Американские планы по развертыванию элементов системы ПРО в Западной, Восточной Европе, в Закавказье, в Тихом океане ставят перед Россией множество вопросов. И представляется, что эти вопросы имеют не только, а может быть, и не столько военно-стратегический аспект, а относятся к национальной стратегии развития вообще, причем на очень долгосрочную перспективу.
Дело в том, что программу создания национальной системы противоракетной обороны (НПРО) США не следует оценивать как исключительно или по преимуществу военную. Как раз с военной точки зрения она выглядит бессмысленной.
Первое, что обращает на себя внимание – это явная несостоятельность официально заявленной цели размещения объектов ПРО в Европе и в Закавказье. Городить такой огород ради защиты от потенциального ракетного нападения на Европу со стороны Ирана (или кого-то подобного) – все равно, что палить из пушки по воробьям. От всего, что может теперь и сможет в будущем выставить Иран (или кто-то подобный), уже существует защита, причем значительно менее затратная. Это же относится и к элементам ПРО, развертываемым в Азиатско-Тихокеанском регионе, якобы против северокорейских ракет.
То есть, налицо непропорциональность заявленной угрозы и мер по ее отражению. Об этом не раз говорилось, и вывод, который был сделан, сводится к тому, что истинной целью американских действий являются Россия и Китай: реализация планов ПРО уже в недалекой перспективе позволит создать условия, обесценивающие их ядерные потенциалы. И вот тут-то Америка начнет выдвигать Москве и Пекину ультиматум за ультиматумом, держа их на мушке своего противоракетного кольта.
Все это было бы логично, если предположить, что в Вашингтоне действительно заправляют люди, не ушедшие в своем развитии дальше неандертальцев, которые к тому же прошли школу жизни у генералов начала атомной эры. Только такие типы способны всерьез планировать будущее собственной страны и всего мира, исходя из применимости ядерного оружия и допустимости ядерной войны, ядерного шантажа и т.п. приемчиков, наработанных до Карибского кризиса.
В действительности американская элита – при любых оценках тех или иных личностей – состоит совсем не из дураков и параноиков. Разработкой и разбором сценариев обмена ядерными ударами и подсчетами вероятного числа выживших занимаются увлеченные профессионалы-военные, но политические стратеги наверняка оставляют всю эту экзотику за скобками и ведут более интеллектуальную игру.
Они прекрасно знают, что НПРО в любом случае бессильна против массированного ракетно-ядерного удара точно так же, как она бессильна против новейших российских ракет. Даже если предположить, что со временем оборонительная система будет усовершенствована и выведена на новый уровень эффективности, все равно полной безопасности она не обеспечит никогда. Следовательно, военная целесообразность ее использования против России (и Китая) равна целесообразности ее испольования против Ирана и КНДР, то есть, равна нулю.
Но ведь зачем-то ее создают! Причем создают целенаправленно, не останавливаясь ни перед чем. Вспомним, что президент Буш вывел США из Договора по ПРО, который являлся одним из основополагающих в системе стратегической стабильности. Тем самым была создана возможность для демонтажа и остальных «несущих конструкций» миропорядка вроде Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), Договора об ограничении стратегических вооружений (ОСВ), Договора о ракетах средней и меньшей дальности (РСМД), Договора об обычных вооружениях и вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ). И ведь действительно, процесс пошел: ДНЯО дышит на ладан (спасибо Индии, Пакистану, Ирану и др.), на место строгой системе ОСВ пришел странный документ Буша-Путина о сокращении стратегических потенциалов, в котором нет мер проверки. Что касается ДОВСЕ и РСМД, то они тоже, по-видимому, вскорости будут сданы в архив, и главную роль в этом сыграет именно американская ПРО в Восточной Европе и в Закавказье. Ибо она дает российским военным беспроигрышный шанс вывести Россию из этих морально устаревших режимов.
Стоп! Но ведь такая реакция Москвы для американцев не могла не быть совершенно очевидной. В Вашингтоне не хуже нас понимают, что Россия стремится хотя бы отчасти вернуть собственное величие. Возросшие за последние годы амбиции, возникновение новых угроз (тот же Иран, то же расширение НАТО) настоятельно требуют пересмотра нынешних условий обеспечения безопасности государства, которые складывались в эпоху «слабой России». Теперь она стала сильнее, завтра намерена стать еще более сильной, и ее начинают очень тяготить вериги, наложенные договорами времен Горбачева и Ельцина, тем более на фоне бесцеремонного поведения соседей, которые не обращают на эти документы серьезного внимания. Не случайно же сейчас готовятся новая Обороная доктрина и Концепция национальной безопасности.
