Православные иерархи, встретившиеся в Кремле с Владимиром Путиным, подняли вопрос о возвращении церкви изъятой у нее собственности и предоставлении налоговых льгот. Президент согласился, что "забрать эти объекты у церкви в 1917 году было аморально", и пообещал вернуть ей все, что у нее в свое время отняли. Однако при этом Путин сделал важную оговорку, что возвращение собственности следует проводить избирательно, потому что "многие объекты церковь сейчас даже не сможет восстановить".

Кроме того, речь зашла о льготном налогообложении сельскохозяйственных земель, принадлежащих церкви. Довод в пользу льгот для церкви высказал Епископ Нижегородский и Арзамасский Георгий: налоговые органы относятся к сельскохозяйственной деятельности церкви, как к коммерческой, тогда как эта деятельность ведется исключительно в воспитательных целях. Епископ Георгий также считает, что льготное налогообложение требуется и в отношении подшефных церкви богаделен и летних лагерей отдыха. Путин не стал возражать против этого довода, однако заметил, что церковь уже получила "особый режим по земле, на которой находятся объекты религиозной деятельности", а на земли, составляющие предмет производственной деятельности, распространяется общий порядок налогообложения.

Помимо того, ряд иерархов подняли вопрос о прямом государственном финансировании церковных нужд. Епископ Ставропольский и Владикавказский Феофан пожаловался на то, что богатые арабские страны финансируют строительство мечетей в России. "Я вижу, как быстро растут мечети, то Эмираты, то Саудовская Аравия деньги дают. Но ведь, наверное, и Русская Православная Церковь нуждается в них", - сказал он.

Спор о том, должно ли многоконфессиональное и светское государство финансировать Православную Церковь, не столь прост.  Вроде бы, логичный ответ – нет, не должно - действительно в итоге может привести к парадоксальной ситуации: в стране, где около 80% населения считают себя православными, мечетей будет больше, чем православных храмов. Другое дело, что церковь, привыкшая апеллировать к государству, могла бы обратиться за помощью к тем самым 80% населения. Но тут тоже не все просто. Как только речь заходит о деньгах, мы - и атеисты, и те, кто называет себя православными, - начинаем кричать про «торговцев в храме», про «стяжателей в рясах», про корыстных попов, забывших Бога ради мамоны. То есть, негодуем и тогда, когда церковь просит денег у государства, и когда просит денег у прихожан, а также когда она хочет сама зарабатывать, но просит освободить ее от налогов.