GlobalRus.ru | Ежедневный информационно-аналитический журнал.
 
 
 
     Потребности     
     Арабески     
 Форум 
     Государственный Клуб     

Основные направления внешней политики США

Лекция, прочитанная в "Государственном Клубе"

Лекция директора Российского института стратегических исследований Евгения Михайловича Кожокина состоялась в МГУ 5 октября 2006 года в рамках цикла лекций, организованного Фондом подготовки кадрового резерва «Государственный клуб».

Описывая современную международную ситуацию, сталкиваешься с проблемой: о каких субъектах международных отношений нужно говорить. Вот в находящемся недалеко отсюда Московском государственном институте международных отношений среди части профессуры очень распространено мнение, собственно, не мнение, а концепция, что государство является уходящей реальностью. И нужно, исследуя международные отношения, в большей степени обращать внимание на негосударственные факторы (nongovernment factors) – международные корпорации, неправительственные организации, различного рода международные, региональные организации. Эта точка зрения очень распространена в американской, западноевропейской политологии. Но я возьму на себя смелость с этой концепцией не согласиться.

Я думаю, что некоторые процессы, характерные для Европы, для Африки, отчасти для Азии, были интерпретированы как уход государства. Причем, совершенно различные процессы.

Один процесс – это добровольный отказ целого ряда государств от суверенитета как в области экономики, социальных отношений в пользу Европейского Союза, так и в области обороны и безопасности – в пользу структур НАТО. При этом нельзя упускать из виду, что идет процесс, который пока очень трудно охарактеризовать. Это процесс укрепления Евросоюза, несмотря на определенный кризис из-за того, что Франция и Голландия не приняли европейскую конституцию на референдумах. Этот кризис, вне всякого сомнения, будет преодолен. Европейский Союз на наших глазах превращается если не в полноценное государство, то в мета-государство.

Другой процесс мы видим прежде всего в Африке. Это увеличение числа failed states – провалившихся, несостоявшихся государств. В период «холодной войны» государства в Африке, отчасти в Азии и Латинской Америке нередко поддерживались искусственным образом. Мы в Советском Союзе поддерживали государства, которые, как мы считали, идут по некапиталистическому пути: и в плане прямой финансовой помощи, и направляя специалистов, и фактически бесплатно предоставляя вооружения. Точно так же западные страны во многом формировали государства, которые находились в фарватере их влияния. После того, как исчезла глобальная конфронтация, исчез Советский Союз, совершенно очевидно, что Россия в Африке никого не поддерживает, да и Запад поддерживает в гораздо меньшей степени. И феномен failed states обрел просто необратимый характер.

Да, эти процессы есть. Но разве мы можем сказать, что куда-то исчезают Соединенные Штаты как государство? Что куда-то исчезает как государство Китай, или Индия, или Бразилия? То есть, мы можем говорить, что происходит усиление некоторых государств, которые надо называть не национальными государствами (national states), а государствами-цивилизациями, и – действительно, ослабление традиционных национальных государств.

При этом некоторые процессы, которые происходят в мусульманском мире, прежде всего в арабских странах, связаны с тем, что это огромный мир, с огромным потенциалом, прежде всего человеческим. Если Западная и Центральная Европа, мы, к сожалению, находимся в ситуации демографического кризиса, то арабский мир, напротив, переживает демографический подъем. И это очень немаловажный фактор, влияющий и на мировоззрение людей. «Нас много, нас каждый день становится все больше и больше», – это очень сильно влияет, придает ощущение собственной силы.

И в то же время интеллигенция в арабских странах видит, что им – даже Алжиру, Египту, Саудовской Аравии – очень трудно конкурировать в условиях доминирования государств-цивилизаций. И тогда возникают такие фантастические феномены, как феномен «Аль-Каеды» или феномен Бен Ладена. Иногда кто-то на Западе или у нас говорит о людях, что создали «Аль-Каеду», как о каких-то безумцах. Да, их сознание, их ценностная ориентация отличается от нашей, американской или западноевропейской ориентации, – но они не безумцы. Совершенно очевидно, что за действиями Бен Ладена есть определенный политический проект. И этот политический проект я связываю с планами, может быть, не самого Бен Ладена, а его последователей: в перспективе создать мета-государство, чтобы отстаивать свои интересы, используя структуры, которые всегда необходимы для отстаивания определенных национальных интересов.

