Вообразите себе американца после трудового дня. Вот этого толстого, облопавшегося бигмаков американца, потому как во время обеденного перерыва еще можно вагон всего успеть, и какой уж тут ресторан. Короче, возвращается такой вот колобок домой. Чмокает жену, детей… Завтра суббота. Законный выходной. Что делает эта капиталистическая свинья?

А ничего. Садится, читает газету, наверно, если умеет читать. Смотрит ящик. Потом идет спать, ибо завтра тоже рано вставать. Надо постричь газон, наконец. Надо покрасить ворота. Надо в автосервис отвезти машину. Надо поухаживать за цветочками. Короче, хлопот полный рот. Цветочков – целый гектар. Газонокосилка косит криво, пора новую покупать. Американский флаг над лужайкой того… прохудился малька. Тут занятий не только американцу, но и его американке, и американятам найдется. И ведь это все в случае, если американец живет в городе. Ежели же он вообще фермер какой-нибудь, так тут и о субботах речи не идет. Корова Жаклин от рук отбилась, тридцать три поля ждут воды, бензоколонка не закрывается ни на сутки. Ну какой тут отдых и разговор по душам?

А теперь сделаем умственное напряжение и перенесемся на другую половину земного шара. Где все душевно, каждый может позвонить другу в три часа ночи и читать только что написанные стихи. Где дружба, возрождение и телешоу «Последний герой» вот уже какой год по ящику. Где все как у людей, короче.

Представим теперь жителя этой страны идущим после работы домой. На работе бугор вычел за пьянство. Деталь запоролась, потому что обороты у фрезерного станка были выставлены для стахановской производительности по Фаренгейту. Дорогая деталь, долго теперь за нее платить.

Дома же – благолепие. Пара комнат и фикус на окошке. Каковой фикус исправно поливает упрямая жена, утверждая, что это лимон и от него скоро плоды пойдут. Такая вот ферма. Газон один, вокруг дома, стричь его не надо, потому как на то жилконторы есть – чтобы его не стричь. По телевизору, как уже было сказано – «Последний герой». Или какая-нибудь харя вроде Комиссарова, который, конечно, мужик в доску свой, но не будешь же его, как и футбол, смотреть просто так. Итак, вопрос на засыпку – что покупает этот человек по дороге домой в гастрономе, стыдливо отныне именующемся «супермаркетом», а скорее – в ларьке напротив?

Правильно. Как написала в анкете одна девочка в графе «Что предпочитаете» - «Ее, родимую». Девочке, кстати, еще двадцать только было. А уже понимала, в чем суть.

И начинается наш бытовой алкоголизм. С которым и Горбачев боролся, выдергивая водкины корешки из земли, и нынешний президент вот предлагает побороться, понастроив стадионов и домов отдыха. Дело хорошее, однако как выдергивание корешков привело только к переводу табуреток на самогон, так и стадионы будут служить отличным местом «распивочно и на вынос». И дело совсем не в том, что у народа- Богоносца есть веселие пити, и подите вы все куда подальше. Эту чушь мы уж слышали. Специальный ген такой у русского человека. «Спиртовой» называется. Ага.

Все дело в том, что нашему человеку по-прежнему нечем заняться вечерами. Да и днем часто – не особо. Деревенское все кругом – по-прежнему народное, без стакана не поднимешь. Про  городское что и говорить – как было развлечение у инженера или работяги средней руки эпохи застоя - лежать под автомобилем, так оно и осталось. Недаром оно у нас имеет такие сакральные формы. Все потому, что оно – единственная возможность повозиться с частной собственностью, не задекларированной на бумаге, а данной нам в ощущениях. 

Вот несколько воспоминаний из детства. Сколько себя помню – по выходным просыпался под перемат режущихся у нас под окном доминошников, от стола которых периодически отрывался какой-нибудь молодняк и рыл в направлении магазина тети Дуси. Тут я посетил родные пенаты спустя лет двадцать. И что же? «Эх, твою мать!» - услышал я с балкона, затем треск вбитой в стол кости, а затем от стола отделился какой-то юноша лет сорока и помчался в направлении ларька тети Дуси.

Вы беретесь этих людей осуждать? Я бы не стал. Потому что за что? Должен же как-то культурно отдыхать человек. Газона у него нет, личного трактора тоже, так что все законно.

Другое воспоминание – мои родители. Интеллигентные и без преувеличения хорошие люди. Собирались на кухне после работы с бутылкой портвейна каждый вечер, потому что были редакторами и инженерами и даже на машину не скопили. Потом перестройка оттяпала у них работу, а частной собственности взамен не дала. И они продолжили. Изо дня в день. Понемногу. Называется – бытовой алкоголизм. На почве некуда приложить руки. И это при том, что у отца руки были золотые. Но золотые руки в ломбард не снесешь.

Каждую субботу поздно спящие люди просыпаются от непременного стука над головой. Это соседи предались своим любимым делам. Кто голых баб чеканит. Кто мебель еженедельным образом переставляет. Кто досочки стругает для планера. Кто херачит их рубанком – для дачи. Всем им хочется язв и скорпионов пожелать. Не надо. Наоборот. Порадуйтесь за них. Эти люди не пьют. Или пьют, но понемногу. Они нашли свои маленькие островки частной собственности, которая в советские времена называлась «личной». Чтобы подчеркнуть ее убогость и никому-не-нужность.

Смысл всех этих речей простой: покуда в нашей стране процветает алкоголизм – а он, сволочь, процветает во всю ивановскую, - в ней недостаточно частной собственности. Частная собственность с алкоголизмом находятся в обратно пропорциональной зависимости. Есть, конечно, клинические случаи: есть поэты, которые не умеют слушать чужие стихи и читать свои без подогрева души. Есть просто художественные натуры, которые матч «Спартак-ЦСКА» по ящику без ящика смотреть не будут ни при каких условиях. Но процент такой имеется в любой стране, а уж в стране с богатыми традициями, как у нас – непомерно высок. Но все же стабилен. Все остальное вполне подвижно. Дайте какому-нибудь нашему доминошнику газонокосилку в руки. Уверьте его, что это его собственная газонокосилка и за отъятие ее он сможет в полном праве череп кому раскроить. Потом покажите ему лужайку и уверьте его, что лужайка эта – полностью его, и за поход через нее какого-нибудь Ильича он может самым натуральным печником обложить Ильича трехэтажным, а потом еще и оглоблей прикормить. Только хорошенько его уверьте, а не как у нас по телевизору это делают: все, мол, для вас, люди. Вся кругом приватизировано. Все ваше. А вот этого, который во дворе своего дома отчудил пять метров и растит на них огурцы, мы будем судить по всей строгости земельного кодекса.

И вы удивитесь, как быстро излечится у нас наша неизлечимая национальная болезнь. Как пойдет на убыль веселие пити. Потому как в человеке, какое бы он ни был бесполезное говно с виду, заложено стремление работать. Только в большинстве это стремление уравнивается нежеланием делать что-то за деньги. Вот если бы без денег, а для себя, для внучков, что смотрят это свое богопротивное MTV, но когда-нибудь и они образумятся и…

И возьмутся пить ее, родимую, вплотную. Потому что ну нету у нас частной собственности. Такой, которая ощущалась бы ею. И будет ли когда – Бог весть.