На прошлой неделе случилось сразу несколько интересных событий. Microsoft объявил, что прекращает поддержку Windows 98. Евросоюз оштрафовал Microsoft на почти запредельную сумму в 280 миллионов евро за то, что Microsoft не обеспечил исходниками Windows XP своих, к чему его обязала антитрестовская комиссия Евросоюза весной 2004 года. И, наконец, Россия и США договаривались о согласии США на вступление России в ВТО, договаривались, почти договорились, да не договорились, и в том числе – по вопросу о надлежащей защите интеллектуальной собственности и борьбе с пиратством. По каковому вопросу, впрочем, было обещано договориться за несколько недель. Зато постановление на эту тему вынесла Восьмерка. Программы, музыка, контрафакт и всякое такое.
В общем, что же из этого следует во-первых, во-вторых, и конечно, в-третьих?
Во-первых, к интеллектуальной собственности правительства мира относятся довольно амбивалентно. Пока лидеры Восьмерки продумывают меры борьбы за права производителей программного обеспечения, еврокомиссарша по конкуренции голландка Неели Кройс, даром что сама буржуйка, буржуйская дочка и из пробуржуйской партии VVD, прикопалась к Microsoft буквально на ровном месте. Microsoft в 2004 году было предъявлено при руководстве мадам Кройс семь требований, из которых компания шесть выполнила в точности, а седьмое должна была выполнить 24 июля сего года – и выполнила б, если б мадам Кройс не предъявила претензий к… форматированию документа в 15 тысяч страниц. И на этом основании, не дожидаясь дедлайна, объявила весь набор требований неисполненным, влепив Microsoft штраф, да еще пени по нескольку миллионов евро в день с 29 июля. Ей-Богу, не вру. Интересно, что теперь думает Билл Гейтс, получивший десять лет назад диплом почетного доктора бизнес-школы Ниенроде из рук ректора Неели Кройс. А я думаю, что мадам Кройс можно пригласить к нам – мы ей найдем вакансию, да не в скучном антимонопольном комитете, а сразу в Басманном суде. И про то, что во время номинации нашей героини дня европарламентарии и европресса все не унимались и лезли с вопросами о каких-то ее личных больших деловых интересах в традиционном тяжелом бизнесе (железные дороги, грузоперевозки и прочее разное) да о каком-то ее участии в теневых поставках оружия, вспоминать не будем. Microsoft ей травить, чтоб переключить внимание публики с себя на злого монополиста, больше не придется - кого у нас рылом в пуху удивишь?
И кабы евро-Кройсиха была одна такая. Вот еще пример из летней жизни. Конгресс США с небольшим перевесом отвергает закон о "нейтральности сети" (разработанный затем, чтоб кабельные и широкополосные Интернет-провайдеры не могли отключать пользователей своих сетей от услуг своих конкурентов) и вменяет в обязанность операторам Интернет-телефонии ставить у себя устройства ФБР для перехвата и прослушивания звонков. И одновременно этот же самый конгресс США вводит запрет Google, Yahoo, Cisco и иным компаниям помогать Китаю и другим замешанным в Интернет-цензуре странам по еще не существующему списку (его велено составить в следующем году госдепу) блокировать доступ к западным сайтам, которые Китаю не нравятся. Что скажет Конгресс, если русский сайт Allofmp3.com, который торгует пиратской музыкой в мировых масштабах, сопоставимых уже с официальным музыкальным магазином iTunes, но в десять раз дешевле, сошлется на законы России, раз уж Конгресс приложил законы США к Китаю? Понятно что… потребует у Буша в девятнадцатый раз выгнать Россию из Восьмерки или велит госдепу внести Россию в противоцензурный списочек.
Где логика, где факты? Окажись Цицерон в нашем времени, он бы оттоптался со всей мощью своей риторики на вопросе интеллектуальной собственности похлеще, чем на вороватом преторе Верресе, который за время правления в Сицилии ухитрился похерить даже международные обязательства Рима. Так, и это было «во-первых», – давайте уж будем последовательны в вопросах интеллектуальной собственности до конца.
Во-вторых, не стоит уповать на простые решения. Вот пример. Правительства многих стран уповают на Линукс и прочий софт с открытым кодом как на способ решить проблему дороговизны проприетарного софта. Увы, дешево хорошо не бывает. Несколько лет назад, когда представители Microsoft говорили мне, что силами армии читателей Slashdot новый софт разработать нельзя, можно только плохо скопировать старый, я лишь посмеивался.