Обо всем этом американцы наверняка знали из первых уст: они утверждают, что о планах по ПРО с Россией велись подробные консультации, и Москва, кстати, этого не отрицает. Значит, США могли быть уверены в ответных словах (пока только словах) Кремля. И надо сказать, что эти слова не случайно вызывают в памяти образы холодной войны. То, о чем заговорили российские генералы – возвращение в строй ракет средней дальности и нацеливание их на объекты ПРО США в Восточной (пока только Восточной) Европе, - все это совершеннейшее «дежа вю». Иными словами – это старая логика, старая стратегия, досконально известная и нам, и американцам. Только для наших генералов это что-то вроде удобной старой шинели, которая нигде не жмет и не трет, то есть гарантия комфорта, гарантия того, что можно будет поиграть в старую игру, в которой прошлый раз мы проиграли, но уже теперь-то, проанализировав все ошибки, наверняка выиграем. А для американцев – это гарантия нашей предсказуемости. И – управляемости. Поставив нас (с нашего же полного согласия) на старые рельсы, они могут заниматься своими делами, покуда наши генералы будут делать ракеты «как сосиски», утилизируя нефтедоллары и лишая экономику способности к нормальному развитию. Ведь ядерные ракеты – это неэффективно, ими все равно никто не станет стрелять, а значит они, по сути, наносят наибольший ущерб тому, кто на них слишком полагается, не думая ни о чем ином.
Таким образом, ПРО США является не гарантией против российских ракет, а своеобразной «машиной времени», которая может заставить Россию концептуально, на уровне мышления, стратегического планирования вернуться на несколько десятков лет назад, а следовательно, отстать навсегда, поставить принципиально, заведомо ложную цель, сделать принципиально неверный стратегический выбор, инвестировать в эту «пустышку» максимум средств и, в конечном счете, остаться у разбитого корыта.
Что ж, вполне возможно, что так оно и есть. Однако трудно представить, что весь проект под названием «ПРО США» затевался ради «дезы», пусть и стратегической. Может быть, тут есть еще что-нибудь? Давайте посмотрим.
Что такое Россия, покинувшая режимы РСМД и ДОВСЕ? Это – кошмар Европы. А также – лучшее средство дисциплинировать ее под командованием США, которые в то же время получают полную свободу действий, не связывая себя особыми обязательствами перед Старым Светом. Солана сколько хочет может говорить, что «ПРО Европе не нужна»; немцы могут вволю требовать проведения широкого и активного диалога по ПРО, - Америка уверена: увидев российские ракеты средней дальности, нацеленные на ЕС, европейцы станут шелковыми. И поэтому Вашингтон не стесняется заявлять, что вопросы ПРО – это тема для двусторонних отношений США с теми или иными странами, и никто, ни ЕС, ни НАТО, не имеют тут права голоса.
Что же получается? Во-первых, американцы, способствуя возрождению «ракетной проблемы» в отношениях РФ-ЕС, получают мощнейший рычаг управления этими отношениями. Это, кстати сказать, вообще классический прием англо-саксонской политики: она строится не на основе отношений государство-государство, а на основе «треугольников», когда два государства решают некую проблему, а третье (США) «помогает» им, управляя балансом сил между ними. Во-вторых, они убивают саму возможность самостоятельной внешней и оборонной политики ЕС: никаких капризов наподобие того, что демонстрировали Франция и Германия перед иракской кампанией, никаких «европейских подходов». В-третьих, они задают жесткие рамки для европейцев в системе «евроатлантической солидарности»: Европа должна бояться России и слушаться Америку, а Америка гарантирует безопасность Европы и не слушает никого.
Таким образом, НПРО США – это средство для управления Россией и Европой в условиях, которые полностью формируются, задаются Вашингтоном. Но и этого мало.
Еще со времен рейгановской «предтечи» НПРО – программы Стратегической оборонной инициативы (СОИ), известной как «программа звездных войн», – американцы усвоили: подобную программу в одиночку не понянуть даже им. Казалось бы, тут-то и открывается «окно уязвимости»: теоретически любая программа вооружений неприемлема для суверенного государства, если предполагает участие в своей реализации иностранных государств. Нельзя доверять заботу о своей обороне никому другому.
