Многое из того, что написал Александр Храмчихин, не совсем точно, многое – слишком упрощено, но, в общем, он прав. Итоги шестилетней стабилизации не выглядят слишком оптимистичными. Точнее, был бы прав, если бы, анализируя эти итоги, задал хоть сколько-нибудь более адекватный масштаб.
Храмчихин говорит о ситуации в России так, будто выполняет упражнение на уроке риторики: абстрактная страна, абстрактная ситуация, абстрактный Путин. С целостностью и суверенитетом – все плохо, с Кавказом – все плохо, с армией – все плохо, на международной арене сплошные провалы – а потому можно считать доказанным, что правитель Путин отвратительный, а его правление принесло России сплошные беды.
Но мы же все-таки не на уроке риторики. Мы живем в этой самой путинской России, и все происходящее для нас не абстракция, а самая что ни на есть насущная реальность.
И реальность эта куда сложнее, чем та, что описал Храмчихин.
Собственно, в ответ Храмчихину можно было бы написать текст в стиле тех же риторических упражнений, только с обратным знаком. Можно было бы написать про рост благосостояния населения; про сотовые телефоны у пенсионеров, про бюджетников, которые вовремя получают уже не такую и смешную зарплату; про строительный бум, охвативший не только Москву, но и почти все крупные города России. Можно было бы написать и про экономический рост, рост инвестиций в реальную экономику, потребительские кредиты, про золотовалютные резервы, которые уже девать некуда, про профицит бюджета и тот самый стабфонд, распил которого может стать главным содержанием политической борьбы в ближайшие месяцы. Можно было бы написать и про триумф российских теннисисток, кассовые сборы отечественного кино и победу ЦСКА в кубке УЕФА.
Все это правда, и все это даже ближе к людям, чем проблемы армии, Кавказа, международные провалы и новая система назначений губернаторов. Тем более что и в армии конкретные солдаты и офицеры чувствуют себя куда лучше, чем прежде; назначение губернаторов не привело ни к каким эксцессам; да и ситуация на Кавказе не описывается в категориях «ужас, ужас, ужас».
Ну да, скажут мне, - 60 долларов за баррель: при такой конъюнктуре можно было столько всего важного и полезного для экономики и людей сделать, что все вышеназванные экономические и социальные достижения даже как-то и неловко записывать на счет Путина. Все это верно, но ведь и то, что записывается тем же Храмчихиным Путину в минус – тоже происходит не в безвоздушном пространстве.
Даже и странно напоминать, что Путин возглавил страну, которая переживала сложнейший переходный период. Многие механизмы, запущенные при Ельцине, – действительно начали работать, но многие не работали, а многие работали так, что даже самым последовательным сторонникам ельцинского курса было очевидно – их необходимо перезапускать. Причем, как именно перезапускать, какие механизмы надо оставить, чуть подправив, а какие требуют кардинальной перенастройки – на эти вопросы сколько-нибудь внятных ответов не давал никто. Одни твердили про продолжение курса реформ – при этом для большинства это было скорее заклинание, чем осмысленное представление о том, что и как именно надлежит реформировать. Другие столь же настойчиво твердили про необходимость сворачивать реформы и заняться реставрацией советской системы – при этом тут тоже не было ясности, что именно надлежит реставрировать и сколь далеко можно зайти в этой самой реставрации. Третьи ничего вообще не требовали, а хотели только одного – руководящих указаний. Были еще четвертые, пятые и шестые, а главное, все они вместе хотели тем или иным способом поучаствовать в процессе перераспределения собственности, который, в сущности, и составлял основное содержание 90-х. При этом опереться было, в общем, не на что. Не было ни партийной системы (в стране была только одна нормальная партия, и та коммунистическая), ни работающих государственных институтов (собственно, басманное правосудие – это всего лишь перенастроенная чекистами система, которую пользовали для решения хозяйственных и политических вопросов те же акционеры ЮКОСа, те же местные князьки и вообще все, кто имел деньги и власть), не было и сколько-нибудь адекватных государственной политике СМИ (общая установка на шантаж власти почиталась за единственное назначение печатных, электронных и вообще любых средств массовой информации).
Вот Храмчихин пишет про невыполненный оборонный заказ. А он видел этот заказ? В этом году сумма, затраченная на внутреннюю закупку по ВПК, впервые перекрыла экспорт вооружений. Это по деньгам, но реально на эти деньги куплены были несколько танков, несколько самолетов (не новых, а модернизированных старых) и еще что-то по мелочам. Ответ на вопрос, куда ушли все деньги, в общем, и так очевиден – их разворовали. Но ответ на вопрос о том, как такое могло случиться, – не столь очевиден. Причина в том самом оборонном заказе – собственно, оборонный заказ и есть способ, с помощью которого деньги, и очень немалые, просто исчезают. Так может, и лучше, что его недовыполнили?
И все бы ничего, но тут еще и в мире начали происходить процессы, которые вышли далеко за рамки обозначенного концом холодной войны тренда. И дело не только во взбесившихся после 11 сентября Штатах – вся мировая система отношений на наших глазах претерпевает самые серьезные и непредсказуемые изменения. Игры на великой шахматной доске все меньше напоминают старую добрую «реал политик», фигуры задвигались уже по каким-то новым правилам, все более напоминающим игру в Чапаева.
Все это, разумеется, не оправдание. Перед Путиным стояли сложные задачи, и то, что он с ними не справился в полной мере, – его ответственность.
Только, во-первых, надо честно сказать – все могло быть гораздо хуже. Никакой реставрации совка даже в ближайшем приближении не произошло. Крупный бизнес, может, и чувствует себя не так вольготно, как при дедушке, но, в общем, большинство предпринимателей спокойно вкладывают деньги в производство, открывают новые линии, то есть оценивают риски изменения политической конъюнктуры как минимальные. Собственно, многие из тех, кто жаждал возвращения назад в СССР, ныне не среди сторонников Путина, а вовсе наоборот, - среди оппозиции, где сообща с видными олигархами работают над реализацией проекта «Левый поворот».
Во-вторых, и это, пожалуй, главное – мы почему-то решили, что именно при Путине будет завершен этот самый переходный период, а потому беремся оценивать шесть лет его правления по абсолютной шкале – к чему пришли. Нет, мы еще не пришли, мы только идем и, возможно, настоящая роль Путина в истории России – подготовить страну для того, кто придет после него. И итоги путинского правления – шести лет или всех восьми – по большому счету надо будет подводить даже не в 2008 году, а где-нибудь в 2012. Собственно, ведь и итоги ельцинского правления стали очевидны только в 2002 году, когда оказалось, что часть перехода, осуществленная под его руководством, была благом для России и дала возможность стране идти вперед, богатеть и развиваться.
А потому очень важно, что и как будет делаться в последние два года и как будет реализован проект «Преемник». От этого зависит и роль Путина в истории, и оценка его нынешней деятельности. Пока же основные оппоненты действующей власти предлагают разного рода концепции возвращения назад – кто назад в СССР, кто назад в 90-е: страна же должна двигаться вперед.
