В посрамление гражданам, считающим, что в России нет общественной жизни, недавно в отечестве возник громкий и вызвавший всеобщий интерес идеологический конфликт. Речь идет о знаменитом «письме академиков президенту», носящем заголовок «Политика РПЦ МП: консолидация или развал страны?».

Несмотря на то, что об этом письме не высказался только самый ленивый публицист, удивительным образом ряд проблем, поднятых этой дискуссией, оказался незатронутым. Это ни в коем случае не упрек – скорее, наоборот. Худо-бедно российское общество учится тому, что у сложных проблем нет однозначных ответов, что их необходимо рассматривать с разных сторон и слушать оппонента со всей возможной внимательностью, вместо того, чтобы обрушивать на него наше родное: «Я и так знаю, что вы сейчас скажете – поэтому извольте заткнуться».

Надо, надо прочистить уши. Другого способа найти решение не существует – и не будем убеждать себя, что мы ему в тонкостях обучены. Наша традиция немного иная. Хотя обычай спорить, обдумав аргументы противной стороны, довольно стар. «Нравится мне обычай обо всяком вопросе рассуждать за и против – потому, что только так можно доискаться, что в какой точке зрения ближе к истине», – заметил один древний римлянин, несколько раз занимавший у себя на родине высокую выборную должность.

И хоть ссылки на чересчур большое количество классиков обречены вызвать аллергию у некоторой части читающей публики, используем для рассмотрения нашей темы рекомендации некоего француза, до сих пор слывущего за основоположника теории познания: «Вместо большого количества правил, я счел достаточным твердое и неколебимое соблюдение следующих. Первое – тщательно избегать опрометчивости и предвзятости… Второе – делить каждое из исследуемых мною затруднений на столько частей, сколько это возможно и нужно».

Поэтому разделим аргументы и опасения высокочтимых столпов науки (это не ирония – автор имел честь у одного из них учиться и сохранил вечную признательность за полученные уроки) на составные части и оценим их по порядку.

Итак, опасения подписантов вызвала резолюция XI Всемирного русского национального собора «О развитии отечественной системы религиозного образования и науки». «Название, пишут авторы письма, – несколько странное… С какой стати церковь заботится о развитии науки? И нужна ли науке такая забота?».

Очевидна испорченная «телефонная связь» (семантическое недопонимание). Из текста вовсе не следует, что церковь заботится обо всей науке (хотя могла бы), а только о религиозной. Не отдавая вышеприведенного предложения на филологическую экспертизу, а основываясь только на собственном опыте общения с двумя очень квалифицированными редакторами (работающими на два столь же квалифицированных, что ныне редкость, российские издательства), автор имеет смелость утверждать, что один из этих редакторов оставил бы все, как есть (имея в виду науку чисто религиозную), а другой бы в интересах точности исправил вышеприведенное словосочетание на «системы религиозных образования и науки», что по-русски выглядит заметно хуже. Почти так же, как не допускающие двойственного толкования «системы религиозного образования и религиозной науки». Да, академики не виноваты – это референт XI русского собора должен был позаботиться об однозначности вверенных ему/ей формулировок. Серьезное же дело, люди читать будут и выводы делать. И письма писать в высокие инстанции.

Дальше, однако ситуация приобретает оттенок однозначности. Академики протестуют против желания собора «обратиться в Правительство РФ с просьбой "о внесении специальности "теология" в перечень научных специальностей ВАК" и "сохранить теологию как самостоятельное научное направление"». И добавляют: «А на каком основании, спрашивается, теологию – совокупность религиозных догм – следует причислять к научным дисциплинам? Любая научная дисциплина оперирует фактами, логикой, доказательствами, но отнюдь не верой».

Тут, конечно, как заметил персонаж Олега Басилашвили, «вы, профессор, воля ваша, что-то нескладное придумали… Над вами потешаться будут». Однако дело не в том, что словари даже советского периода (ныне мы знаем, что многие статьи в тех словарях писались людьми весьма компетентными) объясняли, что теология «включает догматику, экзегетику, апологетику, гомилетику и т.д.», и что, например, экзегетика (толкование библейских текстов) является дисциплиной весьма строгой. И не в том, что словари высокоученых западных наций добавят к этому, что теология есть «изучение религиозных доктрин различных времен и народов», да и многое другое. И даже не в том (хотя об этом забыть невозможно), что научные степени по теологии получили немало людей, являющихся гордостью человечества, причем в самом безбожном и ужасном его ХХ веке, например, Павел Флоренский и Альберт Швейцер – не забудем и наших протестантских братьев, поэтому упомянем Карла Барта.

Давайте не будем притворяться и поносить крупнейших ученых и мудрых людей за близорукость и антипатриотизм. Невозможно представить В.Л. Гинзбурга или Г.И. Абелева, преследующих о. П. Флоренского или д-ра А. Швейцера за их убеждения, выгоняющих их с работы, запрещающих им заниматься гуманитарными и даже естественнонаучными дисциплинами, которые последние знали в совершенстве.

А вот кое-кого мы в этой роли представить можем. Облеченных властью граждан с праведным взором, приходящих в школу от имени возмущенной общественности и проверяющих учителей на религиозную профпригодность, на соответствие идеологическим директивам и генеральной догматической линии. И давайте заметим слона в гостиной – наши крупнейшие ученые не играют дурочку, они хотят оградить школу от идеологического контроля, все равно чьего. И они имеют на это право – они жили в коммунистическом мире и знают, как догма почти уничтожила великую русскую науку, зарубив ее в прямом смысле на самом взлете.