Но! Обратите внимание на список стран, которые, по американским же данным, уже вовлечены в реализацию различных элементов системы НПРО. Здесь – половина Европы, азиатские страны. В перспективе их станет, без сомнения, еще больше. Почему так? Почему американцы не опасаются такой интернационализации технических, технологических аспектов собственной стратегической программы?
Представляется, что дело тут в том, что в системе НПРО Штаты выступают единым заказчиком, который, предлагая тем или иным государствам участие в глобальном проекте, связывает их экономические, технологические, интеллектуальные и иные ресурсы, вовлекая их в решение титанической задачи и заставляя работать по лекалам, принципам и нормам, заданным Америкой и только ею. Таким образом выстраиваются длиные транснациональные информационные и технологические цепочки, кооперационные сети, сходящиеся в одном мировом центре – США. Это значит, что НПРО – это реально работающая модель глобальной экономики в однополярном мире. По идее, весь мир, то есть, все его наиболее творческие, существенные силы, ресурсы должны работать на реализацию американского проекта. А это уже – фактически мировое господство, причем завоеванное без единого выстрела. Более того, можно предположить, что истинная цель всей программы – отнюдь не всемирная система противоракетной обороны, но – господство в космосе. Вспомните неданюю доктрину США, в соответствии с которой они отныне рассматривают космическое пространство как аналог «зоны жизненно важных интересов». А если добавить к этому планы полета на Марс, новой высадки на Луне и ее хозяйственного освоения, - это стратегическое направление станет еще более очевидным.
Ясно, что реализация этой стратегии предполагает планирование на десятки лет вперед, соответствующую организацию и мобилизацию глобальных ресурсов. И НПРО – это начало, своего рода «школа», «полигон», на котором отрабатываются практические методики такой мобилизации. И вполне можно предположить, что существует некий качественный порог, некая «точка возврата», за которой процесс этот приобретет собственную динамику, и мировая система, как единое предприятие, станет работать исключительно на этот проект.
Это и есть глобализация по-американски. В ней найдется место каждому, можно не сомневаться. И России – тоже. Правда, нужно иметь в виду, что дисциплина, производственые задания, нормы выработки и размеры зарплаты будут определяться хозяином. Но на все это нужно посмотреть как на готовящуюся для нас реальность. А заодно решить, хотим ли мы участвовать в ней, готовы ли побороться против нее или намерены постараться занять в ней наиболее выгодное место. В этом и состоит настоящий стратегический выбор, стоящий перед Россией сейчас.
Но первый вопрос, на который нужно ответить, это – существует ли альтернатива глобализации по-американски?
Ответ – да, существует. Такую альтернативу предлагает Европа. Суть европейского механизма создания глобальной экономики, связанной технологическими, информационными и т.д. сетями, центр которых находился бы в Европе – не в космосе, а в экологии. Путем задания жестких экологических требований и рамок для основных экономических акторов Европа стремится решить ту же задачу, что и Америка через космос.
И надо сказать, что немалые успехи на этом пути уже достигнуты. Одни Киотский протокол чего стоит – ведь это прототип универсального, глобального механизма управления ресурсами, их организации. Отрабатываются и другие механизмы, например, экологические нормы производства и потребления энергии, ископаемого сырья. Все это – элементы согласованной европейской экономической политики, нормы, которые она последовательно внедряет, даже навязывает по всему миру.
Экологическая экономика имеет смысл только в глобальном масштабе, ее создание требует полной перестройки практически всего комплекса хозяйственных связей и пропорций, сложившихся за столетия. Этот проект не менее затратен, масштабен и долгосрочен, нежели американский космос, а значит, тоже предполагает организацию и мобилизацию практически всех ресурсов на планете. Следовательно, экология (ЕС) – это не просто альтернатива, но и прямой конкурент космосу (США).
Именно в этих рамках, как представляется, и следует делать стратегический выбор всем остальным. Ибо никто иной не способен предложить миру ничего «третьего»: ни Россия, ни Китай (по-видимому, только эти две страны способны подумать, что могут предложить миру некий «третий путь»). Единственное, что могут эти двое – это затянуть время, не присоединяться ни к одной из глобальных программ будущего, по крайней мере до тех пор, пока не станут более ясны условия присоединения. Но при этом Москва и Пекин обречены жить под гнетом сомнений и опасений: а вдруг один из них не выдержал и сделал-таки свой выбор, присоединился к европейцам или к американцам, бросив другого.