Я использую этот термин – государства-цивилизации – и в то же время сам испытываю по отношению к нему какую-то настороженность. Дело в том, что традиция использования понятия «цивилизация» связана с такими именами, как, у нас в России, Данилевский, а на Западе – Шпенглер, Тойнби. Это люди потрясающе интересные, но когда начинаешь читать их труды, то видишь, что это – исключительно интуиция. Да, за этим стоит большая эрудиция. Но их построения невозможно подвергнуть нормальным процедурам проверки, верификации. По большому счету, их конструкции не очень рационально осмыслены или вообще можно сказать рационально не осмыслены. Но сейчас этот термин (цивилизация) взял на вооружение человек, которого трудно заподозрить в нерациональном мышлении, – Ричард Хантингтон.

Так давайте посмотрим: США – в чем та специфика, которая объясняет источник их силы, а может быть, и причины некоторых слабостей.

В российской и европейской традиции, начиная с рубежа XVIII - XIX вв., очень часто пишут и говорят о гражданском обществе. У нас сейчас произошла, я бы даже сказал, сакрализация гражданского общества. Когда хотят сказать: нам необходимо что-то прекрасное, что всех спасет и всем поможет, то говорят – вот, на должно помочь гражданское общество.

По большому счету, гражданское общество – это совокупность организаций, которые непосредственно не участвуют в политическом процессе. Они на него воздействуют опосредованно. При этом у нас, и в меньшей степени - в Западной Европе, сложилась традиция считать, что гражданское общество противостоит государству. А давайте посмотрим, можно ли сказать, что в США есть какие-то устойчивые элементы постоянного противостояния государства и гражданского общества? Я думаю, есть один феномен, характерный исключительно для Соединенных Штатов, который на регулярной основе снимает противоречия между государством и гражданским обществом. Феномен очень простой. Проходят выборы, и, допустим, президент-демократ проигрывает. Приходит президент-республиканец. И тысячи бюрократов, тысячи функционеров (слово «бюрократ», даже в европейской интерпретации, не очень подходит для американских госчиновников) покидают свои посты. Уходят начальники департаментов в министерствах, уходят послы, и на смену им приходят люди из университетов, из неправительственных организаций (NGO), из бизнеса.

Здесь вот, в Москве, многие дипломаты, аналитики общались со Стивом Систановичем, который работал в московском офисе Фонда Карнеги. Такой NGO-шник, который четко осознавал американские национальные интересы, отслеживал и очень жестко их отстаивал, будучи в структуре неправительственной организации. Потом пришла другая администрация, и мы столкнулись с тем же Стивом, который возглавил ключевой в госдепартаменте пост координатора политики по России и Евразии. Роза Готтемеллер, которая сейчас возглавляет офис Фонда Карнеги в Москве, – бывший заместитель министра энергетики Соединенных Штатов.

Таких примеров тысячи. И это создает специфический психологический момент. Человек, который читает курс лекций в Стэнфорде или другом университете, не исходит, как большинство наших преподавателей, из того, что ему предстоит здесь читать здесь через год, через два, и так до гробовой доски. Нет, он исходит из того, что сегодня он читает лекции, а завтра, вполне возможно, будет работать в госдепе или министерстве обороны или энергетики. Потом он будет в бизнесе, а дальше, возможно, опять придет в госструктуру, например, в совет национальной безопасности. И это создает поразительный эффект: государство не видится как нечто, стоящее вовне, чужое и по большей части непонятное. Государство – это структура, которая не отделена от тебя, твоей личной карьеры. Она открыта.

Есть еще один момент, представляющий для нас особенный интерес. В госструктуре Соединенных Штатов, как и в любой государственной структуре, есть своя иерархия. Но эта иерархия очень подвижна. Общение госсекретаря или министра обороны с клерком, стоящим на достаточно низкой ступени, – вполне возможная ситуация. Если, положим, в богом забытой африканской стране происходит кризис, а президент и госсекретарь не удовлетворены сводками и донесениями разведки и дипломатов, для них нет никакой проблемы встретиться с каким-нибудь доктором, который проработал в этой стране двадцать лет и очень хорошо понимает все механизмы того, что там происходит.

