005 года. В своем решении суд ссылался на то, что участок земли, где расположены коттеджи, считается «санитарной зоной Рублевского водопровода». Однако хозяева отказались сносить свои постройки, а в конце февраля 2005 года не позволили сделать это и судебным приставам. Их аргументы просты - в 1991 году турбазу, на территории которой находятся строения, приватизировала коммерческая структура – Московская коммерческая биржа. У нее впоследствии и купили дома их нынешние обитатели. Однако в 2000 году все сделки по переоформлению турбазы, которая располагается на подведомственной ГУП «Мосводоканал» территории, с подачи этой организации суд признал незаконными. Соответственно, прав лишились и хозяева коттеджей.

Даже если Московская коммерческая биржа была злодейкой и воровкой, непонятно почему за ее грехи должны отвечать ни в чем не повинные дачники. Риторика Митволя и Ко, рьяно отстаивающих подмосковную экологию, которая взяла и вдруг испортилась – вообще смехотворна. Ей могли бы поверить только случайные наивные иностранцы, способные всерьез подумать, что если российское природоохранное ведомство вслух озабочено охраной природы – то так и обстоят дела на самом деле. Но нашим гражданам не кажется фантастической совсем другая версия: что чиновников-натуралистов, равно как и бодро принимающий бульдозерные решения суд заботит одно – та звонкая денежка, которую заплатит всем «честным экологам» Инвестор. Известно, что спорным участком заинтересовался некто солидный, собирающийся создать на месте коттеджей яхт-клуб – несомненно, «элитный» и «фешенебельный». А раз так, судейские и министерские быстро вспомнили о «санитарных зонах» – благополучием которых никто в России не интересуется без особого на то финансового интереса. Решение «самого справедливого суда в мире» скоренько проштамповали, и потому людей скоро выкинут, а Инвестор этаким всепобеждающим Атиллой сможет реять над руинами домиков, в которых обычные, не «элитные» и «неэффективные» семьи растили детей, отдыхали, попросту собирались дальше жить. Что можно противопоставить подмосковному варварству, освященному законом и скрепленному всеми печатями? Разве что русскую литературу, всегда известным образом относившуюся как к продажному суду, так и к охочим до своеобразной, перетекающей из бумажника в карман «диктатуры закона» русским чиновникам. Хочется напомнить об одном примечательном имущественном споре, как раз подобного рода.

«Владимир подошел к чиновникам. Шабашкин, с картузом на голове, стоял подбочась и гордо взирал около себя. Исправник, высокий и толстый мужчина лет пятидесяти с красным  лицом и в усах, увидя приближающегося Дубровского, крякнул, и произнес охриплым голосом:  - Итак, я вам повторяю то, что уже сказал: по решению уездного суда отныне принадлежите вы Кирилу Петровичу Троекурову, коего лицо представляет здесь г. Шабашкин… Владимир  кипел от негодования.  - Позвольте узнать, что это значит, - спросил он с притворным холоднокровием у веселого исправника.  - А это то значит, - отвечал замысловатый чиновник,  - что мы приехали вводить во владение сего Кирила Петровича Троекурова и просить иных прочих убираться по-добру по-здорову».

А вот и единственная мера, на которую напрашиваются  гг. Митволи-Шабашкины, судебные их приставы, инвесторы с яхт-клубами и прочие заинтересованные в охране природы лица.

«Дубровский приблизил лучину, сено вспыхнуло, пламя  взвилось – и осветило весь двор.

Поднялся ветер. В одну минуту пламя обхватило весь дом. Красный дым вился над кровлею. Стеклы трещали, сыпались, пылающие бревны стали падать, раздался жалобный вопль и крики: "горим, помогите, помогите".

- Как не так, - сказал Архип, с злобной улыбкой взирающий на пожар.

-  Архипушка,  - говорила ему Егоровна, - спаси их, окаянных, Бог тебя наградит. - Как не так, - отвечал кузнец. В сию минуту приказные показались в окно, стараясь выломать  двойные рамы. Но тут кровля с треском рухнула, и вопли утихли».

Конечно, "не приведи, Господи, видеть" и далее по тексту, но ведь увидим, как Бог свят, увидим.