Отсюда вывод: Россия и Китай вынуждены держать друг друга во все более крепких объятиях, стремясь исключить подобные «сюрпризы» и «измены».
В то же время не следует забывать о «точке возврата», которая еще не достигнута, но до которой США и ЕС могут добраться, завоевывая каждый на свою сторону все новых и новых союзников, затягивая в свои организационные и технологические цепочки новые государства, прежде всего, такие, как Индия, Бразилия, Япония, Австралия, а также «рыбку поменьше».
Отсюда второй вывод: Россия в союзе с Китаем может постараться организовать и возглавить новое «движение неприсоединения», собрав под свои знамена «многополярности» тех, кто, как и они сами, пока еще не стал частью ни американской, ни европейской модели будущего.
Третий вывод, который можно сделать на основе приведенного анализа – это неизбежность обострения американо-европейских противоречий. И тут Россия (желательно, вместе с Китаем) могла бы попытаться сыграть в «треугольник», исходя не из традиционного для себя «двустороннего подхода» к каждой из этих сторон, но концентрируясь на управлении проблемой, разделяющей их. Эта проблема – конкуренция за спарку Россия-Китай (ибо тот, кто их заполучит, первым пройдет «точку возврата» и протащит за нее весь мир). Тут нам предстоит сыграть роль, скажем так, разборчивой невесты, делающей авансы то одному, то другому ухажеру, но напрочь отказывающейся давать формальное обещание кому бы то ни было, а тем более – вступать в более серьезные отношения.
И – не позволять собою манипулировать! А риск этого (как было показано выше) сейчас весьма высок. Достаточно надеть на себя привычную шинель «холодной войны», повестись на американские штучки – и мы в один миг окажемся отрезанными от европейской перспективы, даже не успев понять, нужно ли нам это.
Поэтому представляется, что не следует торопиться пугать европейцев, особенно кошмаром ракет средней дальности. Режим РСМД следует сохранить, тем более, что в настоящее время есть иные возможности для нейтрализации восточноевропейских элементов НПРО: те же «Искандеры», о которых так много пишут с последнее время.
А вот режим ДОВСЕ может быть, как минимум, пересмотрен, учитывая хотя бы ту же самую иранскую угрозу, реальность которой так явно демонстрируют США. Безусловно, слом ДОВСЕ откроет шлюзы для роста вооруженных сил и вооружений не только на российских, но и на натовских флангах. Но ведь фланги НАТО – это Европа, территория ЕС. И наверняка многие стратеги в Брюсселе захотят попробовать утвердить за счет возможностей, которые там могут открыться, «европейскую составляющую» НАТО или даже отработать там принципы и механизмы единой европейской политики безопасности и военного строительства. Это может придать Европе уверенности в себе, которой ей так не хватает, особено перед лицом США.
Что касается американских планов размещения средств обнаружения и слежения в Закавказье, то почему бы не предложить им услуги Габалинской РЛС? В конце концов, делаем одно дело – мир гарантируем, от возможного ракетного нападения защищаемся. А поскольку для нас оно более актуально, нежели для той же Европы, а тем более для США, то почему бы на базе этой РЛС не создать какой-нибудь совместный элемент системы ПРО? Кстати, о том, что подобные вопросы стоят на повестке дня российско-американских контактов, свидетельствуют и телефонные переговоры Буша с Путиным, и слухи (пока опровергаемые) о возможности подключения Москвы к тем или иным элементам программы ПРО США.
Параллельно было бы правильно в преддверии начала переговоров с ЕС о новом соглашении взамен истекающего СПС открыть тему расширения доступа российских компаний к европейским экологическим, энергосберегающим, ресурсосберегающим технологиям, причем на регулярной и неизбирательной основе.
Одним словом, у России есть в запасе еще время и возможности его протянуть. Но тратить это время нужно на то, чтобы думать, крепко думать: какое будущее мы хотим для себя – экологическое-европейское или космическое-американское. Где нам будет комфортнее, где мы будем более уместны, где наш вклад будет наиболее ценным и оцененным. Лично мне больше нравится евроэкология…