Два месяца назад волей судеб мне достался корпоративный супертерминал Sun с авторизацией по смарткартам, на котором мне поставили полный комплект софта – графическую оболочку Gnome и Openoffice. Восторг от нового гаджета прошел за считанные часы. С тех пор я понял, почему компания Sun Microsystems который год катится под гору, и от души радуюсь, возвращаясь назад к верному ноутбуку на виндах. Невероятные лаги на участке терминал-сервер по любым операциям. Видеодрайвер, который при прокрутке теряет строки пикселей. Мышь, которой надо попадать в гиперлинки и кнопки с точностью до пары этих самых пикселей. Притом мышь – с шариком и без ролика прокрутки. Графическая оболочка, где невозможно настроить практически ничего, даже ширину полосы прокрутки. Отсутствие драйверов даже для банальной флешки, и ту без получасового камлания админа с правами рутового доступа и командной строкой подключить невозможно. Невообразимо кривой переключатель раскладок, реагирующий на одно из десяти нажатий, и сама раскладка со знаками препинания на таких местах в верхнем регистре цифрового ряда, которые мне памятны разве что по ДОСовской клавиатуре десятилетней давности, а на месте точки под ASCII-слэшом – буква "ё". Ё-мое. Но главное – где Sun и линуксоиды (и кто из них) в русской раскладке просто потеряли знак вопроса и знак процента??? И это барахло они подают как корпоративное решение нового поколения?
Пусть идиоты бубнят любимую мантру: "Винды отстой для дурака, а если не пуста башка, нужна командная строка – плесни пивка" – я лучше посмотрю, как они будут писать что-то сложнее емейла на пять строк в своих любимых текстовых редакторах, или сделают простенькую презентацию на пяток слайдов. 95% из них сами никакого интеллектуального продукта сложнее конфиг-файлов в своей жизни не произвели. Уж на что я люблю браузер и почту от Mozilla – и то у ней недостатки есть. И глючки, и нехватка документации. Притом и происхождение ее особенное – от некогда славного браузерного комплекса Netscape. Думаю, мое «во-вторых» ясно: не гонялся бы ты, поп, за дешевизной.
И в-третьих, заниматься законодательством об интеллектуальной собственности необходимо, не удовлетворяя демагогические лозунги типа "информация принадлежит всем" (см. Slashdot) и не требования наподобие "запретить софт для быстрого прокручивания рекламы в записях программ" (см. RIAA). А тщательно разбираясь в природе интеллектуальной собственности.
Очевидно, что создание изобретения, программы, текста, формулы лекарства или торговой марки – ценный, часто тяжкий труд, с огромной себестоимостью, доступный не всякому. Что человек талантливый, трудолюбивый и одаренный имеет право на вознаграждение, и не толпе убежденных халявщиков и голодранцев решать, сколько платить автору – а автору назначать цену по своему усмотрению.
Очевидно, что ценообразование в области интеллектуальной собственности далеко не оптимально, и своя нечестная конкуренция в ней имеется. Музыкальные мейджоры, скажем, не случайно много лет не продавали синглы, поскольку компакты позволяют паковать в один альбом на один хит дюжину проходных композиций. Деятельность онлайн-магазинов музыки четко показала, что слушающая публика ценит синглы больше альбомов, и что красная цена синглу – доллар, при том, что альбом с тем же синглом продают за 12-15 долларов. Компакт еще и куда как неудобнее, сингл с него для личной фонотеки легко не вынешь, и хорошо еще, что RIAA не добилась запрета на копирование музыки в MP3 – а ведь в 1982 году она и видеомагнитофоны требовала запретить.
Очевидно, наконец, и то, что желание получить то или иное благо, как и нехватка денег на благо – не аргумент в обсуждении собственности. Не хватает тебе денег на книгу или программу – или копи, или сиди без них. Будь ты убежденный левак или страна третьего мира.
Но кроме этого, очевидно и то, что оригинальность продукта имеет значение, и знание об устройстве мира не может быть собственностью, как может быть ею стихотворная строка или строка кода. Слово "шедевр" не зря означало на заре современности "эталонный образец". Очевидно и то, что природа и наполнение разных прав в рамках права собственности различна. И это наиболее важные очевидности на нынешнем распутье.
