Когда я задумала поехать в Берлин, мои британские и американские подруги хором настаивали: только в Восточный! В Западном Берлине вовсе нечего делать –  стандартный европейский город, всё скучные прелести капитализма, неон и бесконечная чреда магазинов, ничего отличительного – общее место и общее место. А вот Восточный!

Я про себя морщилась: вы, мол, зажрались, типичный западный город вам - скука капитализма. При социализме вы не жили. Что я из того, что вас так манит в Восточном Берлине, не видела у себя дома? Огромных пустых площадей с агрессивными стелами? Полуразрушенных заводов с их черными разбитыми окнами?

Девушки твердили, что Берлинов два, что если влезть на Телебашню на Александрплатц, граница между ними видна буквально: вот – Запад, вот – Восток, а вот здесь они сходятся. Я про себя думала о страсти людей к гиперболам и о том, что путешественник перед лицом другого путешественника неизбежно становится рекламным агентом, - ну, в меру своего разумения, конечно. Тем не менее, оказалась я все же в Восточном Берлине, в районе Пренцлауер Берг.

И знаете - их на самом деле два. То есть, на мой взгляд, их даже больше – каждый район сильно отличается от соседнего, но по большому счету вполне можно более мелкие различия отбросить ради бросающихся в глаза. Западный Берлин действительно типичный западный город. А вот Восточный, хотя чем-то и напоминает Советский Союз, все же совершенно особенное место. Он сочетает в себе напоминания о Советском прошлом - пустыри вокруг бывшей Стены, здания бывших фабрик, все еще немного говорящие по-русски продавцы в магазинах, площади и монументы - и многовековую типичную немецкость: чистенькие клумбы и палисадники, чинные пожилые пары, снимающие номер в маленьком несетевом отеле, кафе на каждом углу, где сидят местные бюргеры с собаками и детьми.

Причем восточные немцы упорно держатся за свою историческую Identitaet, и феноменальный успех фильма "Гудбай, Ленин!", попавшего в этом году в оскаровский шорт-лист, превратил здешнюю "остальгию" (именно на "о", от "ост" - "восток") в факт интернациональной культуры. Который находит подтверждение в самом привычном быту. Вот, например, в Берлине разные светофоры. И все приезжие, и все жители города делятся на тех, кто считает лучшими восточные - с изображением смешного человечка в шляпе с расставленными руками, и на тех бестолковых, кто считает, что решительно все равно, какие в городе светофоры.

Так что Музейный остров, сокровища Древнего Египта (кстати сказать, в ближайшие годы недоступные, потому как Пергамский музей закрыт на реконструкцию) - все это, конечно, на самом деле здорово и интересно, но не ради этого стоит сюда ехать. По Берлину надо бродить, дышать его воздухом, смотреть, как он просыпается, ходит в магазины и на работу, ест и развлекается. 

Но самое поразительное, что для нас, туристов из сегодняшней России, так же, как для американцев и англичан, Восточный Берлин оказывается экзотикой. Западный Берлин - та же Москва, с витринами-бутиками и спешащими прохожими. Восточный Берлин - совсем иное.

Что бы там себе ни думали американцы и англичане, «остальгия» - это вовсе не ностальгия по социалистическому прошлому. За постсоветские годы город утратил облик "унылого совка", но при этом не превратился в обычный западный мегаполис. Его экзотика - это не путешествие во времени в те славные дни, когда колбаса была по 2.20 и мороженое по 7 копеек. Старые фабрики на пустырях стали клубами, и по вечерам, особенно в выходные, здесь бурлит жизнь. Маленькие уютные отели и тихие кафе - это не из светлого прошлого социализма, это совсем из другого мира. В городе нет пробок, но вовсе не оттого, что нет машин, просто по обычным нуждам люди тут почему-то ездят на велосипедах. В Восточном Берлине все строится и перестраивается, но никакого новодела и никаких башенок не появляется - трамвайные пути разбирают и укладывают заново, дома ремонтируют, и они снова занимают свое привычное место в привычном пейзаже. Собственно, это и есть экзотика Восточного Берлина - наверное, самая востребованная сейчас: экзотика живого города, уютного, спокойного и молодого.