«Единая Россия» который день беспомощно бубнит про «дестабилизирующие силы, которые стоят за выступлениями пенсионеров». Кто-то из официозных политологов даже назвал их по имени: Березовский! Никто иной, как Борис Абрамович лично пролоббировал преступную отмену льгот (нашептал доверчивому Путину), чтобы затем организовать революцию и свергнуть президента. Но самое любопытное, что в том же русле высказывается и либеральная пресса. «Оппозиционные» комментарии также сводятся к поискам таинственных организаторов акций, которые за спинами стариков преследуют какие-то своекорыстные цели. Разница лишь в том, что официоз их клеймит, а цивильная оппозиция – восхищенно любопытствует.

Но и Грызлов и либералы солидарны в одном – они ни на секунду не допускают возможности самоорганизации народа. И те и другие считают его стадом овец, которое без руководящей указки ни на что не способно. И рассматривать народную стихию согласны только с точки зрения «кому это выгодно».

Так как Березовский далеко, то в качестве «таинственной злобной силы» на всякий случай решено взять более-менее известный брэнд – НБП. Губернатор Петербурга Валентина Матвиенко в воскресенье прямо наказывала «не поддаваться на провокации национал-большевиков». УБОП для острастки задержал группу лимоновцев, а параллельно – еще несколько человек, которые выделялись на фоне демонстрантов своей вызывающей молодостью.

Между тем правда состоит в том, что ни одна из лево-радикальных партий даже с натяжкой не могла бы утверждать, что именно она вывела народ на улицы. В субботу и в воскресенье в Питере представители левой оппозиции сами были потрясены количеством митингующих. Обычно от нескольких сотен расклеенных по городу призывных плакатов и стикеров ожидают явки не более 50-100 человек. Но пришли около пяти тысяч! Разумеется, многие партийные лидеры сразу же попытались структурировать толпу. Но утверждать, что именно они мобилизовали массы – чистейший вздор. Один из партийцев признался, что старался «не разворачивать партийную символику, так как она распугивала пенсионеров».

Мы имеем дело с типичным голодным бунтом, который не нуждается ни в организации, ни в руководителях. Просто в какой-то момент несколько тысяч человек поняли, что скоро им станет нечего есть. Уже одного этого достаточно, чтобы отправиться совершать нетипичные поступки. Добавьте сюда наличие свободного времени, которого нет у работающих людей, и «феномен бунта стариков» станет вполне ясным.

Почему либералы (почему власть – ясно) не желают принять это простое объяснение? Почему так важно заподозрить во всем мифических могущественных кукловодов? Кроме того, что так интеллектуалу интересней, надо признать: типичный либеральный журналист просто не в состоянии понять бедственного положения пенсионеров. Большинство из них (либеральных журналистов) живут в Москве, принадлежит к среднему классу, питаются в ресторанах, пользуются такси и обитают в комфортных квартирах. «Неимущие» – в этой среде просто речевой штамп. Зачастую представление о народе у них еще более отвлеченное, чем у партии власти. «Сытый обыватель», готовый за свою сытость поступиться свободой – вот его типовая презрительная характеристика. Презумпция: обыватель сыт, а потому пассивен. Первейшие проблемы России – авторитаризм, свобода слова и увольнение Парфенова. Социальный пафос – не модно и не актуально. Раз народ не бунтует, значит, он доволен, не правда ли?

Потому-то зрелище настоящего бунта тех, кто еще вчера демонстрировал пассивную лояльность власти, непонятно либералу. Потому-то соблазнительно списать происходящее на большой и сложный заговор – пусть даже оппозиционный Кремлю. Наконец, просто обидно признать, что народ в борьбе с властью оказался активней и успешней, чем все либералы вместе взятые.