Дальше праву – и общественности – надлежит научиться различать мастер-копию продукта и лицензию, то есть право на оригинал от права на копию. Продаваемая в магазине книга – не сам текст, а копия текста. Оригинал текста – это тот текст, что был положен из головы автора на бумагу. Программа на диске – не программа, а ее копия. Оригинал – это последовательность кода. Музыка, звучащая из динамиков – не мастер-исполнение, а копия. Оригинал – ноты, листы аранжировки, вокал. Поэтому аргумент многих пиратов – что они вольны делать что им угодно с раз купленным товаром, в том числе и копировать его до бесконечности – ничтожен. Пользователь покупает не право владения-распоряжения-пользования (совокупность трех прав собственности по римскому праву), а лицензию лишь на пользование – чтение, запуск, слушание. Все три права вместе стоят намного, намного дороже, и копирование для отдачи-перепродажи доступно лишь имеющему право распоряжения – но не пользования.
И, наконец, случай с Microsoft, который давно не продает Windows 98, а теперь еще и не поддерживает ее, скажет нам о многом. Об этой некогда популярной операционной системе худого слова не скажем – она была и массова, и стабильна, и совместима со всем, чем нужно, и драйвера для нее до сих пор делают. Первая удача Microsoft, особенно на фоне ее рыхлой и кривой предшественницы Windows 95. Но ведь для очень многих повседневных задач Windows 98 еще вполне годится. Офисная деятельность, бухгалтерия, простенькие игры – все это могло б составить счастьице вполне приличных стран третьего мира, а и пользователи победнее в странах первого мира не отказались.
В праве интеллектуальной собственности есть совершенно неурегулированная область – т.н abandonware, брошенные продукты. Сейчас считается, что защита прав на продукты тянется в прошлое на многие десятилетия, и за введение в гражданский оборот даже старого продукта, даже такого, чей производитель давно канул в лету, можно претерпеть. Но вопрос о природе и особенностях права интеллектуальной собственности я поставил не случайно. В праве собственности известен класс прав, ограниченных фактическим употреблением. Американские гомстеды по закону 1862 года приобретались просто: всякий желающий мог отмерить себе 65 га на общественных землях фронтира и начать обрабатывать их. После пяти лет обработки эта земля становилась собственностью упорного фермера. В ряде стран и эпох было и обратное: земельный участок, не обрабатываемый владельцем несколько лет, мог вновь стать ничьим. Возможно, интеллектуальная собственность сродни гомстеду, и также связана с динамикой ее использования. Если копии больше не создаются, если владельцу они больше не нужны, то общественный интерес может признать через несколько лет право копирования выморочным – как признаются им книги Диккенса и Текеррея, музыка Баха и Моцарта, аспирин Байера и пенициллин Флеминга. У этих предметов есть авторы, но нет владельца. Между тем, они по-прежнему приносят пользу людям.
Перед Россией сейчас стоит задача разработать посвященную интеллектуальной собственности четвертую часть ГК, доработать патентное и авторское право, решить ряд других задач - и для ВТО, и для самой себя. Сейчас у нас есть хорошая возможность ответить и для себя и для мира на ряд вопросов, значение которых будет осознано лишь со временем. Жесткие сроки, которые все ставят друг другу и себе, этому только в помощь – маленький вопрос о брошенных продуктах может иметь большие последствия. В спешке и суматохе текущей мировой жизни можно утвердить краеугольный камень нового права – понимание интеллектуальной собственности как гомстеда, условного, но честного держания. Такого, которое признает особую природу интеллектуальной собственности, и утверждает как верховное право ее создателя на владение, распоряжение и пользование, так и интерес общества в том, чтобы творец нового был вознагражден щедрее некуда, а плоды его трудов разошлись как можно шире. Недоступность интеллектуальных достижений других тормозит новое творчество так же, как невозможность творческих тружеников контролировать оригиналы и получать вознаграждение.
Мы, пользователи, платим творцам не за время и усилие, затраченное в процессе работы, но за то новое качество жизни, которое они приносят нам. Мы, творцы, создаем новое знание и новые шедевры не для того, чтоб как скупые скряги, скрывать их в подвалах своих столов, компьютеров и разума, но чтоб они, как свеча, светили всем, и не желание наживы движет нами, но творческая жажда. Право интеллектуальной собственности – это равновесие прав творца и его пользователей.
Талант не зарывают в землю, но пускают в оборот, и Тот, кто дал нам талант, и награждает нас, или отнимает его у нерадивого распорядителя. "Отпускай хлеб свой по волнам, и по прошествии дней вновь найдешь его". Такова от века природа творческого труда.