Выборы в Ираке заставляют задуматься над старой проблемой: оправдывает ли цель средства, или наоборот – можно ли с помощью методов не особенно законных и честных добиться каких-то позитивных свершений? Основной предлог вторжения в Ирак давно дискредитирован – оружия массового поражения там нет. Мы не склонны предполагать что США и Великобритания лгали – просто плохо сработала разведка, а политическое руководство, будучи убеждено в факте существования запрещенного оружия, отбрасывало противоречащую этому информацию. И опозорилось на весь белый свет – о чем стоит помнить всем государственным любителям «фильтрации базара». Косвенным признанием провала стала мягкая отставка главы ЦРУ и массовые увольнения в разведаппарате, начатые его преемником.

Другим предлогом войны было желание освободить иракский народ от тирании и ликвидировать очень неприятного диктатора. Но вряд ли стоит убивать несколько десятков тысяч человек, чтобы наказать одного, пусть и мерзкого преступника. Тем более что не так уж Саддам и наказан. Лечат его по высшему разряду, кормят неплохо, а что он в тюрьме сидит – так, по нашему убеждению, диктаторы всегда живут в тюрьме, хотя иногда и роскошно обставленной.

Остается только освобождение иракцев – хотя и его цена на сегодняшний день высока непомерно. Возможно ли, хотя бы теоретически, что оно послужит оправданием вторжения, пусть много времени спустя, когда все успокоится? Саддаму могли бы наследовать его сыновья – тоже порядочные бандиты, а в ходе экономической блокады (и даже – без нее) население Ирака, особенно шииты, испытывали тяжелейшие лишения. Вызванные этим потери могли быть сравнимы с жертвами, которые иракцы понесли в прошедшие два года. По крайней мере, здесь есть предмет обсуждения – ибо остальные резоны для военной операции США не выдерживают критики.

Проблема эта не однозначна даже в отношении исторических событий, по которым потомство вынесло ясный вердикт. Вспомним Вторую Мировую войну. Союзная авиация сравнивала города с землей, действия российских войск в отношении гражданского населения были тоже далеки от идеальных, есть на что пожаловаться и некоторым народам Восточной Европы (волна внесудебных расправ, в результате которой погибли десятки тысяч, прошла и по Европе вполне западной). Ни в коей мере все это не одобряя, нельзя не сказать, что блага, полученные от уничтожения наиболее агрессивного из убийственных режимов человечества, их с лихвой компенсируют. Не говоря о том, что с точки зрения международного права Германия была агрессором.

Пример из американской истории – война между Севером и Югом. Освобождение рабов не являлось ни ее целью, ни причиной – таковой было желание южных штатов отделиться (на что они, строго говоря, имели право). Только в ходе войны и во многом для того, чтобы нанести противнику урон, Линкольн подписал Декларацию об освобождении рабов, которая иначе могла бы еще долго ждать своего часа. Немалыми были и страдания гражданского населения Юга в конце войны и последовавшей за ней Реконструкции. Выборы в органы власти находились под контролем северных чиновников, а ветераны-южане были к тому же лишены избирательных прав. В результате расовые отношения отнюдь не улучшились – после отъезда обогатившихся северян во всех штатах бывшей Конфедерации установилась расовая сегрегация, просуществовавшая до 60-х гг. ХХ в. И все же факт освобождения рабов и конституционного запрета рабства перевешивает весь этот негатив хотя бы с одной только моральной точки зрения.

Поэтому, глядя на радостные лица иракских шиитов, которых вряд ли заставили улыбаться в телекамеры, хочется еще раз спросить: стоило ли вторжение в Ирак таких жертв, будут ли они оправданы, если в Ираке установится какая-то демократия? Смогут ли тогда потомки выставить Бушу и Блэру высокие оценки и поставить им памятники?

Для россиян это совсем не праздный вопрос, ибо бывший советский человек не может не чувствовать себя немножечко иракцем. Ведь советские вожди тоже были людьми порочными и преступными, режим, ими возглавляемый – неприятным и нелюбимым соседями, и к тому же – воспринимаемым Западом в качестве прямой угрозы. Что кроме российских размеров и ядерного оружия в придачу мешало обвинить г-на Брежнева в желании распылить смертоносный газ в лондонском метро и вторгнуться в Россию всеми силами коалиции свободного мира? Кстати, жители некоторых областей советской империи иногда обоснованно считали себя находящимися под иноземным гнетом, и во Львове или Каунасе встречали бы американцев как освободителей, а затем бы с радостью пошли на организованные теми выборы.

На этом параллель стоит закончить, ибо общиной, наиболее угнетаемой в саддамовском Ираке, были представители не меньшинств, а шиитского большинства. Именно они, при всей антиамериканской риторике некоторых их лидеров, закономерно чувствуют себя вознагражденными за годы мучений и относятся к войскам коалиции относительно терпимо (хотя цветами их и не забрасывают). О курдской общине и говорить не стоит – проводить там выборы можно было уже давно. Курды в Ираке всегда были стороной притесняемой и мечтали об отделении. И благодарны англо-американцам за возможность уже много лет спокойно жить под защитой союзной авиации. Очевидна и негласная договоренность: курды не будут стремиться к созданию независимого государства на севере, а получат широкую автономию и гарантии американского военного присутствия и покровительства. Несмотря на то, что подобная ситуация не может радовать Турцию, не верится, что данный конфликт сможет взорвать Ирак в ближайшем будущем или определить его судьбу. Чего не скажешь о конфликте суннитско-шиитском.