Я как-то разговаривал с помощником заместителя начальника генерального штаба Франции. Что-то ему понравилось в нашей беседе, и он сказал: «Обязательно расскажу это начальнику генштаба!». Я удивился: «Как ты ему расскажешь? Ты же только помощник заместителя?». Француз улыбнулся: «А, мы сейчас уже здорово американизировались. Теперь я могу пойти и переговорить с начальником генерального штаба».

У нас, к сожалению, сохраняются византийские традиции чинопочитания (в какой-то степени вы ее даже в университете можете почувствовать: попасть на прием к ректору – сумасшедшей сложности задача). И так во всем госаппарате. От этого, кстати говоря, мы и проигрываем. Отрыв верхов от нижнего эшелона власти приводит к тому, что информация всегда дозируется, сокращается, упрощается, и в итоге наверх поступает картинка, которая, увы, может привести не туда.

Но есть и некоторые иные моменты, о которых нужно упомянуть, говоря о США. Вообще вот те, кто изучает внешнюю политику Соединенных Штатов, оказываются в западне нашего собственного, европейского опыта. Мы в гораздо большей степени смотрим на то, чего ждут от нас партнеры. Пытаемся понять, принять то, что они нам предлагают. И в гораздо меньшей степени пытаемся осознать, а чего хочет наше общество. Этот определенный разрыв между внешней и внутренней политикой характерен и для Европы, и для России. В Соединенных же Штатах очень часто то, что делается во внешней политике, слабо коррелирует с тем, что происходит в конкретной стране, в отношении которой предпринимаются те или иные действия.

Не забуду один телерепортаж из конгресса США. В день, когда началось обсуждение процедуры импичмента Клинтону, американская авиация нанесла удар по Ираку – под предлогом бомбежек заводов по производству оружия массового поражения. Демократы восклицали: «Как можно ставить такой вопрос, когда от нашего верховного главнокомандующего зависят жизни солдат?!». Всем было совершенно очевидно, что операция специально была приурочена к началу процедуры импичмента. А что там происходило с иракцами, на которых сыпались бомбы и ракеты, не имело ровно никакого значения. Важно остановить импичмент.

Рассматривая действия нынешней администрации США и вообще феномен неоконсерватизма, мы как бы абстрагируемся от некоторых процессов, которые происходят в самом американском обществе. Абстрагируемся по той простой причине, что об этом мало пишут, разве что аналитики в серьезных журналах. Это процессы изменения этнодемографической структуры американского общества. Самый яркий пример таких изменений – Калифорния. В этом штате белые уже составляют меньшинство. В США стремительно растет доля испаноязычного населения. Причем – и это совершенно новое явление для страны – часть этого населения живет в Соединенных Штатах, зарабатывает деньги, но не хочет принимать американское гражданство и учить английский язык. Они говорят: «Мы живем в community (общине), community нас защищает, и мы все вопросы так решаем; а если вам что-то надо – сами учите испанский». В США уже есть места, где, не зная испанского, наталкиваешься на проблемы.

Этот тренд очень серьезен. Более серьезен, чем увеличение афроамериканского населения – оно, при всех его проблемах, все-таки более интегрировано в американское общество, чем chicanos, как называют латиноамериканцев. В условиях, когда традиционная система интеграции, названная когда-то плавильным котлом, все чаще дает сбои, у белого населения возникает ощущение, что происходит что-то угрожающее. Может быть в перспективе, может быть, далекой перспективе, но угрожающее его доминированию, самому существованию. Это приводит к тому, что консерватизм становится более жестким, но в то же время – к желанию найти цели, которые могли бы сплотить и объединить нацию. Для американцев этот вопрос стоит постоянно, и они постоянно его решают, на всех уровнях. Если с этой точки зрения взглянуть хотя бы на голливудские фильмы, практически везде вы обнаружите эту мысль. Если в фильме следователь хороший, то его напарник – обязательно афроамериканец или chicanos. Преступники ни за что не будут одной расы. Это грамотно. Кстати говоря, в советском кино делали то же самое, только на своем материале.

