В недавнем номере журнала «Коммерсантъ-Власть» – трогательный репортаж специального кореспондента Ольги Алленовой о летней школе толерантности, открытой чиновниками ЮНИСЕФ в Дагестане на берегу Каспийского моря. В этой школе детей из Чечни, Ингушетии, Северной Осетии, того же Дагестана, учат преодолевать межнациональные предрассудки, ценить межнациональный мир, любить людей вне зависимости от того, на каком языке они говорят и в каком регионе растут.

Преподавание ведут профессиональные психологи, в арсенале которых есть не один десяток способов доказать, что народам гораздо полезнее и правильнее дружить, чем враждовать. Например, такой фокус – под руководством психолога из детских тел сооружается такая хитрая пирамида, в основании – чеченские дети, на них, выгнув спины, кверху ногами стоят осетины, венчают конструкцию ингуши. «Если один из вас упадет – упадут все», – говорит инструктор и поясняет – так же, мол, и с народами. Дети схватывают все на лету и делятся с репортером своими впечатлениями. Ингушский мальчик Ибрагим хвастается, что его лучший друг теперь – осетинский мальчик Рамазан. Рамазан, в свою очередь, делится шокировавшим его открытием – оказывается, ингуши, которых он с пеленок ненавидел, ничем, по большому счету, не отличаются от осетин – даже свадебные обряды у них точно такие же. Разъезжаясь по домам, дети обмениваются дуг с другом телефонами, обещают звонить.

Идиллическую картину рушат размышления самого автора статьи о том, что будут ли перезваниваться Ибрагим и Рамазан, зависит уже не от них, а от тех, кто окружает их в родных местах. Можно было бы сказать и пожестче – отцовский ремень за десять минут способен свести на нет все, чего добивались юнисефовские чиновники, потратившие на фокусы с политическим подтекстом целое лето и кучу денег. Чтобы привить толерантность сразу всем народам, населяющим ограниченную территорию, одного детского лагеря мало – нужно гораздо большее количество гораздо больших по размеру лагерей, окруженных колючей проволокой и вышками с автоматчиками. Ни у ЮНИСЕФ, ни у властей Российской Федерации ресурсов для устройства такого лагеря нет.

Пожалуй, самый неоднозначный лозунг советских времен, выродившийся в популярный постсоветский миф – единая историческая общность под названием «советский народ», которую из-за безвременно случившейся перестройки чуть-чуть не доделали, а если бы покультивировали ее еще хотя бы лет десять – тогда бы все народы, населявшие СССР, действительно перемешались бы в один – внутренняя миграция, смешанные браки плюс медийная и образовательная система свое дело бы наверняка сделали. О том же говорит и Валерий Тишков, считающий, что культивирование «российского» национализма и та же внутренняя миграция способны стереть межнациональные различия внутри российского народа.

Но если советское строительство утопии полиэтничной нации еще можно было понять (в конце концов, советский проект сам по себе был одним большим экспериментом без каких-либо образцов для подражания), попытки пересадить на почву современной РФ тот же самый опыт выглядят достаточно странно. Строительство «советского народа» в гораздо более тепличных, чем теперь у нас, условиях Советского Союза при малейшем ослаблении государственного контроля обернулось тем, что одни «советские люди» начали банально резать других «советских людей» в типичных «советских городах» – Сумгаите, Баку, Фергане, Бендерах, Грозном и далее вплоть до насквозь до сих пор советской Кондопоги.

Нынешние противоречия между ингушами и осетинами, чеченцами и русскими никак не загладишь ни курсами толерантности, ни лекциями в «Государственном клубе». Да и не одним Кавказом дело ограничивается – автору этих строк приходилось бывать и в Туве, где русскому в темное время суток на улице лучше вообще не появляться (это в столице, в Кызыле – а в сельской местности опасно бывать и днем), и в Бурятии, где, напротив, русские пацаны хвастаются тем, с какой легкостью и удовольствием они избивают бурятских пацанов за то, что те «такие тупые». Последний инцидент с газетой «Известия», наказанной решением Росохранкультуры за разжигание межнациональной розни (речь идет о репортаже спецкора Соколова-Митрича, который в достаточно мягкой форме рассказал о русско-якутских противоречиях внутри этой республики), также вполне ярко свидетельствует о том, что до «дружного народа» россиянам еще очень далеко – так далеко, что, может быть, и не все доживут.

Валерий Тишков ссылается на общие культурные ценности, общие достижения, общие победы и общую историю. В пользу этих лозунгов можно найти достаточное количество аргументов – от солдат-чеченцев, защищавших Брестскую крепость, до обитателей дагестанских аулов, самоотверженно отбивавших атаки боевиков Басаева и Хаттаба под Ботлихом в августе 1999-го – пока в Москве Госдума еще только обсуждала кандидатуру Владимира Путина на должность главы правительства.

