События нескольких последних месяцев (перестановки в правительстве, поступенчатая эскалация репрессий против оппозиции, переход к лозунгам «тотальной обороны», выход на качественно новый уровень провокаций против сепаратистских регионов) свидетельствуют о том, что режим грузинского президента Саакашвили определился со своей внутриполитической стратегией: выбор сделан в пользу диктатуры.
Наблюдения за грузинской политикой на протяжении всего периода независимости позволяют сделать вывод о том, что она строится вокруг двух основополагающих проблем. Первая – это наличие большого числа региональных политических сил, примерно равных по потенциалу. Ни одна из них не способна занимать доминирующее положение и, соответственно, задавать правила игры для всех. В то же время любые попытки формирования межрегиональных блоков, могущих претендовать на доминирование, достаточно быстро наталкивались на более или менее скоординированное сопротивление со стороны остальных групп. В результате Грузия имела то, что имела – вяло протекающую анархию с периодическими обострениями гражданской войны.
Вторая проблема – это острейший дефицит ресурсов. Любая власть, любые «правила игры» должны строиться вокруг процессов распределения ресурсов между основными социально-политическими игроками. Но в Грузии игроков так много, а ресурсов так мало, что на всех никогда не хватает.
Поэтому принципиальная задача любой власти в Тбилиси – создание механизма, обеспечивающего распределение скудных ресурсов среди максимально возможного числа региональных сил, чем, собственно, должна достигаться их лояльность. Такой механизм заключается в системе представительства тех или иных регионов во властных структурах. И главное противоречие, с которым сталкивается власть – это стремление уменьшить количество «едоков» в условиях, когда объективно требуется максимальное расширение их круга.
Заметим в этой связи, что отсутствие среди претендентов на доли ресурсов и власти Абхазии и Южной Осетии – скорее, благо для Тбилиси. Но вот незадача – именно возвращение «блудных сепаратистов» в лоно единого государства заявлено в качестве абсолютного приоритета политики режима.
Но ведь при нынешней ресурсной базе, практически «обнуленной» российскими санкциями против грузинских вин и «Боржоми», такое возвращение становится еще более немыслимым. Что даст, может дать или хотя бы пообещать абхазам и осетинам Саакашвили? Часть соросовских зарплат?
Нужно признать, что еще год назад Саакашвили имел в запасе некий «пряник» в виде нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан и газопровода Баку-Тбилиси-Эрзерум. Перспективы их эксплуатации виделись в весьма розовом (под стать революции) цвете и сулили небывалое для Грузии изобилие. Теоретически вся стратегия режима могла строиться на основе регулирования доступа к трубам, потенциала которых должно было быть достаточно, чтобы покупать лояльность любых регионов, в том числе и сепаратистских.
Однако долгие проволочки с вводом нефтепровода в действие, а также не менее долгие торги за грузинскую долю энергоносителей и плату за транзит вкупе с туманными перспективами стабильности и рентабельности трубопроводов поставили возможную стратегию Саакашвили под большой вопрос. Оказалось, что, даже плотно сидя на трубах, он будет полностью зависеть от внешних и весьма переменчивых обстоятельств, а именно: намерения Казахстана направить свою нефть в Джейхан (что является непременным условием рентабельности нефтепровода) и готовности Азербайджана делиться с Грузией газом (Тбилиси хочет получать 1,5 млрд. кубометров, тогда как сейчас его доля в несколько раз меньше).
Одно время могло казаться, что, поскольку трубопроводы от начала до конца были и остаются детищем американской администрации, породившей и исправно вскармливающей и грузинский режим, все вопросы, возникающие вокруг жизненно важных для Тбилиси труб, будут положительно решаться усилиями Вашингтона. Но почему-то так выходит, что США не спешат жестко давить на Астану и Баку, убеждая их спасти столь любезного американскому сердцу Саакашвили. Ибо Грузия отнюдь не занимает центральное положение в системе отношений Америки с казахами и азербайджанцами (что вполне понятно – там есть дела поважнее и помасштабнее).
Таким образом надежды грузинского лидера на резкое увеличение ресурсной базы растаяли. На фоне закрытия российского рынка и беспрецедентного роста военных расходов его распределительные возможности тоже сошли на нет. Что поставило режим перед выбором: либо честно сказать обществу, что «фокус не удался», и предложить сформировать максимально широкую коалицию политических сил (в условиях Грузии – региональных), построенную не на основе дележа несуществующих уже ресурсов, но на основе реального общенационального стремления к развитию и модернизации. Возможно, в этом случае Грузия действительно имела бы реальный шанс превратиться в демократическое государство.
Но Саакашвили избрал иной путь, гораздо более естественный для него. Он решил решительно консолидировать свой режим, максимально сузив представительство в нем даже некогда дружественных сил. Сегодня у власти в Тбилиси осталось «ядро» наиболее твердых сторонников Саакашвили. Любая оппозиция выведена за скобки или репрессирована. Официально объявлена стратегия «тотальной обороны», что делает Грузию «осажденной крепостью». Грядущие местные выборы окончательно зацементируют «властную вертикаль», превратив режим в настоящий монолит. Само собой разумеется, что о демократии народу Грузии придется забыть.
Что ж, это – тоже стратегия. Но она сама по себе не дает решения ни проблемы ресурсов, ни проблемы восстановления территориальной целостности. Главный вопрос – на что рассчитывает Саакашвили?
Обращает на себя внимание тот факт, что недавняя волна репрессий против сторонников Георгадзе и объявление «тотальной обороны» последовали сразу после посещения Грузии представительной делегацией американских сенаторов, которые объезжали государства, лежащие вдоль энерготранспортного коридора от Каспия до Средиземноморья. А незадолго до этого высокопоставленные американские политики и дипломаты совершили ряд поездок в закаспийский регион. Так, в фокус их внимания попали и Казахстан, и Туркмения, и даже Узбекистан. Подобная активность позволяет предположить, что Вашингтон мог пообещать Саакашвили скорые изменения в области транспортировки нефти и газа через его территорию, а следовательно, и существенный рост доходов.
Если это так, то действия Саакашвили представляются весьма логичными. Консолидация режима, опора на репрессивный аппарат в условиях грядущего роста ресурсной базы вполне могут превратить его в настоящего «царя горы», своего рода Пиночета, берущегося жесткими методами и при поддержке США протащить страну через болезненный период модернизации.
Но стоит ли так слепо полагаться на обещания Америки? Слепая вера во всесилие Вашингтона может сыграть с Саакашвили злую шутку и вместо Пиночета превратить его в Пиноккио, собиравшего денежки на Поле чудес в Стране дураков. Все-таки гарантии функционирования трубопроводов – дело непростое, требующее постоянного военного присутствия в крайне нестабильных регионах, в непосредственной близи от Ирана, России, Китая. Готов ли Вашингтон ввязаться в такую авантюру на фоне Ирака, Афганистана, Ливана и т.д.?
