Урок 1. Отсутствие результата – лучший результат (в определенных обстоятельствах)
«Провальный саммит» - это название уже прочно закрепилось за встречей в верхах Россия-ЕС в Самаре. «Провальным» ее называют, видимо, потому, что на ней не было достигнуто никаких «прорывов», в частности, не были начать переговоры по заключению нового базового документа о сотрудничестве между Россией и Евросоюзом. Но действительно ли отсутствие такого результата является неудачей, провалом?
В данном случае – нет. Потому что никакого позитивного результата самарская встреча дать не могла по определению. Стороны были просто не готовы к этому (см., например, здесь). Европа – поскольку у нее нет внутреннего единства; она сама еще не знает как следует, что же она такое – конгломерат 27 государств или единое «надгосударство». У нее нет собственной внешней политики, нет и механизмов ее выработки и согласования. И объявление председателя КЕС г-на Мануэля Баррозу о том, что проблемы Польши, Литвы и Эстонии суть проблемы всей Европы, – лишнее тому доказательство. Ибо прозвучали они именно в Самаре, а не в Брюсселе, именно на пресс-конференции в рамках саммита, а не ранее. Получается, что только перед лицом России Брюссель, скрепя сердце, вынужден признать свою ответственность за поведение новых членов ЕС и взять их под свою «защиту». И если бы не было саммита, если бы лидерам ЕС г-же канцлер Меркель и г-ну Баррозу не пришлось разговаривать с российским президентом Путиным, Евросоюз как организация был бы рад закрыть глаза на действия своих молодых членов. Оно и понятно: без них дел и забот полон рот.
Россия же не готова к «результатам» на европейском направлении, потому что она пока не дозрела до той кондиции, которая делает «результаты» полноценными. При всех наших социально-экономических достижениях (а они бесспорны), мы не достигли принципиально нового качества экономики и развития вообще. Это заметно хотя бы по той системе референций, которая используется для иллюстрации этих самых достижений: все меряется по сравнению «с началом 90-х» или их серединой. Это сильно напоминает бытовавшее в советские времена сравнение с 1913 годом, последним предвоенным и предреволюционным, когда Российская империя, как оказалось, достигла наивысшей точки процветания. Раз мы продолжаем оценивать себя по шкале «кризисных 90-х», то мы еще не вырвались из их трясины, нам рано вступать в серьезные долгосрочные игры. Тем более что России пока еще только предстоит испытать в реальных условиях механизм преемственности социально-экономического и политического курса. Когда (и если) эти испытания пройдут успешно, когда мы начнем сравнивать свое текущее состояние с «первым президентством» или даже со «вторым президентством» Путина, а не Ельцина или Горбачева, - вот тогда можно будет говорить о том, что пришло время «результатов» и в европейских делах.
Так что «провал» самарского саммита – на самом деле большой успех, свидетельствующий о зрелости и трезвости суждений, отсутствии авантюризма с обеих сторон. И Россия, и ЕС понимают, что результатом должно стать настоящее стратегическое партнерство, а не рапорты о нем. И тот факт, что на сегодняшний день его достичь не удалось, означает нечто более важное – такое партнерство имеет все шансы быть прочным и стабильным. В будущем.
Урок 2. Стратегическое партнерство должно сроиться на общих стратегических целях (а не просто «общих ценностях» или «общих интересах»)
«Провал» в Самаре, невозможность начать переговоры по новому документу о стратегическом партнерстве вполне допустимо рассматривать как закономерный результат первого этапа этого самого партнерства. Иначе говоря, тупик в поисках СПС-2 есть логичный итог действия СПС-1. Но что такое это СПС-1, на чем зиждилось до сих пор стратегическое партнерство РФ и ЕС?
Как ни странно – именно и прежде всего на «общих ценностях» и «общих интересах». Когда этот документ замышлялся и подписывался, Россия была чуть ли не «светочем демократии», ее элита откровенно стремилась влиться в Европу и до конца разделить ее ценности и интересы. Которые, естественно, понимались как «общеевропейские», а значит – «общечеловеческие», «универсальные». «Что немцу хорошо, то и русскому будет здорово!» - такова была логика.
Однако со временем прояснилось, что общность ценностей – неочевидна, а общность интересов – слишком неконкретна. Конечно, чем шире брать, тем более общими будут интересы: все хотят жить, есть и пить, любить детей. Но в более узких масштабах, там, где интересы конкретизируются в цели и задачи, общность как-то сама собой исчезает. Оказывается, что каждый хочет жить-есть-пить по-своему, любить своих. И тут главное – не отдать соседу (партнеру, пусть и самому близкому) контроля над обеспечением этих таких «всеобщих», но столь конкретно и именно «мне» необходимых условий и благ. Это называется обеспечением безопасности, а она у каждого – своя, и главная цель тут – самостоятельность в ее обеспечении.
Например, нефть и газ нужны всем. И их, в целом, на всех хватит. Но они – в России, а не в Европе. И русским нужно добыть свое, а европейцам – чтобы русские добыли и продали свое им. Желательно подешевле и побольше. И конечно же, нужны гарантии долгосрочных стабильных поставок. А такие гарантии лучше иметь в собственных руках. Но ведь и сами русские это понимают и не хотят отдавать контроль над нефтью, газом и путями их транспортировки европейцам: гарантии-то одни, а желающих – двое. Вот и получается, что интерес (в самом широком смысле) общий, а цели – разные.
