Тут я вдруг понял, что больше не принадлежу к народу.

Народ – он кто? Богоносец, понятно, главный судия – об этом можно узнать от любой эстрадной звезды, на которую наехали акулы пера, - и вообще нечто большое, всегда правое и, главное, волеизъявляющее. Вот на последнем я и споткнулся. То есть, я еще в состоянии, если припрет, быть богоносцем, могу судить эстрадных звезд, могу быть правым, если что. А вот насчет волеизъявления… Нет-нет, всеобщее избирательное право никто пока не отменил. Дело в другом.

Надобно доложить, что я повадился ездить на работу на автомобиле. Не на своем, конечно: я рулевое колесо, видимо, никогда не осилю. Езжу на попутных гражданах. Настолько уже развинтился, что и не на работу езжу, минуя метро. Вожу с водителями беседы. Слушаю радио. Ну там, Шуфутинский, «прошла по коже иголочка, и вот она, наколочка» или как там его. Это есть такие радио, которые подобную музыку передают. Отчего-то водилы любят песни про жиганов. Бог знает почему. Но не о том речь.

Рано или поздно по радио начинают передавать новости. Я их слушаю, киваю, газет не надо – все свежие факты с доставкой за какие-то полторы сотни. И вот, значит, на днях тут передают по радио, что активисты «Единой России» затеяли акцию для блага народа – собирают подписи против повышения тарифов на электроэнергию. Говорят – все беды в России от электроэнергии. И жиды, и кавказцы, и Путин… упс, занесло. Ну так, по крайней мере, следовало из той масштабной картины, что была нарисована активистами. Короче, единоросы решили, наконец, напомнить народу, кто во всем виноват. А то народ уже разбуди и спроси – кто, а он и замычит в раздумии. Раньше от зубов отлетало – Чубайс. Рыжая гадина. Короче, диавол. И вот, понимаешь, забыли люди, как звать диавола.

А подумал я, услышав это известие, что, буде я даже ненавидел бы Рыжую гадину, как положено народу, то шиш бы «Единая Россия» дождалась меня на предмет «изыди». Потому как подписываться под «изыди», как уже было сказано, следовало у метро. А я уж и не помню, сколько проезд в нем стоит. Еще немного – и дойду до состояния своей бывшей начальницы, которая спьяну зашла-таки в нашу подземку, купила где-то троллейбусный билет и стала пихать его в щель автомата. Тогда еще жетоны, кстати, были, так что билет не залез ни тушкой, ни чучелом. Но дело, опять-таки, не в ней.

Дело в том, что я вдруг ощутил свою далекость от народа. Это я–то, безлошадник. Ведь где по традиции решаются все вопросы по части «как бы нам барину усадьбу подпалить»? На улице в целом и у метро, будь оно неладно, в частности. А я, знаете, путешествую от дверей до дверей с некоторым отвлечением на поднятую руку. Это чтобы подписаться под прошением на подпаливание очередной усадьбы, мне нужно попросить водилу остановиться у очередной раздачи петиций, вылезти, расписаться, сесть назад – да никто меня ждать не будет, тем паче что я не катаюсь на машинках-то, а вроде как на работу езжу. Вот и выходит, что ведомство Вешнякова меня еще как-то касается, ибо я блюду сознательность и в указанные дни хожу кидать бумажки в свою родную школу. А вот пресловутая «митинговая демократия», которой только и жива отечественная политическая мысль, потому как не считать же таковой обсуждение Жириновским в компании Децла прелестей русского мата, мне уже недоступна по вполне объективной причине. Короче, умер я для нее. И когда какой-нибудь очередной политически активный орган занимается сбором статистики в свою пользу, мой голос ему недоступен так же, как мне – премудрости управления четырехколесным агрегатом с мотором.

А потом я обленюсь и перестану ездить в школу… А потом… Короче, направление понятно. Далее следует нечто вроде статистики.

Вы представляете, сколько, помимо таких отщепенцев, как я, в городе просто автомобилистов? Которые уже давно забыли, где находится какое метро – это я точно знаю, потому что меня регулярно вместо «Багратионовской» привозят на «Баррикадную», а на мои возражения просят называть ориентиры понадежнее – Горбушка там, тюрьма, больница. А главное – представляете всю степень их лени, если по Тверской ехать нельзя ни в дневное, ни в ночное время, ибо там непременно поперек дороги стоит какой-нибудь танк для охоты на бизонов, потому что милая женщина, управляющая этим танком, решила примерить на себя новую обувь, и не переться же ей в магазин из-за угла, особенно по лужам этим? Как вы полагаете, милая эта женщина способна отдать свой голос в пользу «изыди», даже если она в душе за «изыди» обеими руками?

Нет.

Где-то я читал, что в Москве людей, так или иначе причастных к личному транспорту – чуть не половина населения. Или треть. Не помню. Теперь вообразите себе, что практически НИ ОДИН из этих людей не участвует в уличных сборищах, не подписывает никаких бумаг, не требует ничего и даже народный продукт – водку по двадцать – заливает в качестве стеклоочистителя, и только политически грамотные владельцы битых «копеек» исправно посещают зюгановские митинги. Что мы с этого имеем?

А имеем мы с этого банальную вещь: наиболее социально адаптированная часть общества устранилась от политической жизни оного. Мы не будем сейчас рассматривать вопрос – хорошо это или плохо, что всякий наш насущный вопрос решается на площади, и статистика собирается в подавляющем большинстве случаев там же. Мы просто констатируем этот факт и попробуем его охватить. И ничего у нас не получится.

Потому как нам придется признать, что девять десятых «гласов народа», которые вывешивают всякие телеканалы и газеты, чуть что - солнце там вышло или спикер Миронов отказался общаться с Арафатом, потому что плюнуть ему в рожу надо, а не спикера, - чистой воды брехня. Отражение чаяний совершенно определенного по части достатка и потому довольно однородного слоя населения. Автомобилисты не то чтобы не в курсе массы событий, происходящих в их родом городе – не будем лезть в дебри и брать всю страну, - а не имеют желания и возможности как-то адекватно на это происходящее отреагировать. Вот вылезти из машины и приписать, где надо, что Чубайс – диавол. Потому что уже порядком подзабыли, где находятся пункты по сбору подписей, они же – станции метро. И так далее.

Короче, много было разговоров про имущественный ценз. Мол, только люди с достатком обладают достаточной ответственностью… и прочая. Меж тем, имущественный ценз уже действует. Только несколько такой кривоватый, как и все ростки демократии у нас в стране. Та самая ответственная часть населения катается мимо наглядной агитации и партийных зазывал и даже не знает, кто это и что это.

В общем, все эти разговоры об изобилии у нас протестного электората надо бы вести с аккуратностью. У нас не протестный электорат. У нас безлошадный электорат. Который, разумеется, уверен, что все джипы в городе жидам надарили хапуги из Кремля, а им вот не досталось. В общем, пешая демократия.

Так что, вы думаете, не наберут единоросы сколько хотели подписей под своим изгоняющим бесов прошением? Наберут как миленькие. Ибо кто зонт спер, тот и тетку укокошил. Кто джипов раздарил, тот и электричество все выпил. И народ скажет ему твердое «нет».

Глупо, конечно, говорить, что народ - это те, кто без автомобилей. Но как-то само собой оно так выходит. Потому что не привыкни я кататься на машине на работу – пошел бы к метро и под чем-нибудь бы да подписался. Или фигу подписантам показал бы. В общем, проявил бы активность. Доказал бы, что я тоже – народ. А не из этих… из пижонов… которым лень десять минут до ближайшей станции по трубам теплотрассы скакать.