Сунниты при Саддаме жили лучше всех. Они владели государством, и именно им уделялись те крохи богатства диктатора, которыми он решал осчастливить население Ирака (любая диктатура ублажает жителей столицы). Именно в этих районах продолжается сопротивление оккупационным войскам, причем, скорее всего, как раз потому, что инсургенты пользуются поддержкой населения. Поэтому сунниты почти не голосовали. Явка в курдских и шиитских районах достигала 80-90%, а общая цифра проголосовавших по стране – 60%. Из этого понятно, что явка среди суннитов, составляющих 20-25% населения, была очень низкой. Что ждет страну, в которой есть готовое к применению силы меньшинство, не представленное в политическом процессе и составляющее большинство населения центральных областей страны, включая ее столицу? Останется ли такое государство целым, будет ли оно жизнеспособно?

С нашей точки зрения, с уходом войск коалиции из Ирака он неминуемо распадется. В таком событии не будет ничего из ряда вон выходящего: Ирак – искусственное постимперское образование, а все его подспудные национальные конфликты сдерживались правившими страной автократическими режимами. Важно лишь, насколько мирно такой распад произойдет – кровавая гражданская война будет знаменовать тяжелейшее поражение американского проекта. Но поражением Америки станет и мирный распад Ирака – ведь в глазах арабов США всегда хотели (разумеется, в интересах Израиля) – расчленить потенциально наиболее могущественную арабскую страну. Исчезнет тогда и необходимый противовес Ирану, от чего хорошо не будет никому, в т.ч. и Израилю – ведь американцы, дабы оправдаться, разовьют на него сильнейшее давление с целью добиться уступок палестинцам.

США не позавидуешь – они взяли на себя тяжелую ответственность, и все шишки посыплются на них. А ведь действительно – хотели как лучше. Можно издеваться над Бушем и «бушизмами», но президент США – не циник и не обманщик. Он воистину хотел сделать жизнь на земле счастливее и безопаснее. Но можно ли насильственно изменить мир – пусть даже в лучшую сторону? Ясно, что от бандита должно обороняться, но можно ли на него нападать, понимая, что при этом погибнут невинные? Каковы границы допустимого неспровоцированного насилия? Существуют ли они вообще? Случайно ли, что одержать военную победу легко, а изменить людскую психологию – сложно. Ведь афроамериканцы перестали чувствовать себя людьми второго сорта через сто лет после окончания Гражданской войны. Когда же перестанут себя чувствовать униженными иракцы? Только когда станут самостоятельными – и останутся свободными.

И не много ли счастливее их россияне, освободившиеся от коммунизма сами – ведь Россия преодолела своих диктаторов и убийц без чьей-либо помощи и никому, кроме себя, этим на самом деле не обязана. У иракцев же впереди еще очень долгий путь. И никакой прекраснодушный автоматчик им в этом не поможет. Быть освобожденными – совсем не то, что стать свободными. Не верите? Спросите у европейцев – они на своих освободителей обижены по сей день. Не все, конечно, но многие – и не только восточные.

В счастье под чужим дулом не верится по-прежнему. Хочется ошибиться – ведь известия о погибших не радуют. Молодые ребята: им бы еще жить и жить (напомним и о жестоко искалеченных, которых только среди американских солдат больше 4 тыс.). Пусть каким-то волшебным образом все остановится, сунниты с шиитами договорятся навек, а Ирак станет похожим на нечто среднее между Турцией и Иорданией и заживет почти как в раю (который, согласно воззрениям древних, находился как раз в Персидском заливе).

Перед началом войны в Ираке довелось высказать такое мнение: если будет найдено оружие массового поражения, то станет очевидно, что существующая система международного права устарела, что ООН надо реформировать сверху донизу, а инспекторов разогнать. Будет очевидно, что правы именно Блэр и Буш. И что противники войны, включая автора этих строк, должны будут хором воскликнуть: Mea culpa! – и посыпать головы пеплом. Теперь о злосчастном оружии никто не вспоминает, а вместо призывов к покаянию союзники просят у своих недавних оппонентов помощи в святом деле реконструкции и демократизации Ирака. Действительно, если года через два-три Ирак все-таки стабилизируется и сохранится в целости, можно будет признать, что правительства США и Великобритании хотя бы в чем-то преуспели.

Не хочется оказаться правым в своем пессимизме, но если осуществится сценарий противоположный и будущее Ирака принесет новые трагедии, то вызовет это не злорадство – до него ли тут! – а одну лишь грусть. Даже если некоторые архитекторы вторжения сумеют найти в себе силы и покаяться (что обычно происходит спустя десятилетия), это никого не оживит. А насчет каких-то уроков даже говорить не стоит – человечество плохо учится истории. Потому что не думать легче, чем думать. Проще вообразить простую реальность, чем осознать ее сложность. И бомбить с закрытыми глазами гораздо удобнее.