Лекция в «Государственном клубе» Анатоля Ливена, ставшего в последние годы одним из ведущих специалистов по американо-российским отношениям, вызывает противоречивые чувства. На мой взгляд, на поставленный вопрос: в чем «истоки американской политики по отношению к России» - он так и не ответил. Скорее, перед нами – некие соображения на тему факторов, определяющих внешнюю политику Америки вообще, и отчасти – внутреннюю. Ливен показывает нам работу лоббистских организаций, развенчивая попутно миф об их исключительной силе, в частности, израильского лобби. Есть у Ливена любопытные наблюдения о функционировании двухпартийной системы, о влиянии военных на внешнюю политику Штатов.
Представляется, что спорить с Ливеном и о Ливене нельзя без анализа того поколения исследователей, к которому он принадлежит. Лет тридцать назад известный советолог Леонард Шапиро писал о своих молодых коллегах, вступающих на научную стезю: «Они одержимы чувством вины за недостатки Запада и страхом, что их работа может быть использована в политических целях для «холодной войны», и поэтому они порой из кожи вон лезут, чтобы доказать, что, несмотря на внешние различия, политика Советского Союза по существу ничем не отличается от нашей». Применительно к Ливену это можно сформулировать так – дабы не обидеть никого, и, в частности, Россию, очевидным фактом превосходства США, он сознательно избирает позицию преуменьшения американской мощи и ведет разговор в такой тональности, при которой очевидные различия между США и другими странами, в первую очередь, недемократическими, затушевываются.
Мировоззрение Ливена – типичного западного интеллигента, сформировалась на рубеже 70-80-х годов. О том поколении хорошо написал профессор Лев Лосев, заведующий кафедрой в Дартмутском колледже: «…общим для этой среды было скептическое отношение к американским демократическим институтами и пацифизм, по преимуществу весьма бездумного свойства. Поднаторевшие в разоблачении коварных замыслов американского «военно-индустриального комплекса», они с наивным энтузиазмом поддерживали «миролюбивые инициативы» брежневского правительства, активно выступая против любых оборонных программ собственного…».
Конечно, за плечами Ливена - опыт распада советской империи, и он не так наивен, как его коллеги лет двадцать пять назад. Но неприязнь к американской силе - типичный комплекс западного либерала - по-прежнему в нем сильна, как сильна и политкорректность, побуждающая не замечать очевидных вещей.
Во-первых, непонятно – верит ли Анатоль Ливен в универсальность демократии. Да, совершенно верно, что есть разница между Европой и Восточной Азией. Но упомянутые им в связи с этим Япония, Южная Корея, Тайвань придерживаются основных характеристик демократического устройства – выборности властей, подотчетности их обществу, в том числе с помощью свободных СМИ, состязательности политического процесса, четкому разделению ветвей власти, наличию гражданского общества. В этом смысле разница между этими странами и Европой, Канадой, США, Австралией - десятистепенна.
Во-вторых, он так и не дает характеристики вашингтонской политике – определяется ли она сговором крупного капитала и бюрократии или все-таки формируется путем публичных дебатов и консенсуса? Можно ли сказать, что среди нынешних претендентов на Белый Дом афроамериканец Барак Обама представляет интересы одного банка, Хилари Клинтон – другого, мормон Ромни – третьего, и так далее?
Ливен выводит за скобки бешеную критику политики Буша внутри самой Америки на всех уровнях – от Сената, принимающего соответствующие резолюции, до гражданских активистов в различных городках, выходящих на пикеты. Все это опровергает его слова об Америке как о некой общности людей, объединенных чувством исключительности своей страны и ее мессианского предназначения. Америк - великое множество. США крайне противоречивы и разнообразны. В студенческих кампусах бал правят марксисты и левые демагоги – как среди студентов, так и среди преподавателей, вспомним Ноама Хомски. В СМИ доминируют левые либералы, с удовольствием муссирующие малейшие промахи президента – хоть демократа, хоть республиканца. В глубинке преобладают фундаменталистские правохристианские настроения, и так далее.
На протяжении XX века внешнеполитический курс Америки формировался по большей части глобальными вызовами, лежащими вне ее пределов. Ее почти всякий раз приходилось именно втягивать в мировые дела. В Первую мировую войну она вступила вынуждено и позже всех. После нее президент Вильсон не смог добиться в Сенате одобрения вступления США в Лигу наций. Во Вторую мировую войну США также вовлеклись позже остальных стран, и также вынужденно – после нападения японцев на Пирл-Харбор и объявления войны Гитлером.
В Тегеране, Ялте и Потсдаме Америка пошла на значительные уступки Сталину, надеясь вовлечь СССР на равных в мировые дела как ответственного и заинтересованного партнера. Но рузвельтовский идеализм разбился о коммунистическое мессианство. В «холодную войну» США вступили безо всякого желания, почувствовав угрозу национальным интересам. Даже нынешняя война с «Аль-Каидой», приведшая к вторжению в Ирак, началась лишь после атаки на Нью-Йорк и Вашингтон 11 сентября 2001 года. Другими словами, Америка как глобальный игрок - по преимуществу реагирующая страна, а не автор повестки дня.
В-третьих, нынешний глобальный статус США – явление во многом случайное, ситуативное. Если Америка и империя, то помимо своего желания. Вряд ли американцы в восторге от необходимости посылать своих солдат для выполнения жандармских функций по всему миру. Не забудем, что решение всякий раз принимается не одним человеком, а после продолжительных консультаций в собственной партии, с Сенатом и т.д. И вряд ли американский президент – кто бы им ни был – испытывает удовольствие от этой сложной и всякий раз непопулярной процедуры.
В исторической перспективе на равных с Америкой начнет выступать Китай, за ним – Индия, после – Бразилия. Ядерное оружие, скорее всего, появится у Ирана, а вслед за ним – еще у десятка стран. В этой ситуации Америка незаметно отойдет на второй план, дав простор для удовлетворения амбиций новых мировых держав. Вряд ли против этого будут как правые изоляционисты, так и левые либералы. Первых обрадует снятие груза ответственности за дела за пределами границ «избранной страны», вторые наконец-то победят империалистические устремления собственного правительства. Соединенные Штаты вернутся к тому положению, которое занимали в XIX веке, когда, обладая экономической мощью, они мало интересовались мировой политикой. И тогда вопрос - чего хочет Америка? - станет, наконец, правомочным.
