Мнения разные. Одни говорят – их палкой с деревьев сбивают. Другие говорят – сам ты дурак (симптом, кстати). Третьи утверждают, что от недостатка образования (попахивает прекраснодушной благоглупостью, что тоже от дурости недалеко). В общем, стоит констатировать, что ответа на этот животрепещущий вопрос нет. Так, одни рассуждения да промеж глаз, если рассуждения не в ту сторону повернули.

Тогда поставим вопрос иначе: что отличает дурака от нормального человека?

Изобилие вопросов – на то и поговорка есть. Неуместность и неуемность. Любовь к Родине, которая в их объяснениях предстает истерзанной всякой сволочью, от жидо-большевиков до афро-синдикалистов, с непременным пониманием той простой истины, что уж если бы ему, умному, дали власть, он бы живо порядок навел, ибо СЛОВО знает. Даже не одно. Тысячу. Две. Миллион. От слов дурака так же трудно отвязаться, как от привычки жрать одни пельмени, если нет никого под рукой, чтобы готовить еду.

Но это все частности. Случаются молчаливые дураки, которые говорят редко, но так, что на стуле подскакиваешь. Бывают нелюбопытные дураки – этих не возбуждает даже тот факт, что Земля вращается вокруг Солнца, потому что они уверены в обратном. Бывают тихие дураки, которые сидят шишигами в углу, когда у тебя случились гости, и их не видно, пока кто-то не наступил на них, и не раздалось обиженное «ну е-мое!»

Но вот два факта, отчасти дополняющих друг друга, верны почти для любого дурака: патологическое отсутствие чувства юмора и нервически-серьезное отношение к собственной персоне. Второе – скорее, частность от первого. Поэтому мы его просто констатируем и двинемся дальше.

Итак, дурак не умеет смеяться там, где смеются остальные. Его невозможно срезать иронией, потому что эту иронию он в упор не видит. Ему бесполезно рассказывать анекдоты, ибо он ни с того ни с сего способен задуматься над несчастной судьбой Вовочки и сделать из нее какой-нибудь парадоксальный вывод относительно неправильного устройства государства. Ему не следует, вопреки распространенному мнению, показывать палец – не засмеется, а откусит.

Есть, впрочем, феномен салонных дебилов – абсолютных дураков, которые, тем не менее, с порога шпарят анекдотами и хохочут совершенно по-ноздревски, не замечая, как сзади несут уже сковородку – бить их по голове. Из этой породы дураков обычно вырастают отличные эстрадные юмористы. Профессиональный юморист лишен чувства юмора просто de profundis. Вспомните Андрея Кнышева. Я как-то почитал книжку его «кнышуток». И вспомнился мне чисто математический подсчет вероятности того, что если обезьяна будет десять тысяч лет стучать по клавишам пишущей машинки, она настучит собрание сочинений Шекспира. У Кнышева не было столько времени в запасе. Поэтому «кнышутки» его обозначались одним школьным словечком – «лопата».

Когда приходит свобода – дурак прет просто как таракан из щели. Тоталитаризм узурпирует право говорить за всех для немногих. Свобода резервирует это право за каждым дураком. Вот почему, однажды проснувшись в свободной стране, ты просыпаешься в стране, полной дураков.

Дурак обычно наглее, агрессивнее и заметнее любого мало-мальски здравомыслящего человека. Дурак изобретает политкорректность, чтобы предупредить возможные случаи насмешки над собой. Попробуйте сейчас вылезти прилюдно с анекдотами про жидов, армян, одноногих, кривых и – главное - русских. Вам такую кузькину мать покажут, что всю оставшуюся жизнь будете шептаться на кухнях хуже брежневских интеллигентов. Попробуйте прилюдно назвать человека дураком и рискнуть доказать это утверждение. Я знавал немало судебных случаев об оскорблении, незаметно для адвоката переквалифицированных в клевету, на этом основании.

И только салонные дебилы чувствуют себя вольготно. Вы стонете от Регины Дубовицкой? Так ведь это и есть лицо свободы, да-да, вы не ошиблись. Вот такое оно. Доброе, улыбчивое. До поры.

Дурак любит искать заговоры и интриги. Потому что заговоры и интриги, во-первых, дело серьезное, а во-вторых, непременно обращены против него. Почему? Да потому что он самый умный.

Недаром сказано было, что все глупости в мире делаются с серьезным лицом.