Приятно чувствовать себя пророком и первопроходцем в одном лице. Еще осенью 97 года, когда в эфире Российского Телеканала я выдвигал аргументы в пользу передачи Южных Курил Японии, настроение немалой части аудитории и позвонивших в студию было вполне воинственным – «стрелять таких надо!». Обозленные выкрутасами ельцинизма, люди держались, как им казалось, «за последнее», призрак дальнейшего распада бродил по России, и Курилы вполне могли оказаться его первым глашатаем. Теперь времена другие – стало «уже можно» хотя бы спокойно рассматривать эту скользкую тему, что  говорит об упадке патриотизма/ подъеме прагматизма/ развитии пофигизма – нужное подчеркнуть, прочее выжечь каленым железом.

По странной прихоти судьбы реалии российской жизни упорно не желают вписываться в хрестоматийное противостояние либералов и консерваторов, к тому же вечно норовящих попятить друг у друга перспективную идею. Вот и сейчас, прослышав, что государственные мужи задумываются о радикальном решении «Курильского вопроса», либералы-западники почуяли неладное: их монополия на «разбазаривание страны» под угрозой. Не ровен час ненавистное «государство» использует себе во благо какие-то крохи из собственного достояния.

Что за край - Южные Курилы? В первую очередь, Курило-Камчатская дуга – зона повышенной сейсмической активности, на которую приходится 80% всех землетрясений, происходящих на территории России, и в основном именно на южную её часть, где эти землетрясения достигают максимальных показателей. Высока циклоническая активность – в иные годы здесь проходит до 30 циклонов, сопровождаемых обильными снегопадами и сильными метелями, идущими 60-90 дней в году, при скорости ветра 40 м/сек. Снежный покров высотой от 1 до 3.5 метров держится 130-140 дней в году. Вынос льдов из Охотского моря в Тихий океан через южные проливы начинается в феврале и длится 40-80 дней. Дополняют картину муссонные дожди, туманы и цунами – без счета. Положа руку на сердце: многим ли врагам мы пожелаем жить в этом «благословенном крае»?

Что же касается природных ресурсов Южных Курил, то запасы стройматериалов (строительный камень, пемзы, туфы, песок, гравий) могли бы очень пригодиться в местности вроде Подмосковья, но в сейсмически опасной зоне они практически бесполезны. Теоретически, есть запасы цветных металлов и даже золотосеребряные руды. Однако блеск золота, способный очаровать обывателя, знакомого с золотодобычей по рассказам Джека Лондона, вряд ли воздействует на экономиста, знающего, что главное – не наличие запасов, а рентабельность освоения. А вот как раз рентабельность освоения чего бы то ни было на Южных Курилах абсолютно отрицательная: в одни только сейсмостойкие дороги и дома для рабочих придется вбухивать миллиарды. То же касается и рения – «редкого металла, нигде более на территории России не встречающегося». (Не припомню, чтобы кто-то особенно переживал о рении при отделении Казахстана, где он добывался в союзный период). В прошлом году российские ученые героически добыли на Итурупе аж 9 граммов рения. (Мировое потребление рения – 30 тонн). Героически – потому что добывался он из вулканических извержений действующего вулкана! Даже ушлые российские олигархи, как известно, охочие до присвоения «природной ренты» и прочей «общенародной собственности», до сих пор не рискуют покуситься на курильские недра.

Много пишут о территориальных водах вокруг Южных Курил, где якобы сосредоточено основное богатство региона. Действительно, здесь вылавливают многие породы рыбы, в том числе и ценные, крабов и морских гребешков. Только почти весь улов все равно контрабандой идет в Японию, где на эти деликатесы спрос куда больше российского и где сосредоточены основные рыбоперерабатывающие заводы. Пресечь контрабанду можно только созданием мощной пограничной флотилии, которая денно и нощно будет патрулировать периметр, на что уйдут суммы, на порядки превосходящие любые «рыбные» прибыли.

