Какие мысли и чувства переполняют рядовых обитателей западных стран, когда они задумываются о петербургском саммите G8 (в тех случаях, когда они вообще о нем задумываются)?

Очень многие у нас уверены, что мысли эти – о несоответствии России демократическим стандартам прежней G7, а чувства – подобающие данным мыслям недоумение, раздражение и желание учинить скандал.

Не исключаю, что дело примерно так бы и обстояло, если бы в Северной Пальмире встретились Россия двухтысячных годов и Запад – девяностых. Но в том-то и дело, что в Петербург едет не фукуямовский Запад эпохи «конца истории», а Запад сегодняшний, убедившийся, что история возобновила течение свое, и охваченный по этому поводу растерянностью и тревогой.

Мне кажется, эти настроения самым наглядным образом выявил международный опрос общественного мнения, проведенный накануне саммита петербургской социологической службой «Агентство социальной информации» (АСИ СПб) в сотрудничестве с американской компанией Global Market Insite (GMI). В общей сложности было опрошено 8000 человек - по 1000 в каждой стране Восьмерки по репрезентативной выборке.

Подробности на днях появятся на сайтах www.asinfo.ru и www.gmirussia.ru, а сейчас – только о тех результатах, которые касаются темы статьи.

Всем опрошенным во всех странах предложили самим составить повестку саммита G8, отобрав любое количество тем из предложенных им на выбор  (мировая энергетическая безопасность; мировые эпидемии, вроде «птичьего гриппа и СПИДа; развитие образования в мире; этнорелигиозные конфликты; проблемы бедности в мире; терроризм; угроза изменения мирового климата; нарушения прав человека).

Первое, что бросается в глаза, это готовность людей признать почти любую из предложенных проблем абсолютно неотложной и предложить вождям немедленно ею заняться. Особенно ярко это проявилось в странах «подлинного» Запада – не только без России, но и без Японии. В шести этих странах ни одна из предложенных для повестки саммита проблем не набрала меньше двух третей «голосов», а большая часть перевалила за 80%.

Разумеется, проявлять всемирную отзывчивость и выказывать ни к чему не обязывающую благородную тревогу по поводу страданий меньших братьев в отсталых странах требует идеология политкорректности. Но дело явно не только в ней. Более веским мотивом, видимо, является страх. То ощущение угрозы для себя и близких, которое возникает у жителей Запада при  мысли о террористах, вирусных курицах, бензиновом дефиците.

Если проблема – большая, но не личная, то страх отступает. Скажем, «этнические и религиозные конфликты» заняли в этом перечне одно из последних мест – по той простой причине, что жители большинства (хотя и не всех) западных стран, справедливо или нет, полагают, что лично их это не коснется. Столь же скромен и интерес к проблеме «развития образования в мире». Во-первых, потому что эта проблема географически далеко, а во-вторых, она – именно проблема, а не личная угроза. А гражданин Восьмерки сейчас зациклен на угрозах. Он буквально их смакует. Страшиться будущего – это уже респектабельно.

У жителей каждой страны – свои заветные, особо страшные угрозы. Россияне выделяют терроризм (94% опрошенных) и мировые эпидемии (84%). Американцы – эпидемии (93%) и терроризм (92%). Британцы – терроризм и мировую бедность (по 89%). Французы – мировую бедность (89%) и эпидемии (86%). Опрошенные немцы и итальянцы на первое место ставят нарушения прав человека (и там, и там около 90%), но затем с минимальным процентным отрывом «голосуют» почти за весь список остальных проблем. Японцы предлагают вынести на саммит в первую очередь угрозу изменения климата (91%), а во вторую - тему терроризма (88%). В списке канадцев - сначала эпидемии (91%), а затем терроризм (89%).    

Народы Восьмерки сегодня слишком напуганы, чтобы ставить на первые места правовые вопросы. «Нарушения прав человека» в среднем по всей международной выборке стоят на пятом месте – далеко не последнем, но все-таки ближе к концу списка.

Замечу в скобках, что опрошенные россияне определяют эту проблему на то же самое место номер пять - ее отметили 70% сограждан. Но какие ситуации они при этом имеют в виду, даже и не стану пытаться угадывать. Может быть, проблему линчевания чернокожих в США. Или убийство российских дипломатов в Ираке, происшедшее, как известно, по наущению американских оккупантов.

Поэтому вернемся к жителям Запада. Кстати, в начале опроса респондентов спрашивали, где пройдет предстоящий саммит, и предлагали на выбор пять городов в пяти странах. Доля правильных ответов колебалась от 10% (американцы) до примерно 30% (итальянцы и японцы). За пару недель до встречи в Петербурге большинство западных граждан просто не знало, в каком месте она произойдет, да и вряд ли придавало какое-то специальное значение месту саммита.

Узнав в ходе опроса о том, что саммит будет в России, половина западных респондентов сообщила, что относится к этому нейтрально, почти треть – положительно и менее одной десятой – отрицательно.

В свете всего вышеизложенного это вполне логично. По мысли среднего западного обывателя, вождям Запада следует разговаривать с Россией не для того, чтобы преподать ей урок либерализма, а чтобы вместе попробовать отвести мировые напасти, которые его, западного обывателя, пугают.

И по той же самой причине он полагает, что встречаться нужно не только с Россией. Во всех странах Восьмерки половина или почти половина опрошенных считает, что в будущем эта группа должна расширить свой состав. За счет кого именно, социологи политкорректно не спрашивали, но всякому и так ясно, что в первую очередь, за счет Китая, а во вторую – Индии.

Одновременно задавался вопрос: не следует ли, наоборот, уменьшить состав клуба? Кто претендент на вылет, опять же политкорректно не уточнялось, но тут уж имя кандидата не просто ясно, а яснее ясного. Средняя доля положительных ответов очень выразительна: 2%.

В той мере, в какой житель Запада сегодня вообще возлагает надежды на неформальный клуб вождей, он видит этот клуб не клубом вождей великих демократий, а клубом вождей великих держав.

Если собрать вместе всех сильных и влиятельных, - рассуждает он, - может, они о чем-то договорятся, может, уменьшат опасности, может, рассеют мой страх?

Лет десять-пятнадцать назад этот рядовой западный житель рассуждал иначе. Не исключу, что некоторое время спустя он будет рассуждать иначе, чем сейчас. Возможно даже и диаметрально иначе.

Все зависит от того, что сделает для него, обывателя, фактически уже существующий клуб мировых держав с китайским участием, который на глазах сливается с Восьмеркой. Способен ли этот клуб, скажем, явить единую волю относительно северокорейских ракет и иранских атомных бомб?

Так получилось, что 2006 год стал годом политики клубных великодержавных консультаций, самым заметным событием которой как раз и станет петербургский саммит. Успех или задрапированный дипломатией неуспех этой политики как раз и является главной интригой и этого саммита, и этого года.

Если выйдет что-то реальное, то шаг к новому Священному Союзу или, если угодно, к мировому правительству будет сделан. А если нет, то клуб всех великих быстро или небыстро превратится в химеру и уступит место новым враждующим друг с другом мировым коалициям.