Совет директоров Всемирного банка (ВБ) одобрил выделение России второго займа в размере 100 млн. долларов на проект модернизации налоговых органов. Согласно проекту, средства займа должны быть направлены на:

• стимуляцию подачи налогоплательщиками налоговых сведений за счет развития систем электронного документооборота;

• повышение эффективности налоговых органов путем их компьютеризации;

• повышение профессиональных знаний и корпоративной солидарности работников налоговых органов путем разработки «кодекса чести»;

• повышение налоговой культуры налогоплательщиков путем обучения их основам налоговой грамоты.

Можно долго язвить по поводу и без того высокой солидарности работников налоговых органов и необходимости принятия «кодекса чести» - единственного документа, которого нашим налоговикам не хватает для того, чтобы они любили и уважали свою работу, а граждане относились к ним с должным почтением. Предоставив это делать другим, остановимся исключительно на организационно-финансовых аспектах, связанных с предоставлением займа. А именно: так ли он нужен нашей стране и оправдано ли его получение с экономической точки зрения.

Еще в 2000 году, когда МНС осваивало средства первого кредита, тогдашний глава этого ведомства Александр Починок хвастался, что скоро в распоряжении налоговиков окажется самый мощный компьютер в Москве. Правда, Починку тут же пришлось признать, что работать с этой техникой во всем министерстве умеют только 3 человека. Неудивительно, что получения второго займа пришлось ждать два года, хотя в 2000-м это считалось вопросом решенным. Вероятно, два года МНС убеждало Всемирный банк в том, что суперкомпьютер по советской традиции не лежит на складе, а активно эксплуатируется к вящей радости налогоплательщиков. Тем не менее, сведений о суперкомпьютере, упомянутом Починком, не удалось найти ни в одном российском рейтинге суперкомпьютеров.

Разворовывание иностранных кредитов и займов - один из любимых видов спорта российского чиновничества. Делать это легко и приятно, ведь до 1997 г. программы внешних заимствований даже не представлялись на утверждение в Думу, а размеры выплат по многим займам не включались в общую сумму госдолга. Так по оценке аудиторов Coopers & Lybrand (ныне PricewaterhouseCoopers), около 500 млн. долларов из т.н. «угольных» займов просто растворились. Ряд проектов реализуемых при участии Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг и финансируемых ВБ, пришлось приостанавливать из-за международного скандала, связанного с обвинением в злоупотреблении служебным положением двух советников ФКЦБ.

Ужесточение контроля за расходованием средств займов приводят, как правило, к их невостребованности. Цели, задачи, а, главное, результат «налогового проекта» Всемирного банка удивительно напоминают другую инициативу, материально поддержанную им – проект «Правовая реформа». На сегодняшний день по этому проекту, начатому еще в 1996 году, не сделано даже половины от намеченного; средства займа также освоены менее чем наполовину. Почему заем осваивают 8 лет вместо того, чтобы по традиции быстро разворовать, понятно. Наученный предыдущим опытом, Всемирный банк жестко следит за расходованием своих средств и не выпускает их из рук до последнего: средства из займа перечисляются непосредственно на счета компаний-подрядчиков. Поэтому единственное, что руководство «агента правительства по использованию займа» - Российского фонда правовых реформ – смогло сделать в этой непростой ситуации - это назначить себе достойные зарплаты.

Неторопливое освоение «правового займа» вызвано тем, что многие проекты, предложенные РФПР просто не получают одобрения со стороны Всемирного банка. Это и не удивительно, учитывая, что на весьма туманные цели, сформулированные обычно, как «исследование потребностей» чего-то там, предусматриваются пяти-шестизначные суммы, а на тяжкий труд «управления займом» ассигновано аж несколько миллионов долларов. Зато Фонд с гордостью предъявляет всем желающим результаты проверок Счетной палаты и Минфина где черным по белому написано: «нарушения при расходовании средств займа не выявлены». Правильнее было бы написать просто «расходования средств займа не выявлено» - это больше соответствовало бы истине. Зато проценты по займу начислялись исправно, и платить их придется вне зависимости от того, будет заем освоен в полном объеме или нет.

Из тех же средств, что были освоены, большая часть вернулась обратно за рубеж. Тендеры на выполнение работ по проекту, подлежащие обязательному согласованию со Всемирным банком, зачастую выигрывали иностранные компании. Основным доводом при решении вопроса в их пользу было не качество и стоимость работ, а близость к ВБ.

Возникает резонный вопрос: нужны ли такие займы России? По сути дела, они ничем не отличаются от так называемых «связанных кредитов», выдаваемых иностранными правительствами России. Согласно условиям таких кредитов, израсходовать их можно только на строго определенные цели, причем получателями средств могли быть только компании-резиденты страны займодавца. Так кредиты, полученные Россией в 90-х годах от США на закупку продовольствия, могли быть потрачены только на закупку этого самого продовольствия у американских компаний. Причем предприимчивые продавцы не очень стеснялись при этом в назначении цен, которые, зачастую, превышали рыночные. Почему бы и нет - родное правительство все равно одобрит.

Таким образом администрация США убивала сразу трех зайцев: наживалась на процентах по кредиту (что вполне естественно), ставила Россию как своего должника в зависимость (что вполне очевидно) и поддерживала «национального производителя», вынужденного иначе уничтожать или сбывать за бесценок излишки продукции. Предоставляя займы на выполнение различных программ, Всемирный банк поддерживает также далеко не случайного производителя, только не фермеров, а консалтинговые, аудиторские, рекламные и прочие компании сферы услуг. Как говорится, и доброе дело сделали, и деньги в семье остались.

Разница между связанными кредитами и займами одна, зато существенная. Закупая в 90-х продовольствие, российское правительство, пусть и не самыми эффективным образом, решало важную задачу: накормить страну. Взятые взаймы деньги расходовались и приносили какую-то пользу. Средства из займов, напротив, не расходуются и лежат мертвым грузом на счете займодавца, хотя проценты за их использование начисляются так же исправно. Сколько именно взято подобных займов, сколько из них реально работает, сколько процентов по ним придется выплатить точно не знает никто.

Возможно, что лучше и не знать страшной правды – вдруг после подсчетов окажется, что госдолг, о регулярном сокращении которого модно рапортовать последние годы, не так уж и сократился, а пик выплат по нему приходится совсем не на пресловутый 2003 год.