И все же напряжение присутствует. Сейчас, когда идет война (а Буш постоянно говорит, что против террора идет война), это позволяет – во всяком случае, так они надеются – сплотить нацию и решить не только проблему безопасности, но и некоторые внутренние проблемы. Другое дело, что допущены некоторые стратегические просчеты, и в Ираке и Афганистане американцы получили совсем не то, что ожидали. Но сейчас, мы видим, в обществе идет обсуждение, как решать проблему Ирака, работают группы, созданные на двухпартийной основе, несмотря на избирательную кампанию. И в общем-то, судя по разговорам и публикациям, определенный внутренний консенсус, похоже, они находят.  

Американцев очень беспокоит период 2006-2008 гг. Потому что, с одной стороны, мы говорили как о силе американцев, что у них регулярно происходит смена власти, они передают файлы и досье, а с другой, сами понимаете, когда в госаппарате происходит передача дел, этот аппарат на какое-то время становится не очень эффективным. Поэтому они уже сейчас готовятся, чтобы максимально безболезненно пройти этот период в Ираке и Афганистане.

Для нас Америка – прежде всего серьезнейший вызов, в том числе интеллектуальный. На пространстве СНГ и у себя в России мы сталкиваемся отнюдь не только с посольствами США. Вот возьмем Францию, большую европейскую страну. Чем она может быть представлена в России? Посольство, консульство, некоторые культурные институты – вот практически и всё, присутствие минимально. Французским компаниям, как и германским, посольства помогают, но не слишком значительно. В Обществе германской промышленности мне довелось услышать: «Вот если бы нам так помогало государство, как американцы своим компаниям, у нас была бы совсем другая ситуация!..». Американские компании, неправительственные организации, фонды, некоторые СМИ, которые куплены американцами, – они действуют достаточно скоординировано. Не то чтобы не бывает каких-то шероховатостей, противоречий, в том числе идеологических, но уровень координации у них и кого-либо еще в мире просто несопоставим.

И потому, когда говорят про NGO, мол, они никакого значения не имеют, – ничего подобного. С точки зрения чисто идеологической вывески – может, и не имеют значения. Но с точки зрения реальной деятельности и того, что в головах у людей, которые там работают, – они американцы. Стопроцентные.

Мы, переживающие сейчас период запредельного индивидуализма, скептического отношения к стране, к государству, сталкиваемся вот с таким монолитом – и проигрываем. И не потому, что обречены на поражение. Да ничего подобного! Вот, если огрубить, предположим, заинтересованы мы где-то на просторах СНГ в избрании президентом г-на Х. Американцы, соответственно, – г-на Y. Американцам, чтобы добиться своей цели, понадобиться не в 2, не в 3, не в 4, а на порядки больше потратить денег, чем нам. Но они потратят. Прекрасно понимая, что по меньшей мере часть этих денег будет разворована – сложилось у нас так! А наша проблема в том, что мы могли бы затратить совершенно другие деньги, намного меньше, но и из них часть будет разворована, – в том числе теми, кто действует от нашего лица. Некоторые люди, которые работали у нас на Украине и проиграли, кстати говоря, вернувшись оттуда, пересели на иномарки совершенно иного класса, чем ездили раньше… Это одна проблема. А другая состоит в том, что те 2-3-4 группы, которые там у нас действуют, все конкурируют друг с другом. Вот это не по-американски. А я считаю, что и не по-русски.

И последнее. Сейчас мы наблюдаем проблемы маленькой соседней страны Грузии. Все это производит странное впечатление. Я, как только предоставляется возможность, стараюсь летать в Грузию, общаться там. И конечно, когда сидишь в приличном каком-нибудь ресторане или гостинице, поражает, насколько широко там звучит английская речь. Американцы всюду. Теперь вот, правда, еще и эстонские товарищи помогают продвигать демократию. И вдруг мы обнаруживаем интересный переход. Грузия была настоящим failed state, там даже министерство внутренних дел вовлечено было в похищения людей. Но это была одна стадия, а сейчас… Саакашвили, конечно, человек специфический, но он отличается фантастической энергией, смелый и, в общем-то, сильный политик. Они эту стадию, по-моему, прошли. Да, Грузия слабое государство, но это уже не failed state. Это теперь государство-марионетка. И вот это уже другая проблема. Потому что нам в любом случае надо будет выстраивать нормальные отношения. А проблема в том, что, выстраивая отношения с Грузией, мы должны видеть, кто за нею стоит. А там – США.

