Губернатор Александр Хлопонин произнес в «Государственном Клубе» замечательную лекцию. Он явно убедил публику (а у большинства сомнений в этом и раньше не было), что Красноярский край обязан, призван стать мотором общероссийского хозяйственного подъема.

Говоря об очевидном, стараясь говорить честно, но при этом перед молодой аудиторией, то есть с обязательным использованием пафосных мыслей и красивых слов, очень сложно избежать некоторых противоречий.

Начну с мысли, которая показалась самой важной, интересной и бесспорной: об идее создания в Красноярске Сибирского национального университета. В последние годы миллион слов было сказано про «нефтяное проклятие», поразившее Россию. Причем «проклятие» это носит характер своего рода «фаустианский» - сначала все будет вроде как хорошо, но добром кончиться не может. Не знаю, как дела обстоят в Саудовской Аравии или Венесуэле, но в России ее сырьевые ресурсы были даром Божьим. (Плюс богатство недр отчасти компенсировало бедность почв центра страны и суровый климат). С давних пор русский человек шел за пушниной, рыбой вглубь континента и в результате обрел самую большую в мире страну. В ХХ веке без освоения нефтяных и газовых приисков, без разработки новых угольных бассейнов миллионы квадратных километров нашей территории оставались бы полностью незаселенными. Может, это и не так страшно где-нибудь на краю мира, но в центре Евразии все это чревато самыми серьезными угрозами. Ключевский не зря назвал колонизацию самым важным фактом русской истории. (Бежали и от злой власти, и злая власть сама гнала, но у нас сейчас разговор об освоении ресурсов).

Вот она, дилемма: без сырьевой ориентации Россия если не обезлюдеет, то сильно сожмется вокруг городов-миллионников. В то же время нам жизненно необходимо переходить к постиндустриальной стадии модернизации, уходить от сырьевой модели развития, достигать собственных вершин в IT и нанотехнологиях и много еще в чем, о чем мы пока только догадываемся или даже не подозреваем. Пока мы действительно сидим на «углеводородной игле», рост зарплат обгоняет подъем производительности труда, и это действительно похоже если не на «нефтяное проклятие», то на «сырьевой соблазн» - точно.

Между прочим, именно традиционная сырьевая ориентация России приводила к сверхконцентрации управленческих функций, науки и образования в столицах. Это, порождало, в частности, традиционное взаимное непонимание центра и регионов, нелюбовь последних к столицам, вплоть до самых трагических революционных ситуаций. Провинция слабо развивалась политически (что выразилось, в частности,  в современном кризисе российского федерализма), в то же время сам народ все время «утекал» на окраины, и представление «об опустении и оскудении центра» родилось не сегодня, не в кампанию по «возрождению Нечерноземья», а в конце позапрошлого века во времена Менделеева.

Главная задача России – не потеряв темп освоения своих недр, что позволяет не оставлять миллионы километров пустыми (пусть они будут осваиваться новыми, прогрессивными, вахтовыми методами), суметь органично соединить это движение с прорывами в интеллектуальной области, которые всегда индивидуальны (не массовидны), но чьи творцы льнут к большим центрам науки и культуры. Сталин и Берия с похожей целью строили «шарашки» (наверное, они формулировали свои задачи все же по-другому), потом «физики и лирики» самостоятельно потянулись «за запахом тайги», но даже при частичном поощрении этого процесса (Новосибирский Академгородок – оплот свободомыслия) главные задачи Советской власти лежали в оборонной сфере, а там все же было не до свободы самовыражения. Соединить неисчерпаемость российских природных богатств с творческими силами нашего народа в государственном масштабе пока не удавалось.

Поэтому главным в речи Хлопонина я считаю идею создания в Красноярске Сибирского национального университета. Вкупе с мощным новосибирским научным узлом, со студенческим Томском, эта идея, если ее реализация не будет профанирована, очень многое может изменить в политической географии России, исправить ее вековые диспропорции и вывихи – географические, экономические, идеологические.