Вообще-то говоря, интересы и цели совпадают довольно редко, например, перед необходимостью выживания, но сейчас ситуация, слава Богу, не та. Но ведь можно и не пускать вещи на самотек. И озаботиться проблемой объединения интересов и целей, скажем, в области энергетики: разработать единую систему энергоснабжения России и ЕС. Это – вполне достойная цель, цель стратегическая. Надо сделать ее общей. Что, собственно, и предлагается. Правда, Россия видит такую систему по-своему, а ЕС – по-своему. И тут снова можно говорить о замечательной перспективе совместного творчества: о разработке единого видения стратегической цели. На которой, в свою очередь, нужно строить и стратегическое партнерство.
О том, что энергетика, безусловно, обречена стать такой «затравкой», вокруг которой можно и нужно наращивать «кристалл» общей стратегии, говорится уже давно. Но в Самаре европейцы настойчиво упоминали вкупе с нею и экологию. Думается, это не случайно. Ведь ЕС ставит экологию все выше и выше в своем видении мира, европейцы, по-видимому, задались идеалом создания новой, экологической (а не просто экологичной) экономики (см., например, мою статью «Стратегическая "деза"»). И если Россия найдет себя в этом проекте (глобальном по необходимости), общих стратегических целей и, соответственно, прочных оснований для стратегического партнерства станет больше. В будущем.
Урок 3. Чтобы «властвовать» (т.е. управлять), надо не просто «разделять», но – управлять разделением, контролировать его
«Разделяй и властвуй!» - это правило, как с негодованием отмечают европейцы и Запад вообще, Россия применяет все более и более настойчиво – против той же Европы. Москва, дескать, делает ставку на «старую Европу» (Германия, Франция, Италия) и стремится посеять рознь между нею и «новой Европой» (восточноевропейскими новичками в Союзе).
Это, безусловно, справедливо. Хотелось бы только уточнить, что рознь между ними сеять не нужно – они и без того друг на друга косятся без излишней симпатии и доверия. И раскол изначально проявился не по поводу России, а по вопросу поддержки США в войне против Ирака. Другое дело, что Москва стремится «творчески» использовать наличную реальность и, уж во всяком случае, не должна «врачевать» расколотый Союз.
Вот как раз с «творчеством» у нас плоховато. «Разделять» западных (старых) и восточных (молодых) европейцев искусственно не требуется. Как не нужно пытаться расширить или институализировать их расколотость. Но надо научиться влиять на те проблемы, что их разводят. А в идеале – стать главным «управляющим» этими проблемами.
Главная европейская беда – это принципиальное отсутствие внутренних механизмов поддержания многочисленных двусторонних и многосторонних балансов. Именно поэтому вся история Европы – это история войн, и только внешняя сила способна удержать этот «карточный домик на шарнирах» в равновесии. Такой внешней силой служит блок НАТО под управлением США. Без НАТО ЕС не мог бы состояться ни в каком виде.
Но НАТО, по крайней мере, в этом своем качестве, не вечно. Организация уже начала расширяться, поддержание европейских балансов занимает все менее важное место в ее политике. Как следствие – ЕС стоит перед мучительной необходимостью выработки собственной, органично европейской системы внешней политики и безопасности. И тут из чуланов начинают вылезать все призраки прошлого, все те проблемы, которые регулярно вызывали европейские войны, а затем и две мировые войны. И ведь практически ни одна из этих проблем не решена! Ни балканский узел, ни вопросы отношений с Турцией, ни польские претензии, ни вражда народов, когда-то объединенных в Австро-Венгрию, ни противоречия между севером и югом Италии, ни франко-германское соперничество, ни британское недоверие к «континенту», ни, наконец, острая конкуренция за доступ к источникам сырья и рынкам сбыта.
Возникает парадоксальная ситуация: ЕС, призванный, казалось бы, стать одним из 2-3 центров глобальной политики, постепенно начинает сползать в свое «местечковое» прошлое со всеми мелочными вековыми дрязгами, обидами, претензиями, национальными эгоизмами. Эстония, Литва, Польша – это только первые ласточки (или, в соответствии со стилистикой «мрачного прошлого», летучие мышки). Посмотрим, что принесет Европе «обновление» Франции, «смена караула» в Британии. Принято считать, что европейцы – это своего рода «закоренелые цивилизованные люди» и что после 50 лет развития и углубления единства они никогда не вернутся на старую дорогу. Но что значат 50 лет мира (и то относительного) по сравнению с тысячелетней войной всех против всех? Накануне Второй мировой все тоже были уверены, что «цивилизация» не способна впасть в варварство. Но ее лоск оказался слишком тонким. Не это ли имел в виду Путин, когда говорил о татарине, скрытом в каждом русском?..
Одним словом, несмотря на то, что Брюссель мужественно заявил, что для него нет «чужих проблем» в Евросоюзе (а может, именно благодаря этому), нужно готовиться к появлению все новых и новых трещин в ЕС, а значит, готовиться управлять ими. Ибо США и НАТО будут не в силах справиться со всеми взваленными на их плечи проблемами, как бы они ни пыжились. А Россия, как ближайший источник ресурсов, всегда будет рядом с Европой, и всегда к ней будут обращаться те европейские державы, которые захотят получить решающие преимущества перед своими непосредственными соперниками-родственничками по европейской семье.