Если бы президент Буш делал это нарочно, он заслуживал бы приза за самую удачную отвлекающую акцию двадцать первого века. Но у него все получается само собой, как у нашего Черномырдина – говорить афоризмами.
В любой ситуации глава Соединенных Штатов находит, чем занять мировую общественность, а общественность, в свой черед, всегда находит, над чем посмеяться и пошутить. То он спутает Австралию с Австрией, то заблудится в зале приемов, то прилюдно упадет, то забудет, что письменно поздравлял малайзийского премьера с очередной женитьбой и от души поздравит его еще разок.
Сразу видно, какой это бестолковый правитель. И страна, которая два раза его выбирала, серьезного отношения не заслуживает. И никому не нужная война, которую он затеял и не хочет заканчивать, - лучшее тому доказательство.
Логично предположить, что за семь бушевских лет от Америки должны были отвернуться все прежние друзья.
Оказывается, однако, что не все. Нашелся-таки один парадоксов друг: «Сейчас США находятся в лучшем положении, чем накануне войны в Ираке». Так на днях сказал один из братьев Качиньских – тот из них, который президент Польши. «Меркель занимает гораздо более проамериканскую позицию, чем Шредер. Можно сказать, что политика Николя Саркози будет в такой же степени отличаться от политики Жака Ширака».
Конечно, Лех Качиньский – сам правитель со специфической репутацией. В чем-то даже маргинал. Но насчет Меркель и Саркози не ошибся. Контраст с Шираком и Шредером просто очевиден.
И дело даже не только в Германии с Францией. И не только в ближайшей американской союзнице Британии, где новый премьер Гордон Браун, вместо того, чтобы отмежеваться от предшественника-проамериканца («Я слышал, что его называют “пуделем Буша”, но он гораздо более крупная фигура», - заступался за Блэра сам Буш), начал свое правление с визита в Америку, а этот визит со слов: «Мир в долгу перед США, поскольку они возглавляют войну против терроризма». «Оказывается, он вовсе не похож на угрюмого шотландца!» - сообщил довольный хозяин, деликатно намекая на этническую принадлежность гостя.
Но дело, повторю, не только в неугрюмом Брауне, не только в умнице Меркель и не только в живчике Саркози (который, в противоположность предшественнику, весьма любит выражение «наши американские друзья», хотя и уточняет, что «друзья могут мыслить по-разному»).
Странно это или нет, но за четыре с половиной года малоудачной иракской войны баланс про- и антиамериканизма в руководящих кругах Европы - и не только Европы, а также Австралии, Японии и прочих стран условного «Запада» - если и сдвинулся, то скорее в пользу Америки.
Даже те режимы, которые когда-то пришли к власти на волне критики иракской операции, как, например, испанские социалисты, сегодня не ставят нападки на эту войну в центр своей политики – и это при вполне неприязненных личных отношениях премьера Сапатеро с президентом Бушем.
Для сравнения стоит вспомнить давнюю культовую фигуру европейских левых Улофа Пальме, который сделал себе имя на непримиримой словесной борьбе против «грязной войны» во Вьетнаме.
Кстати, переходя от первых лиц к широкой европейской и западной публике, отмечаешь общую слабость и вялость негодования прогрессивных и левых кругов против «грязной войны» нашего времени, совершенно несоразмерную со всеобщим благородным антиамериканским запалом вьетнамской эпохи.
На сегодняшний день западные верхи, а частично и низы, воспринимают президента США не как сказочного злодея, а скорее как неудачливого военачальника, который неправильно спланировал операцию, провел ее не так и не там, а самое главное – не добился успеха. Хотя отношение к американской политике на этом участке остается поэтому отрицательным, соображения более глобальные ведут сейчас Америку и остальной Запад навстречу друг другу.
Потому что есть чувство, которое посильнее иракских эмоций и сарказмов по поводу простоватости вашингтонского мечтателя. Это чувство – страх. Растущий страх перед все новыми и новыми террористическими заговорами в Европе, пусть и раскрываемыми в последний момент. Перед волнами иммигрантов с юга. Перед оскорбляющими Запад «карикатурными скандалами». Перед новыми войнами на Большом Ближнем Востоке. Перед Китаем, растущей мощи которого самой по себе достаточно, чтобы вызвать трепет. И прочая и прочая.
Запад все более чувствует себя в осаде и естественным порядком тянется к Америке, с ее гигантской военной машиной.
Не происки Вашингтона, а собственный страх заставляет Европу все крепче сплачиваться против иранской ядерной программы. Евросоюз гораздо ближе к Ирану, чем США, и там предполагают (и, думаю, обоснованно), что ядерная война, буде она начнется, не сможет остаться локальной, ирано-израильской. Движитель антииранских санкций – не абстрактный альтруизм, а вполне конкретный эгоизм, страх за себя. И если насчет упреждающей войны с Ираном на Западе единомыслия нет, то насчет санкций консенсус очевиден.