Тут настораживает одна фраза Хлопонина: «Нам нужно отдавать себе отчет, что большая часть Востока страны нуждается в первичном индустриальном освоении». Да кто бы спорил? Если нет дорог, их необходимо строить – в этом нет великой новости. Но строительство дорог не может быть в XXI  веке приоритетной национальной задачей. «Мы новым этапом индустриализации наконец создаем условия для развития постиндустриальной экономики на территории Сибири и Дальнего Востока», - говорит губернатор. И вроде - не поспоришь. Как перепрыгнуть через этапы?

И Богучанскую ГЭС нужно достраивать, а вокруг возводить алюминиевый завод и целлюлозно-бумажный комбинат. Только для всего этого не нужен новый университет мирового качества. Потому что все это, за исключением самой энергетики в мировом масштабе – «второй сорт – не брак». Алюминиевые чушки, рулоны целлюлозы выдвинут нас в авангард мирового хозяйства? Мы радуемся «второму сорту» после той турбулентности, которую пережила страна. Но так мировым лидером Россия не станет. И радость очень скоро поутихнет.

Все приведенные проекты миллиардных инвестиций – поднимают дух. Они в лучшую сторону отличаются от показателей пятилеток тем, что выражены в долларах, а не в советских рублях. Плюс за ними стоит идея «государственно-частного» партнерства (раньше чаще говорили «частно-государственное» партнерство, или это мне так кажется?) Идея замечательная. Державные органы обеспечивают недостающую инфраструктуру, частный капитал следит за тем, чтобы новый гигант вдруг не стал приносить одни убытки. Слабая сторона идеи состоит в том, что в России весь крупный частный капитал произошел от государственного, а иначе говоря, был делегирован государством (на время?) в распоряжение частных лиц. Отношения таких субъектов можно называть по разному, но «партнерство» - отнюдь не первое слово, которое приходит на ум.

Но ведь есть же, не может же не быть надежды на лучшее.

Мой друг, режиссер-документалист, уехал на далекий берег Енисея. И год прожил с охотниками и рыболовами. Дай Бог, скоро выпустит четырехсерийный фильм. Люди живут там на самом деле очень трудно – лишены всех привычных городских удобств, каждый день тяжелейший физический труд. Население разное – местные, приехавшие по своей или не по своей воле, но так и оставшиеся. Рабочее название фильма – «Счастливые люди». Счастливые – потому что живут в согласии с природой – с Енисеем, который один из главных героев ленты. Но это – не о средневековом крестьянском цикле. Этот фильм – об очень сильных людях, добровольно выбравших свободу. Шутка сказать – зона ответственности профессионального охотника по площади равна городу Москве. Все это – не толстовская пропаганда опрощения. Фильм красив до последнего кадра – местные жители, окружающая природа и Енисей поспособствовали. Фильм про то, что сибиряки – сильные, свободные духом люди, не боящиеся большинства тех вещей, что волнуют нас в повседневной жизни. «Экономике не нужны те навыки, которые преподаются в вузах», - справедливо сетует Хлопонин. А у людей с Енисея есть столь необходимые навыки. Формально, технически, они еще живут в доиндустриальную эпоху. Но у них есть великий навык верить в себя, надеяться только на собственные силы. Решать задачи, которые вроде  бы и традиционные, но никогда не повторяются одинаково. Патриархальный быт для нас вроде неактуален (хотя я бы не зарекался). А вот умение жить в согласии с природой, поскольку у людей есть согласие с самими собою – это не «зеленые загибы», а самая актуальная футурология. Но даже не это – самое главное. Жить в согласии с самим собой – это и есть реализация людьми своей природной, интеллектуальной, душевной потребности в свободе. О которой в речи губернатора было сказано, но как-то осторожно. А на самом деле без нее при всех миллиардах Россия ни о каком лидерстве мечтать не может. Да хотя бы без существования у нас честного суда все ярко описанные золотые горы превращаются в труху. Умный и деятельный Хлопонин об этом знает. Но в его ли компетенции что-либо здесь изменить?