Да, в этом глобальном мире чем ни занимаешься, – все равно выходишь на Соединенные Штаты. Мы должны понимать эту державу, мы должны ее изучать и знать, как и где можем побеждать американцев. А мы можем и должны это делать.

Спасибо. Пожалуйста, вопросы.

Вопрос: Что мешает России выработать свою уникальную идеологию?

Евгений Кожокин: Вообще-то нам со словом «идеология» трудно обращаться. Вам, может быть, и легче, а нашему поколению сложно, потому что в Советском Союзе была действительно тотальная идеология. И были каноны по любому вопросу. А люди, которые хотели высказать что-то свое, вынуждены были искать какие-то ниши. У нас в Академии наук был Институт истории естествознания и техники, а в нем очень высокая концентрация умных, оригинальных людей. Потому что даже в идеологическом отделе ЦК КПСС как-то не очень смотрели, чего там в Институте истории естествознания и техники пишут. Здесь, на истфаке МГУ, свободнее всего дышалось, конечно, на кафедре античности и древнего мира. Уже меньше на кафедре средних веков. На моей родной кафедре существовало некоторое разделение: «французы» были несколько более либеральны, чем американисты, а уж зато германисты – самые правильные. Наследие той идеологии, которая предписывала всё и вся, мешает нам понять даже что такое идеология для современной России. Сейчас предпринимаются попытки объяснить, что за тип политической системы у нас функционирует. Про суверенную демократию, наверное, слышали. Но давать, по большому счету, нужно не идеологию, а гуманитарное знание. Это, знаете, как с искусством: бывает искусство, а бывает кич. Когда есть настоящее искусство, сделать из него кич не очень сложно. Если есть настоящее гуманитарное знание, – из него произвести идеологию тоже не проблема.

Вопрос: В чем отличие демократов и республиканцев? Удастся ли попытка пересадить в Россию двухпартийную систему? Какая система вообще предпочтительнее для России?

Е.К.: Если коротко, то у демократов традиционно больший интерес к социальным вопросам. Придя к власти, они начинают продвигать некоторые социальные программы, склонны к большему участию государства в экономическом процессе. Поэтому при них часто происходит определенный рост налогообложения. Хотя слова Блэра, назвавшего команду Клинтона «социал-демократами США», – красивое преувеличение. Американские демократы, даже самые левые, все-таки очень далеки от европейской социал-демократии.

Республиканцы в гораздо большей степени индивидуалисты. Лозунги, с которыми приходил Буш – снижение налогов, меньше государства. И в то же время область обеспечения безопасности, укрепление армии, силовых структур – это всегда было коньком республиканцев.

Есть отличия и в электоральной базе. Демократы традиционно находят большую поддержку у профсоюзов, среди афроамериканского населения, а республиканцы опираются на традиционных американцев, жителей маленьких провинциальных городков Среднего Запада.

Что касается двухпартийной системы у нас, то об этом разговоры ведутся еще с начала 90-х. Тогда был у нас такой выдающийся политический деятель Геннадий Бурбулис. Вот он и выдвинул идею создать в России двухпартийную систему, потом ее подхватил Шахрай. На выборах тогда удачно выступил «Наш дом – Россия» Виктора Черномырдина, а в партнеры НДР предполагалась левоцентристская партия Ивана Рыбкина. Но проект провалился: рыбкинская партия даже в Госдуму не попала. Сейчас вот снова эту идею пытаются воплотить через «Единую Россию» и РПЖ…

Мне кажется, это вообще проблема сложная. У нас демократия недавно появилась, мы еще не совсем разобрались, что такое демократия для России. И в то же время столкнулись с проблемами, от которых страдают демократии западные. Это фантастические возможности по манипулированию человеческим сознанием. Партии должны вызреть. Если их так вот искусственно создавать, это все равно закончится провалом.