Растет потребность и в формальном объединении для этого и других подобных мероприятий.
Отбрасывая идеалы де Голля, Саркози объявил о готовности французов вернуться в военную организацию НАТО. Пока это не более чем жест, потому что условия возвращения, выставленные блудными сыновьями, тяжеловаты: не только допуск французских генералов к натовским руководящим должностям, но еще и признание некоей автономной европейской оборонительной системы. Но сам по себе жест многозначителен.
К тому же европейский жест совпал по времени с жестом американским. Самый популярный из республиканских кандидатов в следующие президенты США, Рудольфо Джулиани, предложил принять в НАТО Израиль («который готов нам помочь в борьбе с терроризмом»), а также Японию, Австралию, Индию и даже, кажется, Сингапур (которые, по его словам, подходят под стандарты «хорошей власти, военной готовности и глобальной ответственности»).
От жестов до дел дистанция немаленькая. Но немаленький путь пройден и от той недалекой эпохи, когда о НАТО принято было отзываться как об отжившей структуре, существующей лишь по инерции. И вот от споров на тему «зачем оно нам?» заинтересованные стороны переключаются на дискуссии о том, как бы повыгоднее в нем устроиться.
Оживились разговоры и о расширении других державных клубов. На генассамблее ООН Джордж Буш только что предложил ввести в Совбез постоянным членом Японию. Почему только ее? Ведь Меркель тут же напомнила, что и Германия может и должна быть там же.
Скорее всего, причина не в особой какой-то придирчивости Буша, а просто в его страхе перед длинными перечислениями. Если не лично американский президент, то официальный Вашингтон созрел для принятия и в этот, и в другие клубы не только Германии, но и прочих стран, являющихся либо могущих стать стратегическими друзьями Америки. Иракский эксперимент определенно научил ценить друзей, даже и «мыслящих по-другому».
Знаком времени выглядит и весеннее соглашение Японии с Австралией о сотрудничестве в сфере безопасности. Стороны опровергают, что оно – против Китая, напирая скорее на необходимость защищаться от терроризма, а равно и от северокорейских ракет и бомб. Но одно другому не мешает. Тем более, циркулируют слухи, что в это новорожденное «южное НАТО» зазывают Индонезию, Сингапур и Индию.
Уже рассуждают о рождении двух полуколец, северного и южного, из западных и прозападных стран, готовых будто бы сомкнуться вокруг Китая и его реальных или предполагаемых партнеров – Ирана, КНДР, Пакистана, Венесуэлы, а также - если она сделает «китайский» выбор – и России.
Как выразился недавно один острослов, «по сути, в долгосрочном плане варианта всего два: либо вхождение России в НАТО, либо вхождение в Китай и быстрое растворение в нем».
На практике, геополитические схемы почти всегда далеко обгоняют реальность. Точнее, реальность с ее житейской прозой обычно не поднимается до уровня их гармонии и правильно делает.
Нового двухполярного мира – «западно-китайского» - на сегодня нет. Есть лишь тенденция, насчет которой неизвестно, как далеко она зайдет, и какими путями будет пробивать себе дорогу.
Но все более заметное сплочение Запада – часть этой тенденции и часть сегодняшней мировой реальности. Как и целеустремленность, с которой Китай окружает себя сателлитами, предполагая поставить себе на службу все, чем они богаты - от нефтегазовых запасов Ирана до ксенофобского помешательства КНДР.
И в этих реалиях, даже и не углубляясь в рассуждения об отдаленном будущем, приходится выбирать конкретные варианты решений в конкретных ситуациях.
Например, есть ли у России такие жизненно важные интересы, которые требуют с растущей для себя опасностью закрывать собой Иран, страну, которая ради России никогда ничем не жертвовала и не пожертвует?
Или: надо ли дальше вооружать Китай, увеличивая тем самым разрыв между собой и могучим соседом, пусть даже сегодня и смотрящим добродушно?
И наконец: в самом ли деле сотрудничество с Западом, включая в него даже и Запад братьев Качиньских, невыгоднее, опаснее и унизительнее, чем сотрудничество с Востоком и Югом Ахмадинежада, Асада-сына, шейха Насраллы и Чавеса, переводящего свою страну в клиническое боливарианское время, на 30 минут отличающееся от нормального?
Демонизированный у нас колоритный и прямолинейный сорок третий президент Соединенных Штатов, который на самом деле относится к России лучше, чем большинство его западных коллег и потенциальных преемников, как-то заслонил собой проблемы и события, гораздо более важные. Слишком много у нас говорят и думают о Буше и слишком мало - о том, что в мире происходит и будет происходить независимо от Буша и после Буша.