Егор Гайдар, архитектор экономической декоммунизации России, остающийся и сегодня одним из наиболее значительных российских политиков, выступил с развернутым докладом, посвященным популярной теме дня - экономическому росту. Сохраняя значительное влияние на выработку экономической политики, Гайдар редко выступает с публичными заявлениями и манифестами – лишь тогда, когда считает, что вопрос имеет принципиальный характер.

Максималисты и структуралисты

Дискуссия о темпах роста, занимающая российскую элиту уже несколько лет, разворачивается, собственно, между двумя лагерями - структуралистов и максималистов. Первые, по большей части, сосредоточены в правительстве и экспертных экономических институтах, консультирующих и обслуживающих министерства финансово-экономического блока. Вторые – кучкуются более  и вблизи Администрации президента. Кажется, первым, с лозунгом ускоренного, догоняющего роста, выступил президентский экономический советник Андрей Илларионов, регулярно подвергающий резкой критике правительственную умеренность и успокоенность и призывающий к сокращению доли государства в ВВП, в чем он и видит универсальный принцип ускорения темпов роста. Подсчеты советника, согласно которым Россия при нынешних темпах не догонит в обозримом будущем даже Португалию, произвели на российскую элиту неизгладимое впечатление. И в этом смысле, безусловно, возымели исторический эффект.

Илларионовская критика была подхвачена и на политическом уровне. Бесславно окончивший на днях свой путь идеолога и организатора президентской партии Александр Беспалов пытался использовать противопоставление «партии роста» и «партии отставания» для придания «Единой России» общего выражения бойкости и непугливости. А в более общем политическом контексте – для создания платформы политического давления на кабинет министров и связанной с ним элиты. С другой стороны, поклонники «промышленной политики» и различного рода экономических стимуляций в производстве, одно время активизировавшиеся в окружении премьера Касьянова, также попытались использовать политическую тему «рывка за Португалией» в своих целях. Наконец, группа публицистов, объявившая недавно эмоциональный манифест об учреждении Серафимовского клуба, предназначением которого должна стать выработка программы «рывка», также может быть отнесена к лагерю максималистов.

Правая воля (максималисты)

В целом, можно сказать, что идея «догоняющего (ускоренного) роста» стала сегодня одним из опорных элементов современной русской ''правой'' стороны. В основе ее лежит представление, что рост ВВП может быть достигнут и поддержан прямым воздействием правительства на экономику, что он является результатом прямых волевых усилий. Конкретные рецепты и точки приложения такового воздействия могут мыслиться разно - сокращение госрасходов, инвестиции в «точки роста», консолидация капитала и обеспечение ему благоприятного внешнего и внутреннего режима и пр. Однако все это – прямые воздействия, которые должны привести к пропорциональному результату.

При этом само подразумевание политического усилия и явленной воли выглядит важным культурно-идеологическим компонентом этого направления мысли, его «правой» атмосферы и эмоциональной новизны. Источником оной воли «правые» мыслят, конечно, прежде всего президента Владмира Путина совокупно с его рейтингом, полномочиями, ресурсами и специфической харизмой. Более изощренные «серафимы» описывают в качестве такового источника патриотическую солидаризацию элит, к которой и призывают весомо и требовательно. В любом случае проводником явленной воли предназначено выступить государству. Просто ввиду отсутствия в России развитого гражданского общества, ответственных и влиятельных политических партий, а также особенностей евразийского менталитета и геополитической кармы территориальной необъятности. Так что: путинским курсом – к общей цели!

Садовники либерализации (структуралисты)

Структуралисты, напротив, исходят из того, что рост экономики есть некий самостоятельно развивающийся процесс, зависящий, однако, от условий ведения бизнеса, заданных государственной и экономической инфраструктурой. Иными словами, правительство не может обеспечивать рост, оно может лишь взрыхлять и поливать почву. Соответственно, его задачей является не поддержание «цифры роста», не перераспределение ресурсов и финансов в пользу тех секторов, которые этот рост могут дать, а структурные институциональные преобразования, которые создадут условия максимальной экономической активности.

