Недавно среди жителей Голландии был проведен важный телеопрос. «Кого вы считаете самым знаменитым голландцем в истории?» - поинтересовались у них. «Пима Фортайна», - ответили жители Голландии. Так Пим Фортайн выиграл у Винсента Ван Гога, Рембрандта Ван Рейна, принца Оранского и Анны Франк.

Список исторических личностей, оставленных Фортайном позади, не содержит сюрпризов, но сам по себе является сюрпризом. Особенно если  учесть, что при жизни Фортайн, как ни старался, вовсе не обладал такой громкой известностью. Был открытым геем, но это никого не впечатляло в Голландии – самой, наверное, толерантной стране мира. Выступал против мусульманской эмиграции – толерантные голландцы в большистве своем кривились, хотя втайне сочувствовали. Рейтинг его партии, впрочем, рос. Но тут нашелся толерантнейший из толерантных. Нежным майским вечером Фолькерт Ван дер Грааф, активист общества защиты прав животных, пристрелил Фортайна, как собаку, за то, что тот не считал мусульманских эмигрантов за людей. Тут-то голландское общество содрогнулось.

Результатом этого содрогания стало то, что Ван Гог и Рембрандт Ван Рейн сообща стушевались. Жертва геноцида Анна Франк померкла перед жертвой единичного преступления. И даже коллега Фортайна, политик, создатель голландского государства принц Оранский оказался в мимансе. Почему?

Если бы история Пима Фортайна была вымыслом, художественным фильмом, этот фильм побил бы рекорды кассовости. Но история Фортайна – увы, реальность. Что, впрочем, не мешает ей быть важнейшим событием шоу-бизнеса и массовой культуры. У нее есть сюжет, с четкой завязкой, кульминацией и страшной – как и полагается в драме – развязкой. Она богата яркими характерами и напряженным конфликтом. Пим Фортайн был единственным, кто говорил об исламском засилье в Голландии. Эту правду  все знали, но  боялись произнести, маскируя трусость политкорректностью. Пим Фортайн не боялся и был убит. Эта история понятна каждому даже больше истории Ван Гога. А что знает обыватель о Ван Гоге? Что он отрезал себе ухо. Слов нет, яркое событие, но плохо разворачивается в крупноформатный сюжет. Ван Гог не прозрачен для обывателя. Что уж тут говорить о Рембрандте, Вермеере, Хальсе? Их уши в целости, и все они драматургически не увлекательны. В отличие от трагического и прекрасного Пима Фортайна.

В сравнении с ним даже Анна Франк с ее знаменитым дневником про Холокост не хиляет. Эка невидаль – Холокост! Тоже мне, художественный театр, думает обыватель. Жертв Холокоста много, и Анна Франк – одна из них. А вот Пим Фортайн – один-единственный. Эксклюзивный. Штучный. Неповторимый. Уникальный. Если Анна Франк – часть Холокоста, то канонизированный Пим Фортайн может существовать и отдельно от того, за что погиб. Уж слишком красиво погиб, слишком кинематографично. Исламская экспансия в Европу - это скучно. Думать о ней – все равно что часами рассматривать картину «Стая ворон над хлебным полем» Винсента Ван Гога, силясь понять, что же художник хотел ею сказать. То ли дело леденящая душу смерть от руки фанатика. Голливуд Голливудом.

Следуя этой логике до конца, нельзя не признать, что убийца Фортайна Фолькерт Ван дер Грааф куда уникальнее и, по справедливости, пальму первенства в борьбе за звание самого знаменитого голландца следовало отдать ему. Ибо если уж забывать про культуру, то забывать бесповоротно. К тому же известность – категория не культурная, не моральная и даже не этическая. В России самым известным человеком назвали ведь не Пушкина – Сталина. Самый знаменитый немец – Гитлер, а не какой-нибудь Бах. А обретший бессмертие несчастный Пим Фортайн, летучий голландец, который случайно попал в этот список, занесенный туда плоским и обманным масс-культурным паблисити. По этому гамбургскому счету он знаменит никак не более Рембрандта. Но и ценен не менее. Потому что защита европейских ценностей – тоже европейская ценность. Особенно в сегодняшней Европе.