В США новый педофильский скандал. 29-летняя женщина обвиняется в сожительстве с восьмилетним мальчиком. Ей предъявлено обвинение в "изнасиловании и причинении угрозы здоровью несовершеннолетнего лица".

Расследование в отношении этой женщины было начато после того, как в полицию обратилась мать ребенка. Она обнаружила у сына записку от некой Тэмми Имре, в которой было написано следующее: «Завтра обещают дождь, ты можешь прийти ко мне, и мы займемся сам знаешь чем. Люблю тебя. Хочу тебя». В беседах со следователями ребенок признался, что вступал в половую связь с Имре. Мальчик являлся приятелем семилетней дочки подозреваемой и часто бывал в их доме. Вот, собственно, и вся история. Если подозреваемая будет признана виновной, ей грозит 20 лет тюрьмы.

Когда речь идет о сексуальном домогательстве к ребенку со стороны мужчины – отношение к этому в обществе вполне однозначно и находится в диапазоне от «убить гадину» до чуть более гуманного «таких надо держать в клетке». С женщинами все сложнее, и дело не только в особом отношении к слабому полу. Исходя из обывательского здравого смысла, насилие - это действие, а деятелем половых отношений между женщиной и мужчиной природой определен мужчина. Цивилизованный мир сегодня далеко ушел от обывательского здравого смысла, а потому и понятие насилия трактует куда шире, и угрозу здоровью понимает не только как физическую. Да и равенство полов требует, чтобы сексуальное насилие не было прерогативой только «мужских шовинистических свиней».

И, наверное, цивилизованный мир прав, что, собственно, и иллюстрирует нынешняя история. Спать с мальчиком восьми лет – за рамками любых представлений о допустимом и нормальном, за гранью здравого смысла, хоть обывательского, хоть какого. Разумеется, речь может идти о самых разных вариантах половых отношений, но даже в самом невинном случае вряд ли кто станет защищать право женщины развлекаться постельным образом с 8-летним ребенком.

Однако, кроме женщины – преступницы, есть еще и мальчик – жертва. Именно ради его защиты цивилизованный мир ужесточает законы о сексуальном домогательстве к малолетним и расширяет поле их применения вплоть до уголовного преследования за фотографии в ванной. Возможно, сексуальные домогательства нанесли немалый психический урон мальчику, однако судебное разбирательство, допросы, скандал в печати и прочие атрибуты процесса травмируют психику никак не меньше. Там он был участником игры, или так, по крайней мере, ему могло казаться, тут он жертва, которой все дружно сочувствуют и о которой беспрерывно судачат.  

Как станет развиваться мальчик, осознавший себя жертвой, одному Богу известно. Сможет ли он вообще жить с женщинами, вступить в брак и иметь детей - ни на один из этих вопросов нельзя ответить утвердительно. И поневоле возвращаешься к обывательскому здравому смыслу с его пониманием сексуального насилия, урона здоровью и подсудности. Пещерная логика, исходящая из того, «кто и куда сует», может, не столь уж и пещерна. Во всяком случае, она позволяет видеть в мальчике хоть и будущего, но мужчину. Вред от развратнейшей из женщин может оказаться куда меньшим, чем от добродетельнейшего из судов. 

Собственно, в этом и беда современной цивилизации - пытаясь защитить человека, она унифицирует его, и в результате мы получаем абстракцию - бесполый объект насилия. Лекарство будет горше болезни.