Возможно, у нас будет проект даже не двухпартийный, а однопартийный. То есть, партий-то несколько, а ведущая – все равно одна. Подобное мы видели в Японии. После войны там была реальна угроза прихода к власти левых сил, были сильны коммунисты и социалисты. И тогда под давлением американцев из нескольких правых партий была создана либерально-демократическая партия, которая у власти и по сей день. Может, и мы пойдем по тому же пути. Историю не перепрыгнешь. «Единая Россия» по каким-то параметрам напоминает то, о чем мечтали политики типа Лукьянова еще в конце перестройки: партия правящая, как КПСС, но без устаревшей идеологии.

Вопрос: Вы говорили о росте самосознания мусульман. Это касается только арабских стран или иммигрантов в Европе тоже?

Е.К.: Конечно. Они ощущают себя единой силой. По французскому телевидению выступал один из лидеров ассоциации мусульманской молодежи. И он заявил: «Я как мусульманин, как гражданин арабской нации…». Не очень, конечно, понятно, что такое «гражданин арабской нации». На вопрос о будущем Франции он ответил: «Франция очень красивая страна, она мне очень нравится… Она достойна того, чтобы стать мусульманской республикой».

Вопрос: А для чего вообще нужна демократия?

Е.К.: Для того, чтобы рыночная система, которую мы создали, не сожрала нас как нацию. Если нет нормально функционирующего государства, свободной прессы, возможности бороться против коррупции, – жить будет просто невозможно.

19.02.2007
Евгений Кожокин

Версия для печати
Обсудить

Все Суждения

Ссылки по теме "Лекции":
  Школа толерантности
  Иран: прагматизм помешанных
  В Иране все спокойно?
  Что будет вместо старых демократий?
  Западные демократии и Россия



Экспресс-аналитика

Перейти
27.12.2007
С наступающим Новым годом всех наших читателей!

26.12.2007
Отложенный бойкот. Немцов снялся с выборов

26.12.2007
Правосудие превыше доказательств. В Молдавии оправдали убийцу корреспондента НТВ Ильи Зимина

25.12.2007
Русский народный Интернет. В Сети могут появиться домены на национальных языках, в том числе зона «.рф»

25.12.2007
Обезьянник для оппозиции. Дочь Шендеровича выпустили до суда, но могут посадить на 15 суток

24.12.2007
Заколдованный банк? Погиб второй за месяц топ-менеджер ВТБ

21.12.2007
Домой с чистой совестью. На праздниках в Швейцарии бесплатно развозят по домам выпивших граждан

21.12.2007
Еще больше единой Европы. Шенген расширился на 9 стран сразу

21.12.2007
Большая газовая дружба. Россия, Казахстан и Туркмения подписали соглашение о Прикаспийском газопроводе

20.12.2007
Президентом Южной Кореи станет кандидат от оппозиции. Его выбрали за экономические лозунги


Реплики

Перейти
26.12.2007   
Лучше стать канадцами, чем бразильцами
Своевременный вывод экспертов
Сергей Шелин

25.12.2007   
Я на Я пошел войною
Лидер "Яблока" вырастил себе достойного клона
Юрий Аммосов

21.12.2007   
Еще один год большого перехода
Продолжение эпохи или ее финал?
Сергей Григоровский

18.12.2007   
Агитпроп для Уолл-стрита
Чему их учат о России
Сергей Шелин

13.12.2007   
Новейшее российское волеизъявление
Итоги думских выборов
Петр Ильинский

11.12.2007   
Так побеждают инфляцию
Оптимизм чиновников сильнее экономики?
Сергей Шелин

10.12.2007   
Черные дни Черного континента
Саммит в Лиссабоне закончился провалом
Максим Артемьев


  Архив суждений
 

Экспресс-аналитика

Перейти
27.12.2007
С наступающим Новым годом всех наших читателей!

