В ходе написания последнего суждения я догадывался, что самым дискуссионным его моментом будет моё аксиоматическое утверждение о безнадёжности нынешней власти и об отсутствии времени на ожидание того, как всё счастливым образом изменится. И действительно, я это утверждаю как аксиому, хотя не имею строгих доказательств даже и теоремы. Так же я догадывался, что основным ответом мне будет аргумент сходной силы по уровню доказательности: что всегда и в любой ситуации надо надеяться на лучшее. Действительно, так и ответил мне г-н Соколов. И спор получается несколько схоластическим, что, видимо, неизбежно, поскольку предмет его выходит за рамки точных наук.

Вполне очевидно, что (тут мы с г-ном Соколовым полностью сойдёмся) для нас Россия первична. Если это не так, то вообще отсутствует предмет для дискуссии. Наслаждаться благами демократии можно в Европе и Америке, коммунизм можно строить в КНДР. И демократия, и коммунизм, и любая другая система взглядов могут быть лишь инструментом, но ни в коем случае не самоцелью. Поэтому и мне демократия кажется не более чем средством, наиболее эффективным в рамках европейской цивилизации, но я совершенно не собираюсь убиваться за неё саму по себе, если в данный конкретный момент в интересах страны – поступиться демократическими нормами. Поэтому, если бы я видел «медленное и неброское созидание», о котором пишет г-н Соколов, то простил бы власти, как бы противно это ни было моему существу, отступление от демократических норм. Понятно ведь, что указ Б.Н. Ельцина №1400 от 21 сентября 1993 г. формальным принципам демократии не соответствовал. Но это было действие в условиях крайней необходимости в ситуации очевидного падения страны в пропасть. Так же я догадывался, что ликвидация Уникального Творческого Коллектива им. Е.А. Киселёва на НТВ тоже не является в чистом виде спором хозяйствующих субъектов, но и здесь виделись действия в условиях крайней необходимости, поскольку антироссийская деятельность УТК переходила все допустимые рамки. Однако, увы, «неброского созидания» со стороны власти сегодня как-то не наблюдается, по крайней мере, привести его примеры г-н Соколов не попытался, что и естественно за неимением таковых. Наблюдается только полный набор провалов, переходящих в обвал (перечень провалов готов напечатать в виде отдельной статьи). 

Есть большие сомнения по поводу того, что «новые силы, понимающие необходимость более здравой политики», имеют шанс вырасти «внутри режима». Примеров таковых в истории не сильно много, по сути, только и можно упомянуть вырастание «царя-освободителя» из «залысистой Медузы». Обратных примеров гораздо больше (та же Медуза из Александра I, а потом Александр III, выросший из «царя-освободителя», а потом и вообще Николай II, а ещё и Путин из Ельцина). Не менее сложно поверить в «опамятование у последней черты». Пример 1905 г. вряд ли можно считать удачным, он был лишь отсрочкой 1917 г. Власть была безнадёжна, поэтому не могла не рухнуть.

Дело, видимо, в том, что и Николай Павлович, и Борис Николаевич представляли собой НАЦИОНАЛЬНУЮ ВЛАСТЬ. При всех недостатках, они воспринимали Россию как свою страну, за которую они несут ответственность. Они мыслили в категории «Россия». Поэтому при них возможно было и вырастание здоровых сил, и опамятовывание, и понимание того, когда наступили условия крайней необходимости, а когда – нет. С нынешней властью ситуация другая.

Октябрь 93-го был не столько гражданской войной, сколько войной между Россией и СССР (недаром среди «защитников парламентаризма» так велика была доля граждан других стран бывшего Союза). Открытую, «горячую» войну выиграла Россия. Холодная война, однако, продолжилась и её выиграл СССР. Ещё тогда, в 93-м, интерпретация реальности была полностью отдана проигравшим, чем они блестяще воспользовались. В итоге мы получили руководство, которое просто не считает страну своей. Их страна – СССР, а Россия – чужая, даже враждебная, поскольку состоялась в 91-м как отрицание СССР. Поэтому её и не жалко, её можно просто разворовывать, а дальше – хоть потоп. Что интересно, многие из нынешних обер-воров абсолютно искренне считают себя государственниками и патриотами. Просто они патриоты другого государства, причём враждебного нынешнему. Соответственно, непонятно, как из этой власти может произрасти её полная альтернатива. Такие люди, появись они, будут отторгнуты системой на раннем этапе, на очень дальних подступах к реальным рычагам власти. Системы такого рода вообще безотказно работают на самосохранение.

