О необходимости отбирать у нефтяников значительно большую долю «сверхприбыли» говорили давно. Такого мнения придерживаются и министр финансов Алексей Кудрин, и эксперты МВФ, и Минэкономразвития, и многие, многие другие. Вчера же к ним присоседился и глава ЦБ. По сообщению газеты «Ведомости», Сергей Игнатьев заявил, что правительство может самостоятельно удержать инфляцию в пределах 12%, если увеличит адвалорную составляющую пошлины на нефть при ценах свыше 182,5 долл. за тонну с 40% до 60%.

Напомним, что ставки экспортных пошлин на нефть устанавливает правительство, в пределах шкалы, прописанной в законе "О таможенном тарифе". При средней мировой цене нефти urals до 109,5 долл. за тонну ставка по закону равна 0%, при цене от 109,5 до 182,5 долл. за тонну (или 25 долл. за баррель) - 35% от разницы между сложившейся ценой и 109,5 долл. При цене свыше 182,5 долл. за тонну - не более 25,53 долл. плюс 40% от суммы превышения. И вот теперь Игнатьев предлагает заменить 40% на 60%.

Конечно, идея заставить нефтяников делиться сверхприбылью в сезон сверхвысоких нефтяных цен – здравая, однако так ли правильно делать это за счет изменения адвалорной составляющей пошлины? Все дело в том, что сегодня свою несостоятельность наглядно демонстрирует скорее не механизм начисления адвалорной составляющей экспортной пошлины, а механизм изменения пошлин в целом. И в первую очередь – методика ее увеличения.

Дело в том, что механизм изменения экспортных пошлин в России сегодня более инерционный, чем где бы то ни было. Процесс в основном протекает по следующей схеме: для начала процесса увеличения экспортной пошлины 20 торговых дней (+/- 5 дней) на мировых рынках средневзвешенная цена на нефть urals должна держаться выше определенной отметки, ну, например, 25 долларов за баррель, после чего ответственные ведомства (Минэкономразвития, Минэнерго и ГТК) направляют в правительство предложения по увеличению пошлины, которые правительство рассматривает, и подписывается постановление об увеличении пошлин со следующего после подписания постановления месяца. Таким образом, процесс этот длится полтора – два месяца, и к моменту его завершения цены на нефть зачастую уже успевают упасть.

Наглядный пример – сегодняшняя ситуация: в январе – феврале цены на нефть urals держались значительно выше отметки в 25 долларов за баррель. Все это время правительство раскочегаривалось, велась бюрократическая переписка, и вот наконец в начале марта Михаил Касьянов подписывает постановления об увеличении нефтяных пошлин с 1 апреля (sic!)  до 40 долларов за тонну. Между тем, нефтяные цены с середины марта начали стремительно падать (начало иракской кампании немало тому способствовало), и на сегодняшний день нефть марки urals стоит меньше 25 долларов за баррель. Вот и получается, что время высоких цен – пропели, а во время падения цен установили запредельную пошлину.

Теперь попробуем разобраться, что же предлагает г-н Игнатьев. А он предлагает все решить очень просто: вместо того, чтобы ломать весь механизм взимания экспортной пошлины и бюрократическую процедуры ее установления, он предлагает увеличить  адвалорную составляющую экспортной пошлины. Приведет это к еще большему перекосу и диспропорции при взимании пошлин. Если бы предложение Игнатьева было бы уже принято, то с первого апреля нефтяники, в период резкого снижения цен, платили бы пошлину в 50, а то и выше, долларов за тонну.

Стороннему наблюдателю может показаться, что и пусть платят. Мол, наворовали уже, пускай раскошеливаются. Однако не все так просто. Дело в том, что при столь высоких экспортных пошлинах для многих компаний, особенно тех, которые добывают достаточно дорогую сибирскую нефть, экспорт становится неэффективным. Внутренние цены и так упали до минимума. Результат – существенное сокращение экспорта, консервация скважин (а их последующая расконсервация - безумно дорогое удовольствие), и миллиарды долларов потерь как в бюджете самих компаний, так  и в бюджете федеральном. С точки зрения правительства, сложно назвать такой подход рачительным.

Мысль распределить сверхдоходы "нефтянки" в предвыборный период все более завладевает умами. Вот даже Немцов сделал ее ключевым пунктом программы СПС. Однако, на поверку выходит, что  просто "взять и поделить" не получается. Чтобы нефтяные деньги работали на российскую экономику, нужно искать иные механизмы перераспределения. Можно, например, поменять принцип согласования пошлин. Можно пойти дальше и задуматься, как использовать капиталы "олигархов" в условиях  падения мировых цен на нефть. Например, создать условия для  переинвестирования этих самых сверхприбылей в несырьевые отрасли.