26.12.2007
Отложенный бойкот. Немцов снялся с выборов

26.12.2007
Правосудие превыше доказательств. В Молдавии оправдали убийцу корреспондента НТВ Ильи Зимина

25.12.2007
Русский народный Интернет. В Сети могут появиться домены на национальных языках, в том числе зона «.рф»

25.12.2007
Обезьянник для оппозиции. Дочь Шендеровича выпустили до суда, но могут посадить на 15 суток

24.12.2007
Заколдованный банк? Погиб второй за месяц топ-менеджер ВТБ

21.12.2007
Домой с чистой совестью. На праздниках в Швейцарии бесплатно развозят по домам выпивших граждан

21.12.2007
Еще больше единой Европы. Шенген расширился на 9 стран сразу

21.12.2007
Большая газовая дружба. Россия, Казахстан и Туркмения подписали соглашение о Прикаспийском газопроводе

20.12.2007
Президентом Южной Кореи станет кандидат от оппозиции. Его выбрали за экономические лозунги

20.12.2007
Стабильность без бойскаутов. Time выбрал Путина человеком года

19.12.2007
Главное – не победа, а участие. ЦИК собирает заявки на участие в президентских выборах

19.12.2007
Таинственные подозреваемые. Российские силовики, возможно, раскрыли два теракта

18.12.2007
Немного повоевать. Турция ввела 300 солдат на территорию Ирака

18.12.2007
Без аннексии полномочий. Путин пойдет в премьеры при президенте Медведеве

17.12.2007
Останется только один. В Киргизии, как и в Казахстане, может получиться однопартийный парламент

17.12.2007
Палец на кнопке. Система ПРО может спровоцировать Россию на ядерный удар

14.12.2007
Кошка Баскервилей. Корейцы вывели котят, которые светятся в ультрафиолете

14.12.2007
Жизнь бьет ключом. Российская власть продолжает аппаратную борьбу

14.12.2007
Они написали убийство. Американские политологи считают, что «Коммерсант» исказил их доклад о возможной гибели Путина

13.12.2007
Где оскорбленному есть чувству уголок. Каспаров не пойдет в президенты, потому что не нашел в Москве зала, чтобы провести собрание

13.12.2007
Английский язык, подпольно. Россия закрывает отделения Британского совета в регионах

12.12.2007
Мясной мир. Россия снимает запрет на ввоз животноводческой продукции из Польши

12.12.2007
Первый подход к снаряду. Тимошенко не утвердили премьером

11.12.2007
Арматура – оружие молодежи. В Волоколамске избили 40 корейских гастарбайтеров

11.12.2007
Признать – не признать? В Европе готовы поддержать независимость Косово, Россия предостерегает против этого

10.12.2007
Преемник – Медведев. Его выдвинули четыре партии и поддержал Путин

10.12.2007
Росприроднадзор закрыл бумажную фабрику на Байкале. Но не всю, и только на 5 суток

10.12.2007
Транспортные риски. На юге России опять взорвали рейсовый автобус, двое погибших


Суждения

Перейти
26.12.2007
Крестовый поход из гетто
Русская церковь в уходящем году
Владимир Можегов
21.12.2007
Всемирный банк поставил Россию на место
С которого не так просто сойти
Сергей Шелин
18.12.2007
Ожидаемая неожиданность
Все было объявлено заранее, только этого не хотели замечать
Петр Ильинский
14.12.2007
Что может быть после марта-2008
Границы нового курса
Сергей Шелин
11.12.2007
Exit
Поколение бэби-бумеров состарилось
Юрий Аммосов
07.12.2007
Гидра сепаратизма
Признавать ли России Абхазию и Южную Осетию
Дмитрий Нерсесов
03.12.2007
Дети подземелья, или Плоды просвещения
Ваххабиты из деревни Погановка выращены Церковью
Владимир Можегов
30.11.2007
Возвращение к гражданской войне
В ответ на суждение Петра Ильинского
Сергей Шелин
26.11.2007
Память о гражданской войне
Чтить жертвы важнее, чем помнить расстрельщиков
Петр Ильинский
23.11.2007
Мавр сделал свое дело
Предвыборные перспективы Саакашвили
Дмитрий Нерсесов
20.11.2007
Советизация нашей экономики
Непризнание проблем как способ их усугубления
Сергей Шелин
16.11.2007
1917-2017. Эпоха великой Скорби
Как примирить триумф и трагедию русской революции?
Владимир Можегов
12.11.2007
Потрясения в информационном поле
Мировые СМИ и чрезвычайное положение
Петр Ильинский
Все суждения Перейти
 
Потребности    Арабески    Карта сайта    О проекте    Авторы    GlobalRus.ru © 2002–2007 дополнительно Кнопка Рамблера