Поражение, понесенное гендиректором "Ъ" А. В. Васильевым в телевизионных прениях с главой "Альфы" М. М. Фридманом, закрепляет новую и довольно сложную для всех СМИ ситуацию, сложившуюся по итогам суда "А" с "Ъ". Ведь создан прецедент, когда назначается взыскание, причем вполне разорительное в пользу юридического лица с формулировкой "репутационный ущерб". Не конкретные убытки, составлявшие лишь 9% от общей суммы иска, а именно репутационный, т. е. исчисляемый сугубо произвольно. К произвольности суммы добавляется и произвольность самого понятия об ущербе. Исходная статья в "Ъ" утверждала лишь, что отделения "Альфы" подверглись набегу паникующих вкладчиков. Однако паника есть стихия, причиняющая вред, но не чернящая репутацию того, кто пал ее жертвой. Пасть жертвой стихийного бедствия обидно, но не порочно, поскольку бедствие не разбирает, кого накрыть. В противном случае многомиллионные иски можно будет вчинять за газетную заметку о том, что в результате наводнения пострадали промышленные активы "Фита-Группа" - фетюки, чья репутация понесла ущерб от заметки про буйство стихии, тут же назначат такую сумму ущерба, что мало не покажется. Более того, даже и стихии не нужно. Довольно и заметки про то, как та же "Фита-Группа" приняла неверное маркетинговое решение (допустим, вложилась в выпуск квадрофонических унитазов, которые не нашли должного спроса у потребителя - или даже еще невиннее: продешевила с продажей некоторого актива), отчего понесла убытки. "Про меня пишут, что я понес убытки. - Следовательно, про меня пишут, что я лох. - Ущерб репутации налицо. - Сто миллионов на бочку!".

При столь крупных ставках и при глубоко прецедентном значении иска для всей пишущей корпорации, руководству "Ъ", вероятно, следовало бы более ответственно подойти к распре с "А", понимая, что там сидят мужчины серьезные, следующие принципу "Если я чего решил, то выпью обязательно", и то, что Андрюля в некотором далеком плюсквамперфекте был "вась-вась" с Петрулей, ничего не значит - табачок врозь. Вместо того вышло двойное поражение. Сперва в суде, где сверхдорогим адвокатам "А" оппонировали немладоискусные юрисконсульты "Ъ", затем на ТВ в передаче "К барьеру" у Соловьева.

Причем второе поражение существеннее. Авторитет суда, в России и так традиционно невысокий, в последнее время упал так, что дальше некуда, отчего сама по себе арбитражная победа сверхбогатого магната над газетой еще не обязательно должна была быть воспринята обществом также и как моральная победа. Не говоря о том, что кто же из широкой публики материалы суда изучал, кто же в доводы сторон вникал? - никто. Прения первых лиц конфликта (уже напрямую, без посредников-адвокатов) перед лицом большой телеаудитории - дело другое. Здесь юридическая победа "А" должна была в глазах публики или сильно девальвироваться, или, напротив, закрепиться, породив представление, что $11 млн. штрафа присудили не только по закону, который что дышло, но и по справедливости.

Но если "А" к подготовке этого второго боя - судя по тому, как он проходил - отнеслась со всей серьезностью, то "Ъ" вообще не похоже, что готовился. М. М. Фридман явился в чрезвычайно отрепетированном виде, носящем на себе следы долгих предварительных прогонов, его же оппонент А. В. Васильев явно понадеялся на обаятельную импровизацию. Что психологически понятно. Магнаты типа Фридмана вряд ли питают чрезмерные иллюзии насчет народной любви к ним, и это побуждает их, готовясь к таким публичным выступлениям, при которых голос народа хоть кое-что значит, напрягать все силы и умения. Трезвая оценка отношения к себе есть уже преимущество. Журналистская же среда всегда богемой была, богемой и останется. Трезвость там не в чести как в буквальном смысле, так и в смысле внятного понимания того, что свой журналистский междусобойчик - это одно, а более широкая публика - это другое и нужно понимать, где ты в данный момент находишься и к кому обращаешься. Стороне ответчика здесь повредило то, что в профессиональном кругу А. В. Васильев всем известен, и отношение к его чудачествам и слабостям вполне благодушное - "Милый Вася, я снялася..." - и sujet de question это знает и к этому привык. Равно, как и сообщество.

Но в соловьевских прениях журналистское сообщество, для которого гендиректор "Ъ" мил и понятен, не играло никакой роли, а имела значение, во-первых широкая публика, лишенная подготовительного бэкграунда в виде длительного знакомства с героем. Отчего он иных с непривычки шокировал - не все такие догадливые, чтобы сразу сообразить: "И в рубище почтенна добродетель". Во-вторых, что еще хуже, оппонент А. В. Васильева привлек к делу представителей совсем другого междусобойчика - артистического. Ход очень грамотный, потому что травить СМИ, как таковые, будучи магнатом, лучше не самолично, а посредством борзых кобелей. Если самолично - будет не то, скажут: "Народной крови насосался, правда глаза колет". У кобелей же мало того, что крепость черных мясов поразительна: они прямо так и говорят - "Вы занимаетесь вредительством!", - так они еще и не страдают от предубеждений к ним широкой публики. Если о магнатах известно чего думают, то об артистах  совсем иное - "Мастера культуры, совесть нации и вообще пир духа". То, что по своему болезненно-нетерпимому отношению к малейшей газетной критике и по крайней на этот счет злопамятности деятели культуры вполне под стать начальникам из крепких хозяйствеников (причем хозяйственники, как люди тертые, порой все же знают меру в своих обидах, артисты же, как дети, меры не знают нимало) - это хорошо известно работникам СМИ, имеющим опыт общения с культуртрегерами, но совсем не известно широким слоям трудящихся. Они-то видели все в совсем ином свете: одесную - пир духа, ошую - неопохмеленный хам, а в целом - волшебная сила искусства. Понятно отвращение к пиару, публичным технологиям, простейшим и грубым разводкам, но все же до какой-то степени надо иметь о них представление. Не для того даже, чтобы, подобно "А", грамотно их использовать в публичных зрелищах - но хотя бы для того, чтобы предвидеть возможные ходы и грамотно их парировать - с учетом общественных предрассудков.

Итоговая же картина печальна. "Ъ", который в январе будет отмечать 15 лет со дня возобновления, уже стал национальным достоянием никак не в меньшей, а, возможно, и в большей степени, чем так любящие его певцы и альтисты - и если с ним что случится, это будет очень прискорбно. Но беда в том, что, родившись и состоявшись в бурную эпоху, "Ъ" слишком сильно усвоил господствовавший тогда принцип русского авося - "Бог не выдаст, свинья не съест". Как можно было видеть в телеэфире, порой все-таки кушает.