Единственный пример человека, который оказался способен «выломиться» из системы – всё тот же Ельцин. Однако для того, чтобы сломать систему, он сначала должен был из неё уйти и начать строить свою. При этом крах старой системы привёл к краху государства, и если бы не Ельцин, Россия (а вслед за ней и большинство других союзных республик) ещё тогда превратились бы в набор албаний. Нужно было обладать силой Ельцина, чтобы выломиться из системы, а потом ещё и удержать от полного коллапса Россию. Сейчас как-то не наблюдается хотя бы слабого намёка на нового Ельцина, произрастающего из нынешней власти. Ждать, конечно, можно, интересно – как долго. И, когда (и если) дождёмся, будет ли в этом хоть какой-то смысл.  

В конце своей статьи г-н Соколов предлагает два вполне внятных рецепта выхода из нынешней ситуации, увы, прямо противоречащих друг другу. Один из них – «пропагандировать объединенную номенклатурную оппозицию, которая могла бы проводить вменяемую и примирительную политику». Даже если допустить, что это реально, что номенклатура допустит вырастание оппозиции «из себя» (до сих пор мы могли лишь наблюдать действия прямо противоположного свойства, о чём г-н Соколов писал не раз и с большой досадой), то в самом оптимальном случае может получиться лишь небольшая передышка. Видимо, получится система немножко получше нынешней, но похуже предыдущей (ельцинской), что всё равно, в конце концов, приведёт к постановке вопроса о том, что делать.

Что именно делать – сам же г-н Соколов и написал в качестве второго варианта: «укреплять потенцию» общества, которое, безусловно, сегодня импотентно до полного безобразия ($60 за баррель и «Фабрика звёзд» в совокупности являются мощным оружием, лишающим потенции). Укрепление это для сохранения страны в любом случае неизбежно, может быть, и перейти к нему сразу, минуя бесполезный вариант номенклатурной оппозиции? Причём среди здоровых сил общества вполне могут оказаться и представители номенклатуры, даже, возможно, в немалом количестве. Только они сначала должны увидеть реальную альтернативу, выросшую вне номенклатуры. «Понятно, что такие речи прозвучат наивно», но, пожалуй, не наивнее речей о произрастании здравых сил внутри режима. На протяжении 90-х многонациональный народ РФ постоянно демонстрировал весьма высокий уровень адекватности. Есть подозрения, что внутри него здравых сил, отождествляющих себя с Россией, гораздо больше, чем внутри нынешнего режима. Хотя, безусловно, их поиск и консолидация, учитывая масштабы и внутреннее разнообразие страны – задача непростая, особенно для людей, не желающих «ни рисковать, ни жертвовать ничем».

За нынешним режимом не стоит никто. Революция, которую отрицают гг. Ольшанский, Соколов и Храмчихин, страшна тем, что за революционерами, которые сегодня считают себя таковыми, тоже никто не стоит. Бой двух призраков, равно попирающих всякую законность, неизбежно приведёт к победе вполне реального коричневого монстра. Если же за одной из сторон реальная сила есть, то никакая революция не нужна. Как испаряется власть, являющаяся мыльным пузырём, встретившись с реальной силой, показал август 91-го.

Тут, кстати, можно заметить, что в том августе Ельцин со сторонниками, по сути, выступили как сила контрреволюционная, т.е. требующая от власти соблюдения закона. Видимо, и для новой здравой силы, если она действительно сила, допустима только такая, контрреволюционная технология: «тупое» и неуклонное выполнение действующего законодательства. У нас ведь уже сегодня главным революционером является власть, которая каждодневно и ежечасно нарушает даже те законы, которые только что сама себе написала.

«Бессильные ругательства в сторону Кремля» никому не нужны. Нужно показать картину той России, которую мы хотим видеть. До сих пор этого, почему-то, никто (ни власть, ни «оппозиция») сделать не удосужился (то ли не по уму, то ли их это не интересует, то ли, что скорее всего, и то и другое одновременно). Возможно, под эту картину и найдутся в обществе здравые силы, желающие претворить её в жизнь. Если мы не можем нарисовать эту картину, то нечего вообще стучать по клавишам, а надо переквалифицироваться в управдомы. Если в обществе нет здравых сил, а есть только дебилы и наци, то тогда действительно «lasciat' ogni speranza voi, ch'entrate», вся эта дискуссия не имеет никакого смысла, а власть ведёт себя абсолютно адекватно ситуации: если некого спасать, то правильнее всего быстренько воспользоваться служебным положением. Но надо хотя бы предпринять попытку выявить наличие этих сил, а не заниматься, как справедливо заметил г-н Соколов, «черт знает чем».