Мы очень давно не испытывали подобного единения. И у нас хватает глупости ему радоваться. 

Происходящее сегодня в России некоторые уже поспешили назвать «рождением нации». Значит - детский холокост оказался во благо? Такое, конечно, нельзя произносить вслух – народ не поймет. Но если отбросить лицемерие, если только «для своих», для «понимающих»? Или попробовать то же самое подать не «в лоб», «помягче»: небесполезность страшных жертв разве не может служить утешением? «К новым победам, товарищи!» - почти звучало на известном недавнем митинге.

Набоков справедливо отмечал, что русское слово «пошлость» непереводимо на другие языки. “Commonplaceness”? Бред какой-то. Непереводимо, значит - неопределимо. Но вполне описываемо.

«Строители нации» хотят нас осчастливить открытием, которое на поверку оказывается чем-то вроде сентенции, что «за одного битого двух небитых дают». Такую мысль уместно напомнить мальчишке, пришедшему домой с расквашенным носом. Ребенку, вернувшемуся из школы в Беслане, наверное, следует сказать нечто другое: «Тебе очень, очень повезло остаться в живых. И жить тебе отныне предстоит не только за себя, но и за соседа по парте». И никакое это к черту не «строительство нации». И даже не воспитание личности, а возложение на маленького человека ответственности, к  которой он, скорее всего, и не был подготовлен.

Нация созидается переживанием общности судьбы. Сказавший это, очевидно, знал, что «судьба», «рок», «фатум» - слова из одной колоды. Но не это самое страшное. Чем выше переживание, тем глубже, разрушительнее, фатальнее – разочарование. Если сегодняшнему чувству высокого единства в сострадании и покаянии в очередной раз предстоит уйти «в гудок» - последствия для страны будут еще более ужасающие.

Общность духовных оснований и душевных порывов – действительно sin qua non существования народа в истории и географическом пространстве. Нам только при этом врут, что быть народом легко и приятно.

Мы сочувствуем осетинским детям. Гордиться тут совершенно нечем: да, мы – люди, и иную нашу реакцию даже помыслить невозможно. Но завтра эти же дети вырастут в «лиц кавказской национальности», любить которых заметно сложнее. Надо, очень надо бы не расплескать сегодняшний порыв. Помочь в этом призвана вековая имперская дисциплина политкорректности. Была, была она в пионерской организации и комсомоле, даже в их самом разложившемся состоянии. Почили - и Бог с ними. Тем насущнее сейчас относиться к идеям сокращения преподавания в школе русской литературы (с ее «всемирной отзывчивостью») с тем же градусом негодования, как к террористической пропаганде. Особую роль в деле укрепления на Руси интернационализма должно бы  сыграть Министерство экономического развития и торговли, смысл существования которого есть утверждение свободного рынка и мелкого бизнеса, столь враждебных всяким этническим мафиям и прочим монополиям.

Скучная проза в России есть самая эфемерная фантазия. Мы растворимся и исчезнем, попросту сгинем в евразийском просторе без честных и уважаемых правоохранительных органов. Следует согласиться: нынешний ужас действительно тут создал некий положительный задел. Ныне каждый милиционер, пропускающий за мзду фуру без досмотра, может и должен рассматриваться как изверг-детоубийца почище Чикатило. Да, скорее всего, и сам он к себе так же станет относиться в данной конкретной ситуации. А в другой, непохожей на столь стандартную и простую? Осознание того, что ежедневное и ежечасное «курирование» многочисленных ИЧП, ПБОЮЛов, ООО и АОЗТ на подведомственной территории решительно препятствует поискам там же неприметного шахида требует совсем иного уровня выстраивания причинно-следственных связей. А чтобы заработали еще и таможня с погранслужбой – нужен ли прецедент провоза атомного заряда?

Повышать зарплату силовикам точно необходимо. Но сильно ли поможет? Материальная данность лэндкрузера непосредственного командира подразделения по силе воспитательного воздействия, увы, явно превосходит любой номинальный оклад. Как он ни расти  – даже на литые диски не хватит.

Чтобы все не выглядело так безнадежно, президент призвал нас строить гражданское общество. Мы бы и рады – ведь нас так долго учили, что эта штука есть нечто очень приятное – просто праздник души и именины сердца. Многие, однако, нынче поездили по миру и уже догадываются, что в фундаменте искомого общества лежат вещи не всегда приятные. И, прежде всего, воспринятый буквально «с молоком матери» принцип взаимного стукачества граждан друг на друга. Именно бабушки у подъезда – непреодолимое препятствие для террориста. Причем этот гражданский стук – не что-то наносное, не современное извращение закабаленного адвокатами социума. Оно – в самом генезисе всех существующих вольностей. Много веков в Европе приходская община зорко следила за прилежанием в отправлении культа, мастеровые блюли порядок, по которому тачать сапоги мог только член соответствующего цеха. С той поры и свобода совести восторжествовала, и цеховое устройство сгинуло, а западный человек стучит и кляузничает, не переставая.

Гадко, очень гадко. Но необходимо и неизбежно.

И политическая система у нас… все знают какая. Еще славянофилы учили: народу-богоносцу политика чужда. Не уверен в нынешней православной твердости своих соплеменников, но знаю крепко: российский человек ложь и нравственную гнусь чувствует, как никто иной. Опыт ли у него такой богатый, оттого ли, что сам не слишком честен и правдив – сейчас не так важно. Главное, что политической жизнью – делом заведомо грязным и беспринципным – он не увлекался, и тем был горд.

Искусство ханжества и лицемерия народ наш не уважает и с готовностью отдает пальму первенства в этом деле западным соседям. Все бы хорошо для мирного времени – но не в военную годину. Боже мой, ни в коей мере я не предлагаю прекраснодушный идиотизм: «честных и человечных - во власть!». Но бездарность и руководства страны, и оппозиции, и силовиков, и лидеров общественного мнения – она ведь от нас, от нашей повышенной брезгливости. Именно от нашего чистоплюйства льется так много крови.

Ирод творил свое злодеяние до Рождества. Когда убивают детей – не до христианских добродетелей. Мораль этой статьи очень проста, до примитивности. Но это на днях рождения и свадьбах приветствуются оригинальные выступления. Когда вокруг смерть и скорбь, они вряд ли уместны.

Покаяние – не экзальтация, но тяжелый, изнурительный труд.

Любимое Пушкиным изречение Монтеня – “Il n’est de bonheur que sur les voies communes” – вне проторенных дорог нет счастья. Не до счастья нам сейчас, не до счастья. Нам бы найти хоть малую тропинку.