Но есть ведь и другие аргументы, которые – и количественно, и качественно, превосходят аргументацию Валерия Тишкова, бьют ее. В первую очередь, разумеется, обе чеченские войны – это чья «общая победа»? Чье «общее поражение»? А генерал Ермолов, почитаемый в Ставрополе и на Кубани наравне с традиционно чтимыми национальными героями вроде Александра Невского или маршала Жукова – он герой всех россиян? Всех-всех? А чьими «общими достижениями» можно считать бои в Пригородном районе Северной Осетии осенью 1992 года? А Кондопогу? А патронируемый «Единой Россией» и лично поющим депутатом Андреем Ковалевым рок-фестиваль в Кузьминках «Слава России!», на котором группа «Шмели» поет песню «Бей черножопых, бей заразу» – это общие культурные ценности?

Этим летом в серии «ЖЗЛ» стараниями советника президента РФ Асламбека Аслаханова вышла книга чеченского историка Алауди Мусаева «Шейх Мансур» о Басаеве екатерининских времен – робкая попытка найти в биографии первого вождя горского сопротивления хотя бы несколько точек соприкосновения с общероссийскими ценностями. Более того – попытку можно было бы считать даже удачной, поскольку из этого жизнеописания недвусмысленно можно понять, что чеченцев невозможно победить (а что, можно?), зато с ними можно договориться и даже неплохо дружить. Но и такой компромиссный вывод русскую патриотическую общественность не удовлетворил – «Вы бы еще биографию Гитлера издали», – вот, собственно, и вся дискуссия о по-настоящему интересной и полезной книге.

Что ж, не хотите читать о героях Кавказа в «ЖЗЛ» – не читайте. Этой респектабельной серией книжный рынок не ограничивается. Из последней командировки в Ингушетию автор привез второй том многотомного энциклопедического издания «Ингушетия и ингуши», издаваемого в Назрани местными неправительственными организациями и продающегося буквально в каждом ларьке республики. Том посвящен раннесоветской истории Ингушетии, и, с легкостью разделываясь с «лживоциничной вывеской объединения в семье братских народов» (привет Валерию Тишкову!), авторы фундаментального труда подробно рассказывают о том, как самоотверженно ингушский народ мстил Советской власти, обещавшей горцам независимость, а на деле восстановившим ненавистную Российскую империю. С особой симпатией, например, описано убийство большевистского чиновника по фамилии Черноглаз, слишком активно проводившего в горских районах атеистическую политику. Черноглазу (который, справедливости ради, наверняка и в самом деле был большим негодяем) отрезали голову, а на суде убийцы, отвечая на вопрос, куда, собственно, делась голова, заявили – «Помилуйте, какая голова? У него никогда не было головы!» Разумеется, эта милая шутка пересказывается с большой симпатией к шутникам. В самом деле – ну сам же виноват, что полез со своими представлениями о мире к людям, у которых есть собственный адат.

В современной России есть целые регионы, национальная мифология которых построена на полном отрицании принадлежности к российскому государству, а то и на ненависти к России и русским. И этим регионам глубоко безразличны все попытки идеологов федерального центра подвести идеологическую базу под новую версию создания «единой исторической общности». Нет никакой общности, и при первом мало-мальском политическом кризисе в Москве новый парад суверенитетов – это наше почти бесспорное завтра. И с этим почти бесспорным завтра нужно если не мириться, то хотя бы быть к нему готовым, чтобы не оказаться в положении Николая Ивановича Рыжкова, который в каком-то из давних интервью сожалел о том, что, конечно, по уму стоило бы деньги из союзного бюджета, потраченные на строительство Новоталлинского порта (сдан в эксплуатацию в 1986 году), пустить на достройку аэропорта в Новокузнецке (до сих пор стоит бетонный каркас). Спрашивается – тогда, в начале перестройки, трудно было предположить, к чему приведет рост национального самосознания на окраинах? Наверное, трудно. А сейчас?

Впрочем, кроме почти очевидных перспектив распада страны, существуют и не менее очевидные вещи, дающие повод для оптимизма. Страна не распадется, если нахождение в ее составе будет кавказским, сибирским, северным республикам элементарно выгодно. Чтобы каждый ингушский, тувинский, чеченский клан понимал, какими сугубо материальными потерями для него чреваты сепаратизм и антирусские настроения. Чтобы не было никаких поводов для разговоров о том, что проклятый центр эксплуатирует богатства наций, населяющих окраины России, мешая этим нациям развиваться. Речь не о том, чтобы распространить «доктрину Рамзана Кадырова» на всю страну – нет, речь о том, что в богатой и процветающей стране, скрепленной множеством межрегиональных деловых связей, должно быть выгодно и комфортно жить всем. Чтобы тезис «в нашей бедности виноваты (нужное вписать – русские, чеченцы, осетины и т.д.)» перестал быть актуальным, должна быть побеждена бедность. Только в этом случае Валерий Тишков сможет прочитать свою лекцию почти без изменений еще раз – но интонация, с которой эта лекция будет прочитана, станет уже не маниловски-мечтательной, а уверенно-констатирующей.