Школа – место для приобретения знаний по максимально возможной в настоящее время мерке. Являются ли все теории, которым обучают школьников в старших классах, раз и  навсегда утвержденными? Нет и не должны быть. Старая точка зрения – что в школе должны даваться только сто раз проверенные истины – верна только для грамматики и арифметики. Если мы не научим наших подростков спорить и размышлять, то грош цена нашей высоколобости и изощренности. Да, в школе будут обсуждать эволюцию и возникновение вселенной на уровне ныне доступных знаний – а как иначе? – но это не значит, что в современных теориях по данным проблемам нет дыр и малообъясненных феноменов.

Как в некотором роде специалист-профессионал, автор должен заметить, что в теории эволюции все, мягко говоря, не так просто. Кстати, несколько дней назад крупный биолог и хороший знакомый автора опубликовал серьезнейшую статью в профессиональном журнале, где поставил ряд сложных эволюционных вопросов и предложил свое их решение, которое обречено вызвать множество дискуссий. Это – нормально. Однако на уроке биологии школьники должны получать ту информацию, насчет которой в настоящее время мировое научное сообщество пришло к некоторому единому мнению, будь оно даже ошибочно. Иной путь ведет в пустоту.

Такая информация не должна ни быть «антирелигиозной», ни иметь какую-либо иную идеологическую коннотацию. Нет, просто на сегодняшний день наука полагает, что знает то-то и то-то и объясняет это так-то и так-то. Все. Человечество данный механизм уже отработало, и он вполне действен. Даже в отношении многих теорий, давно отвергнутых. Например, почти 200 лет назад считалось, что патологические процессы распространяются в организме посредством гуморов – жидкостей или чего-то в этом роде. Именно так патология преподавалась в лучших медицинских заведениях того времени. Однако после работ Р. Вирхова стало ясно, что патологической единицей является не некая «жидкость», а клетка организма, приобретшая патологические характеристики. Доказательства Вирхова были быстро приняты научной общественностью – и преподавание патологии полностью перестроено. Вы хотите сказать, что всех великих и невеликих врачей, живших до Вирхова, не надо было учить патологии?

Так вот, ни о какой религии ни на уроках биологии, ни физики речи быть не должно. Иначе мы можем, во-первых, распроститься с надеждой воспитать новое поколение заинтересованных в науке молодых людей (не столько будущих ученых, сколько будущих налогоплательщиков), а, во-вторых, станем посмешищем для всего человечества (впрочем, нам не привыкать).

Но это не значит, что религии в школе вовсе не должно быть. Потому что есть два очень неприятных, но совершенно очевидных факта российского интеллектуального воспитания. Обыкновенный россиянин, с одной стороны, очень плохо знает Библию и Священную историю в целом, а, с другой, совершенно не в курсе того, какую роль в истории России сыграло православное христианство (включая православную церковь как социальный и государственный институт).

И вот здесь мы вступаем на очень узкую дорожку, которую, в соответствии с Аристотелевыми рекомендациями, нам желательно не покидать. Во-первых, в светском государстве не может быть преподавания религии в школе. Любой, в том числе, исповедуемой большинством населения. Но, во-вторых, если мы пойдем на поводу у западной интеллектуально-политической традиции (испытывающей ныне некоторые, как бы это помягче сказать – затруднения) и полностью исключим из школьного образования Священное Писание, его русских проповедников и исповедников, то мы невероятно обедним духовное образование и воспитание тех самых школьников, которым мы вроде бы хотим самого хорошего.

Какие здесь возможны решения? В «письме академиков» упоминается учебник «Религии мира». Не имея возможности ознакомиться с ним, поверим людям, не разбрасывающимся своей репутацией: «Он хорошо сбалансирован и содержит много сведений, которые следует знать каждому человеку, считающему себя культурным». Даже если ученые ошиблись в отношении конкретного учебника, это не меняет сути проблемы. Место библейской истории (ряд ее событий подтверждены современной археологией) и библейской литературы, содержащей ряд величайших шедевров и блистательно переведенных на русский замечательными филологами (в первую очередь упомянем И.М. Дьяконова и С.С. Аверинцева, кстати, тоже академиков, увы, покойных, но благодаря своим работам навсегда оставшимся в русской культуре), находится на уроках истории и литературы. То же касается истории русской православной церкви и ее великих святых и подвижников – от Феодосия Печерского до новомучеников ХХ века, включая упомянутого выше о. П. Флоренского. Если российский школьник получит аттестат, не зная этих имен – плохо наше дело. И столь же плохо, если в школе этого школьника будут учить тому, что истинная «национальная» религия только одна.

Доказательств Бытия Божья много, а путей к нему еще больше. Закрывать их нельзя, но и толкать на них никого не надобно. Не получится. «Дух Божий витает, где хочет». Потому мы и с точки зрения самой реалистической не можем одобрить преподавания в школах что-либо вроде «Закона Божия» – поскольку на все российские школы не найдется достаточно Павлов Флоренских. Пусть юнцы и юницы читают «Столп и утверждение истины» сами – если захотят. А если захотят – то прочтут.

История учит нас тому же: усредненное и навязанное сверху преподавание религии в дореволюционной школе убило российскую религиозность и споспешествовало катастрофе 1917 года. Давайте все-таки не повторять собственных ошибок – тем более, таких. Исторически грабли больно дерутся.

К Богу человек должен приходить сам. Это всех касается – и нас в том числе. Как сказал замечательный писатель ранней античности: «Христианами не рождаются, христианами становятся».