Особенности человеческого сознания (как в фильме и анекдотах про Штирлица – запоминается последняя фраза) плюс традиция перед наступлением Нового года подводить итоги года уходящего – вот факторы, благодаря которым выступление президента Путина на заседании Совбеза 22 декабря для многих комментаторов стало одним из главных событий-2005: президент объявил мировое лидерство в энергетике основной целью развития страны на ближайшее время.
Строго говоря, подобные декларации скорее догоняют реальность, чем формируют ее – в самом деле, и так всем понятно, почему предметом затянувшегося предновогоднего спора с Украиной не стали, например, поставки российских автомобилей, а Герхард Шредер из кресла германского канцлера пересаживается не в кресло президента российской компании, производящей, допустим, телевизоры – Россия, к сожалению, не может претендовать на мировое лидерство в телевизорной или автомобильной сфере. На газовое же лидерство и претендовать не надо – оно и так есть. То есть у нас есть газ. И мы можем спорить с Украиной из-за газа, и звать бывших немецких канцлеров в наши газовые компании.
Потому что у нас есть газ.
Наверное, если бы у нас были свои лучшие в мире автомобили, телевизоры, мобильные телефоны какие-нибудь, повод для гордости был бы более очевиден. Но вот нет ни того, ни другого, ни третьего. А газ есть. Поэтому знаменитое заявление Горбачева в восемьдесят шестом году о том, что ВАЗ должен стать мировым законодателем автомобильной моды, даже тогда воспринималось как анекдот, а нынешнее заявление Путина анекдотом не выглядит. И так понятно – энергетическое лидерство более чем возможно. После многих лет без любого лидерства вообще это можно считать большой победой России.
Кто-то из читателей наверняка поморщится брезгливо, но все-таки скажу, что этой победой, как бы ни противоречило это либеральным ценностям, мы обязаны, может быть, в первую очередь той неуклюжей экспансии государства во все возможные сферы, которое началось года два назад и приобрело наиболее осмысленный характер в уходящем году. Впрочем, не настолько осмысленный, как хотелось бы. Иногда даже создается ощущение, что власть во многом ведет себя интуитивно, то есть знает, что нужно делать, но не знает, зачем. Забыла за пятнадцать лет. Это, конечно, не может не раздражать, но опять же – одно дело модель для сферического коня в вакууме, совсем другое – реальность, в которой нет ни вакуума, ни сферических коней. В конце ноября я был в Красноярске на съезде «Единой России» - всероссийском партхозактиве с похмельными номенклатурщиками, аплодировавшими Борису Грызлову, торжественно посылавшему с трибуны к чертовой бабушке всех, кто смеет навязывать этой партии какую бы то ни было идеологию. Выглядело все неприлично и неприглядно, но опять-таки: выбор-то у нас (как и в случае с газом – не между газом и автопромом, а между газом и ничем) не так велик, и другого партхозактива тоже, к сожалению, нет. Не оправдалась романтическая надежда на то, что из этого актива выделится какая-то осмысленная часть, которая сможет стать хотя бы прообразом будущей нормальной правой партии, - но кто сказал, что она не оправдается никогда? Не сможет же Грызлов до бесконечности шутить про «Поезд уйдет, а платформа останется» - либо шутить надоест, либо новые люди появятся на трибуне. С тех достославных времен, когда в передаче «Итоги» Евгений Киселев показывал столбики рейтингов, свидетельствующие о напряженной борьбе Гайдара и Явлинского за электорат, в стране изменилось все, а мы никак не привыкнем к тому, что политика может заключаться не только в этих никчемных столбиках, но и в той же самой борьбе за «Единую Россию» (которая, судя по всему, только начинается). Подозреваю, что эта борьба рано или поздно оформится и организационно, и тогда вернутся и рейтинги, и напряженная интрига на выборах – в соответствии с популярной во времена косыгинских реформ притчей об асфальтировании дорожек вокруг Курчатовского института (вначале посмотрели, в каких направлениях люди протоптали тропинки, потом их и заасфальтировали). Кстати, несложно представить, как матерились в том институте асфальтоукладчики – вместо привычной работы им пришлось ждать, пока люди протаптывают направления! Примерно в таком же положении находится сейчас и немногочисленный, но влиятельный слой, которому демонтированная в последние год-два ельцинская политическая система служила гарантией безбедного существования. Политконсультанты и подрабатывавщие «размещаловом» журналисты, прочая околовыборная и околобюджетная публика, - они же пережили более страшное потрясение, чем даже дефолт 1998 года. Они теперь не нужны! Тотальное большинство «Единой России» свело к нулю и лоббистские возможности депутатов Госдумы – они тоже жертвы этого локального дефолта. Но локальный дефолт, ограниченный рамками одной тусовки – это не национальная катастрофа, и ничего удивительного нет в том, что лозунги о кровавом режиме, лишившем людей возможности выбирать губернаторов и депутатов-одномандатников, не находят поддержки в обществе. Пострадавшим стоит смириться со случившимся и более серьезно заняться поисками своего места в новой реальности. Люди они в большинстве неглупые, они себя найдут.
Другое дело, что интересы этого слоя и интересы всего общества не совпадают, какими бы тесными ни были связи пострадавших от того локального дефолта в медийной тусовке. Реальность же состоит в том, что даже знаменитая монетизация льгот не обернулась для ее жертв голодом и нищетой, а те, кто и в январе не считал себя никакими жертвами (и таких людей в стране большинство) вообще стали жить ощутимо лучше. Предновогодние пробки в Москве – это признак снижения уровня жизни и покупательной способности? Нет же. Просто жить стало лучше и веселей, как говорится. Можно считать это следствием зависимости от нефтегазовой иглы. А можно – первым результатом наступающего глобального лидерства. Все зависит от того, как воспринимать. И кто сказал, что нынешнюю российскую реальность нужно воспринимать негативно? Да никто, просто привыкли.
Пора отвыкать.