Даже про госрасходы они говорят не так, как Илларионов, делая акцент не на их прямом сокращении, а на изменении механизма финансирования гособязательств. Вопрос не в том, сколько сегодня мы тратим, скажем, на образование, здравоохранение или оборону, а в том, чтобы деньги эти не прямо финансировали соответствующие бюджетные министерства-корпорации, а поступали к ним в качестве оплаты за предоставленную услугу. Задача, то есть, в переходе от социального финансирования к налогово-страховому, когда уплаченные налоги возвращаются к налогоплательщику в виде ваучеров, сертификатов и полисов.

Легко заметить, что в центре внимания «структуралистов» на самом деле проблемы взаимоотношения государства и социума (налогоплательщиков), а не государства и тех или иных экономических агентов (бизнесов), как это обычно у «максималистов». Государство предстает здесь не источником и проводником общенациональной воли, а страховой компанией, обязующейся в случае нужды предоставить определенные услуги, оплаченные налоговыми отчислениями граждан. Отношения их должны приобрести максимально рациональный характер.

Неопочвенники и старозападники

Спор максималистов и структуралистов есть, в известном смысле, конечно, вариация традиционной российской полемики западников и почвенников с весьма примечательными, впрочем, модификациями.

Идеологи экономического рывка открыто или подсознательно ориентируются на пример стран, преимущественно, «третьего мира», совершавших прыжок от отсталости к экономическому могуществу (Китай, Корея и пр.). Стран, совершавших этот прыжок поверх многотрудной необходимости повторять и усваивать исторический опыт Европы. В значительной степени эта идеология замешана именно на разочаровании в западнической идеологии реформ, царившей в российском общественном мнении целое десятилетие, с конца 80-х до конца 90-х. А сама подразумеваемая техника этого рывка очевидно восходит к опыту русского бизнеса с его привычкой существования в некомфортной среде, равнодушием к задаче ее глобального преобразования и навыком превращать недостатки в преимущества.

Государство и социальный уклад остаются в этой модели по сути своей патерналистскими. С одной стороны, государство выступает в качестве организатора и штаба рывка, с другой – гарантирует неконкурентоспособным слоям общества определенный минимум социального призрения. Это идеология национального капитала, интересы которого и есть интересы нации.

Ответ правоуклонистам

Егор Гайдар в своем докладе выступил, в сущности, с развернутой критикой идеологии правого роста. Он подверг сомнению само представление, что рост последних лет есть результат политических и управленческих мероприятий властей – путинской стабилизации, обесценения рубля и пр. И указал на то, что увлечение таковой иллюзией может вести к решительной неадекватности в поведении правящей элиты, как это случилось в трагической истории завершения НЭПа и перехода к мобилизационной экономике в конце двадцатых годов. После чего подробно очертил программу структурных реформ государственных институций, призванных обеспечить условия долгосрочного и устойчивого роста в условиях свободы.

Перед прошлыми парламентскими выборами именно партия Гайдара стала организационной основой движения Союза правых сил. Политические настроения тогда не оставляли шансов западнической, либерально-демократической партии, каковой был ДВР, и в новой структуре фактически была оформлена право-либеральная коалиция, призванная максимально консолидировать сторонников конкурентной рыночной экономики. Накануне новой выборной кампании настроения элит, да и всего общества, напротив, решительно сдвинулись вправо. Что, в частности, проявляется в периодически обсуждаемых планах создания настоящей правой партии на базе то ли СПС, то ли «Единства». Доклад Гайдара, обращенный, как сам он заявил, к современным российским элитам и содержащий развернутую полемику с идеологией правого рывка, по сути, является призывом к сохранению право-либеральной коалиции и предостережением энтузиастам правого уклона. Развитая экономика есть результат свободы, а не сверхидеи.