Когда американцы создавали новую иракскую армию, ей было дано гордое название  "Новые иракские войска" (по-английски New Iraqi Corps), и никто из оккупационной администрации не озаботился простой проверкой. Дело в том, что на иракском сленге аббревиатура названия армии на английском языке, звучащая  как "ник" (NIC), означает то же самое, что и созвучный ей fuck.

Так стоит ли теперь удивляться, если с этой военизированной, с позволения сказать, бандой нужно столько, пардон, возиться? Причем не помогло даже последующее переименование в Национальную Гвардию.

Американцы вбухали в создание иракских силовых структур почти полтора миллиарда долларов. Но солдаты, из призванных под ружье свободных от Саддама граждан Ирака, получаются примерно такие, как пуля из известной субстанции. Судите сами: уровень дезертирства из частей, которые готовили к военным действиям против шиитов Ас-Садра, достигает... восьмидесяти процентов. Зарегистрировано немало случаев, когда переводимое из района в район подразделение просто испарялось. И еще нужно было сказать спасибо, если в пункт назначения прибывал один командир, чтобы отчитаться о том, что имущество отбыло в неизвестном ему направлении.

Всего в нацгвардии насчитывается 220 тысяч бойцов, но количество это тает с каждым днем. Без каких-либо перестрелок с ас-садровцами.

Впрочем, от тех, кто остается, проку тоже мало. Возьмем, например, иракскую полицию, созданную для защиты права и порядка в новом, демократичном Ираке.

По данным анонимных источников в Вашингтоне, 65 процентов иракских сотрудников служб безопасности не закончили курсов боевой подготовки. Американские и британские инструкторы должны были подготовить их к охране порядка в стране и борьбе с «Армией Махди». Однако «на выходе» большинство новых полицейских и спецслужбистов не умеют практически ничего, кроме как поверхностно обращаться с «калашами» и маршировать почти в ногу.

Разумеется, о самостоятельных акциях частей, подготовленных подобным образом, никакой речи быть не может. Источники в американских спецслужбах с горечью отмечают, что при последних терактах иракцы, которых военнослужащие коалиции вводили в курс дела, просто сбежали из близлежащих полицейских участков и баз. На улицах также не оставалось ни одного иракского полицейского. Они появлялись лишь пару часов спустя (да и то не все), объясняя, что "боятся мести за помощь американцам".

И поделать с ними ничего нельзя. «Новые центурионы» настолько забиты, что боятся лишь смерти. А расстрел даже одного дезертира станет последним гвоздем в гроб идеи о самостоятельной иракской армии и полиции. «Из 86944 сотрудников иракской полиции, 56913 получают зарплату за "присутствие". Они бесполезны», - заявил один из американских высокопоставленных спецслужбистов, ответственных за проверку уровня подготовки иракских полицейских. «Их практически никто не боится и не признает... Каким образом они будут подавлять, например, шиитские беспорядки – неясно», - добавил он.

Надо признать, что подобные вести наталкивают на достаточно грустные размышления в духе «вот к чему приводит насильственное насаждение Демократии». Типа, вот при Саддаме-то хоть порядок был! Уж в армии и спецслужбах – по меньшей мере. А что до крови – так ведь и крови при жестоком тиране проливалось куда меньше…

Нет, демократия – штука, конечно, неплохая. Но далеко не везде она работает и совсем не везде уместна. И практика целого ряда среднеазиатских государств показывает: зачастую умеренный (или даже неумеренный авторитаризм) оказывается куда более подходящей системой политического устройства. Что, разумеется, не в последнюю очередь относится к государствам с мусульманским населением.

Исламский экстремизм как раз лучше всего чувствует себя там, где больше демократии, где сильнее власть улицы, где больше хаоса и где подточена иерархическая система власти. Главная опора исламского экстремизма – улица. Низы, которые потеряли свое место в иерархии и ясное (по возможности персонифицированное) представление о власти, становятся питательной средой радикального исламизма и начинают активно поставлять рекрутов в армии джихада.  

Что же можно противопоставить демократии? Непредсказуемую диктатуру, безумную власть, готовую шантажировать весь мир? Не обязательно, далеко не обязательно.

Модель «просвещенного авторитаризма» оказалась вполне современной и весьма недурно показала себя в азиатских республиках на постсоветском пространстве. Посудите сами, ситуация тут почти схожая. И режимы после распада СССР появились новые, и население, по преимуществу, мусульманское, и природные ресурсы вполне наличествуют.

И на сегодняшний день практически всюду наблюдается именно та самая модель более-менее мягкого авторитаризма с национальной спецификой и проевропейской ориентацией (в этом смысле и Россия - та же Европа). Если не брать одиозного Туркменбаши, то в общем картина везде весьма привлекательная. У Назарбаева в Казахстане в политике все спокойно, а в экономике такой либерализм, что Илларионов от зависти исходит. В Узбекистане мировой джихад пустил корни, но очевидно при нынешнем режиме не имеет никаких перспектив, а потому и пытается дестабилизировать ситуацию, свалив местный авторитаризм. Причем, что очень важно, попытки эти успеха особого не принесли – авторитаризм умеет за себя постоять. А в Азербайджане после прихода к власти династии Алиевых прекратился бардак – и нынче все более чем спокойно и все более чем по-европейски.

Система очевидно работает: на входе - просвещенный авторитаризм, на выходе – спокойная политическая обстановка (экстремистам при авторитарном режиме очень быстро указывают на место) – и, соответственно, недурной инвестиционный климат. Что, в сочетании с имеющимися природными ресурсами, дает реальный поток инвестиций. Со всеми соответствующими благами – созданием рабочих мест, повышением уровня жизни…

Ах, «ужасный тоталитаризм», говорите? Права человека?.. А вы об этих правах расскажите лучше узникам тюрьмы «Абу-Грейб»…