Да и военное значение Южных Курил уже далеко не то, что полвека назад. Межконтинентальные ракеты, бомбардировщики, способные преодолевать тысячи километров, и авианосцы сильно потеснили значение островных гарнизонов на далеком фронтире.

Так что пока России от этих во всех отношениях малозначительных скалистых островков в океане одни убытки. Ежегодно из бюджета приходится выделять не особенно мелкие суммы на поддержание жизнедеятельности жителей Южных Курил (в основном на топливо и его транспортировку), в противном случае большинство из них вымерзло бы за одну зиму. Разумнее всего, да и дешевле, было бы всех их - около 7 тысяч человек – переселить на материк, хватило бы нескольких больших многоквартирных домов или средних размеров коттеджного поселка. Просто, чтобы не мучались. Но в этом случае острова окажутся оголены совсем, и вся ситуация уж больно начнет напоминать «собаку на сене».

Вместо этого имеется реальный шанс избавиться от всего этого обременительного хозяйства за кругленькую сумму, да и жителей порадовать приличной компенсацией. По предварительным расчетам, за каждый из четырех островов (россыпь мелких островков Хабомаи широким жестом засчитаем за один) можно потребовать уплаты нескольких десятков миллиардов долларов. (Что будет вполне по-божески: купили ведь японцы в девяностых несколько американских кинокомпаний по цене в среднем 30 миллиардов за штуку. А тут - целый остров!)

При этом куда важнее финансово-экономических выгод могут оказаться выгоды общественно-политические. Разумнее всего было бы не форсировать процесс передачи островов, а растянуть его лет на 15-20, т.е. по одному острову в 3-5 лет. Официально это можно объяснять трудностями с эвакуацией, заботой о жителях, обкаткой юридических формальностей и пр. Мол, передаем один, смотрим на результаты, учитываем недоработки, потом проводим переговоры о следующем, и т.д. На практике же это будет служить привязыванию японской политики (по крайней мере, внешней) к интересам России, поскольку будет понятно, что любые серьезные расхождения во мнениях могут стать поводом для торможения переговорного процесса или даже для его прекращения.

Впрочем, при наличии США – традиционного конкурента обеих стран, нажимать по большинству вопросов особенно не придется. Россия и Япония могут достаточно легко поделить экономические сферы влияния: японцы вряд ли будут покушаться на российские ресурсо- и энергоемкие отрасли, тогда как для России выгоднее воспользоваться плодами наукоемкого японского производства, нежели тратить самим миллиарды на исследования (исключая, разумеется, военную сферу, тут уж надо самим). При этом по отношению к США будущим партнерам есть что терять и за что бороться: Японии - за американский потребительский рынок, нам – за рынок оружия и атомных технологий. Да и идеологическое сближение более чем возможно: в России и Японии ширится движение за сохранение своих национальных и культурных основ и борьба с проникновением «американского образа жизни», одинаково чуждого нашим странам.

Негативные последствия проекта минимальны. Единым хором взвоет яблочно-коммунистическая оппозиция? Но это самая большая беда. Важный вопрос: не пойдет ли цепная реакция территориальных претензий, скажем, что скажут немцы о Калининградской области? Но это крайне маловероятно. Дело в том, что все современные европейские реалии базируются на неизменном принципе – абсолютной нерушимости всех послевоенных границ, поскольку в противном случае придется воевать всем против всех. Той же Германии, прежде чем задуматься о бывшей Восточной Пруссии, придется оторвать увесистый кусок от Польши, а заодно и от Литвы.

Другое дело, что существует куда более серьезное препятствие. Для успешного решения южнокурильской проблемы российской власти потребуется, в первую очередь, доверие народа. Даже не осознание всех сложных перипетий экономических или политических отношений (это - для специалистов), а именно доверие. Понимание, что это не очередной обман кучки временщиков с целью новой наживы, а насущная необходимость государственного развития. Конечно, через это препятствие можно переступить, однако последствия могут оказаться совершенно непредсказуемыми.